Драматург Елена Гремина дебютировала как режиссер. В Театре.doc появился ее спектакль «150 причин не защищать Родину» про падение Константинополя и губительность «спасительных» компромиссов. В пьесе использованы тексты 15 века – подлинные записки янычара, стихи султана Мехмета Фатиха и суфийского поэта Юнуса Эмре. Спектакль рассказывает о событиях 29 мая 1453 года так, как будто информация пришла с новостной ленты современных СМИ. В интервью «Театралу» Елена Гремина рассказала о том, что заставило ее взяться за режиссуру, какое тайное знание есть у женщин о мужчинах и как сегодня оставаться патриотом.
- Почему именно сейчас состоялся Ваш режиссерский дебют?
- Я никогда не собиралась заниматься режиссурой, потому что мне нравятся те режиссеры, с которыми я работала и работаю как драматург. Но просто эта идея спектакля про падение Константинополя никого, кроме меня, не вдохновила бы, как мне кажется. Я вдруг подумала, что если эту пьесу просто дать в руки режиссеру и актерам, то будет что-то иное. А этот спектакль мог создаваться только так – в совместной работе всей группы, сразу над всем – пьесой, сценографией, музыкой, актерскими ролями, от первых майских репетиций до нынешней премьеры.
- Султан Мехмет – поэт и палач. Такой тип героя любопытен для психоанализа средствами театра?
- Наш герой султан Мехмет – гениальный человек, сверх креативный, талантливый полководец, его мучает «страсть к бесконечному». Он осуществил свою заветную мечту, взяв штурмом город, который веками не могли взять другие султаны. Можно сказать, он совершил прорыв в строительстве своего государства. Любопытно, что даже в минуты полного торжества он остается глубоко несчастным. Наш спектакль про потоки крови, горя и печали. В спектакле есть чудовищные злодеяния, но нет ни одного отрицательного героя.
- Как Вы искали внутренний объем и неоднозначность в характерах главных персонажей – Мехмета и Константина?
- Это двое одержимых, которые идут оба до конца, не принимая во внимание ничего, оба способны на все – один чтоб отстоять Город, другой чтоб взять его. Император Константин отнюдь не жертва. Он выбирает смерть, лишь бы не поступиться своей честью, что приводит в свою очередь к страшным мукам горожан и зверствам в Городе, взятом штурмом …
- Что вас удивляет или завораживает в стихах Мехмета?
- Стихи Мехмета и Юнуса Эмре, используемые в спектакле, мне очень нравятся. Я их специально переводила для спектакля, правда с английского, но с очень хорошего перевода. Вот, например, строчки Мехмета, не вошедшие в спектакль… Истыкано и пронзено мое сердце ножом твоей спеси и властолюбия Изрезано ножницами печали о тебе платье, в которое принарядилось мое терпение… Или вот стихи суфийского поэта 13 века Юнуса Эмре: О стране любви если я расскажу/ Пойдешь ли ты за мною, друг?/ Растет в стране той виноград, Но смертельно из него вино/ Бокал не выдержит его/ А это зелье выпьешь ты?/ Ведь в той стране страдают все./ А ты - согласен ли другим/ Напиток сладкий подносить себе лишь горечь выбирать?/ Тут нет луны и солнца нет/ На небо нечему взойти/ Восхода нет, заката нет/ А ты сумеешь отменить/ Надежды, планы все свои?/ Соблазны сможешь позабыть?/ В стране любви мы состоим/ Из почвы, воздуха, воды,/ Огня – так Юнус говорит…/ А ты, мой друг, таков ли ты?/ В этих стихах та энергия и тайна, которая очень меня волнует.
- Красивые ухоженные женщины модельной внешности рассказывают историю чудовищных злодеяний. По сути, несут суровую неподъемную мужскую тему. Как возникла такая идея?
- Их женственность, которую мы подчеркиваем – ключ к рассказу этой истории. Я просила моих красивых актрис быть как можно более женственными. Они не играют мужчин, они оплакивают их, оправдывают, пытаются понять.
- Одна из Ваших актрис закончила факультет международной журналистики и факультет игрового кино во ВГИКе. Очевидно, для этой истории Вам понадобились актрисы со своим жизненным багажом, позицией, а не пластилин?
- Да, это очень важно. Еще мне хотелось, чтобы актрисы отличались по внешнему типажу, возрасту, жизненному и театральному опыту. В результате они и играют совершенно по-разному, в разной манере, в разных школах и способах существования на сцене. Эта разность именно то, что нужно для этой истории про столкновение времен, рас и цивилизаций. Эпоха Возрождения (а мы рассказываем о 1453 годе), эпоха ломки канонов, вообще очень эклектична и далека от единого стиля и хорошего вкуса. Как и наше время. И стиль спектакля основан на этой мысли.
- Актрисы очень скупо дозируют эмоции, сухо подают текст. Спектакль получился с темпераментом сильным, но как будто сдерживаемым, как угли под слоем пепла…
- Это намеренная эмоциональная лестница, ведь герои до последнего надеются, что трагедии удастся избежать. Ведь раньше удавалось. Невероятно трудно бывает понять, что все может измениться раз и навсегда, бесповоротно – человек от этой мысли защищается.
- В этой истории каждый совершает роковую ошибку. Очевидно, мужество принять свою судьбу – одна из самых важных тем в жанре трагедии?
- Тут есть судьба Города, судьба, чей приговор нам известен. Город падет, Византия навсегда исчезнет как страна и общность людей. Чувствуют эту судьбу и герои спектакля. И что делать, если ты понимаешь, что все вокруг гибнет и враг непременно победит? Драматург Слава Дурненков сказал мне, что главное в спектакле – это тема предательства. И если так смотреть, то да, предательство может быть очень эффективной моделью выживания. Тут есть самые разные стратегии: христианский воин, который попадает в плен, и решает, чтоб спасти жизнь, стать янычаром – то есть воевать под знаменем султана. Он оправдывает себя тем, что должен лучше изучить своего враг. Христианский оружейник Урбан строит пушку своей мечты для султана, потому что только так он может реализовать себя как творца. Лука Нотарас, автор фразы «лучше тюрбан, чем митра», уверен, что лучше покориться туркам, чем заключить союз с Западом. Доброволец Джустиниани, исчезнувший с поля боя в самый решающий момент. Сапожник Петр, ставший впоследствии Ахметом-эфенди, почтенным пошивщиком янычарских сапогов в Стамбуле.
- Падение Константинополя – пример противостояния христианского и мусульманского мира в 15 веке. Насколько сильно оно резонирует с сегодняшними процессами, по вашему ощущению?
- Для меня тут важны другие вещи – это про людей, которые стоят до конца, и про людей, которые идут на компромисс, ради каких-то высоких целей, но теряют при этом себя. И да, это меня волнует: где та точка невозврата, когда разумный, как может показаться поначалу, компромисс становится предательством. Где тот момент, когда конформизм приводит к утрате своей идентичности? Помните запрет "не пей из колодца, козленочком станешь"? Как быть, если очень хочется пить? Можно ли реально выжить, утратив себя?
- Шорохи и звуки – одна из сильных сторон спектакля. Музыка в спектакле невероятно пронзительная, как игла. У композитора был карт-бланш или что-то рождалось в тандеме?
- Я была счастлива найти композитора своей мечты Дмитрия Власика. Конечно же, у него был карт-бланш, но он сидел на репетициях и был очень важным и значимым человеком в его подготовке.
- Почему такой долгий мучительный пролог со звуками шуршащей гальки? Кажется, вот-вот лопнет терпение зрителей. Режиссер, набивший руку, заматеревший и обросший штампами, его бы поставил на финал…
- Это увертюра к спектаклю. Она специально сочинена композитором именно для начала. Мне она очень нравится. А для меня это важно еще и как настрой на необычное существование актеров в спектакле.
- Какому зрителю адресован спектакль? Доступная цена на билеты сопоставима с билетами в кино. Вы бы хотели видеть тинейджеров в театре?
- Этот спектакль для всех, я в это верю.
- Сегодня мало спектаклей с патриотическим зарядом. Что для Вас пример яркого патриотического спектакля?
- Что такое патриотизм? Любовь к Родине? Я тоже люблю Родину. И я считаю, что все политические спектакли Театра.док, и «Час Восемнадцать», и «Берлуспутин», включая и «150 причин…», патриотическими спектаклями, несмотря на то, что в них, конечно, жестко критикуются какие-то явления в обществе. Но это как раз патриотично. Все, что заставляет думать, задавать себе вопросы, будить в себе сферу идеального, а может быть, и желание что-то изменить в себе и вокруг – все это патриотическое искусство. А то, что убаюкивает и оглупляет – непатриотическое.
- Я никогда не собиралась заниматься режиссурой, потому что мне нравятся те режиссеры, с которыми я работала и работаю как драматург. Но просто эта идея спектакля про падение Константинополя никого, кроме меня, не вдохновила бы, как мне кажется. Я вдруг подумала, что если эту пьесу просто дать в руки режиссеру и актерам, то будет что-то иное. А этот спектакль мог создаваться только так – в совместной работе всей группы, сразу над всем – пьесой, сценографией, музыкой, актерскими ролями, от первых майских репетиций до нынешней премьеры.
- Султан Мехмет – поэт и палач. Такой тип героя любопытен для психоанализа средствами театра?
- Наш герой султан Мехмет – гениальный человек, сверх креативный, талантливый полководец, его мучает «страсть к бесконечному». Он осуществил свою заветную мечту, взяв штурмом город, который веками не могли взять другие султаны. Можно сказать, он совершил прорыв в строительстве своего государства. Любопытно, что даже в минуты полного торжества он остается глубоко несчастным. Наш спектакль про потоки крови, горя и печали. В спектакле есть чудовищные злодеяния, но нет ни одного отрицательного героя.
- Как Вы искали внутренний объем и неоднозначность в характерах главных персонажей – Мехмета и Константина?
- Это двое одержимых, которые идут оба до конца, не принимая во внимание ничего, оба способны на все – один чтоб отстоять Город, другой чтоб взять его. Император Константин отнюдь не жертва. Он выбирает смерть, лишь бы не поступиться своей честью, что приводит в свою очередь к страшным мукам горожан и зверствам в Городе, взятом штурмом …
- Что вас удивляет или завораживает в стихах Мехмета?
- Стихи Мехмета и Юнуса Эмре, используемые в спектакле, мне очень нравятся. Я их специально переводила для спектакля, правда с английского, но с очень хорошего перевода. Вот, например, строчки Мехмета, не вошедшие в спектакль… Истыкано и пронзено мое сердце ножом твоей спеси и властолюбия Изрезано ножницами печали о тебе платье, в которое принарядилось мое терпение… Или вот стихи суфийского поэта 13 века Юнуса Эмре: О стране любви если я расскажу/ Пойдешь ли ты за мною, друг?/ Растет в стране той виноград, Но смертельно из него вино/ Бокал не выдержит его/ А это зелье выпьешь ты?/ Ведь в той стране страдают все./ А ты - согласен ли другим/ Напиток сладкий подносить себе лишь горечь выбирать?/ Тут нет луны и солнца нет/ На небо нечему взойти/ Восхода нет, заката нет/ А ты сумеешь отменить/ Надежды, планы все свои?/ Соблазны сможешь позабыть?/ В стране любви мы состоим/ Из почвы, воздуха, воды,/ Огня – так Юнус говорит…/ А ты, мой друг, таков ли ты?/ В этих стихах та энергия и тайна, которая очень меня волнует.
- Красивые ухоженные женщины модельной внешности рассказывают историю чудовищных злодеяний. По сути, несут суровую неподъемную мужскую тему. Как возникла такая идея?
- Их женственность, которую мы подчеркиваем – ключ к рассказу этой истории. Я просила моих красивых актрис быть как можно более женственными. Они не играют мужчин, они оплакивают их, оправдывают, пытаются понять.
- Одна из Ваших актрис закончила факультет международной журналистики и факультет игрового кино во ВГИКе. Очевидно, для этой истории Вам понадобились актрисы со своим жизненным багажом, позицией, а не пластилин?
- Да, это очень важно. Еще мне хотелось, чтобы актрисы отличались по внешнему типажу, возрасту, жизненному и театральному опыту. В результате они и играют совершенно по-разному, в разной манере, в разных школах и способах существования на сцене. Эта разность именно то, что нужно для этой истории про столкновение времен, рас и цивилизаций. Эпоха Возрождения (а мы рассказываем о 1453 годе), эпоха ломки канонов, вообще очень эклектична и далека от единого стиля и хорошего вкуса. Как и наше время. И стиль спектакля основан на этой мысли.
- Актрисы очень скупо дозируют эмоции, сухо подают текст. Спектакль получился с темпераментом сильным, но как будто сдерживаемым, как угли под слоем пепла…
- Это намеренная эмоциональная лестница, ведь герои до последнего надеются, что трагедии удастся избежать. Ведь раньше удавалось. Невероятно трудно бывает понять, что все может измениться раз и навсегда, бесповоротно – человек от этой мысли защищается.
- В этой истории каждый совершает роковую ошибку. Очевидно, мужество принять свою судьбу – одна из самых важных тем в жанре трагедии?
- Тут есть судьба Города, судьба, чей приговор нам известен. Город падет, Византия навсегда исчезнет как страна и общность людей. Чувствуют эту судьбу и герои спектакля. И что делать, если ты понимаешь, что все вокруг гибнет и враг непременно победит? Драматург Слава Дурненков сказал мне, что главное в спектакле – это тема предательства. И если так смотреть, то да, предательство может быть очень эффективной моделью выживания. Тут есть самые разные стратегии: христианский воин, который попадает в плен, и решает, чтоб спасти жизнь, стать янычаром – то есть воевать под знаменем султана. Он оправдывает себя тем, что должен лучше изучить своего враг. Христианский оружейник Урбан строит пушку своей мечты для султана, потому что только так он может реализовать себя как творца. Лука Нотарас, автор фразы «лучше тюрбан, чем митра», уверен, что лучше покориться туркам, чем заключить союз с Западом. Доброволец Джустиниани, исчезнувший с поля боя в самый решающий момент. Сапожник Петр, ставший впоследствии Ахметом-эфенди, почтенным пошивщиком янычарских сапогов в Стамбуле.
- Падение Константинополя – пример противостояния христианского и мусульманского мира в 15 веке. Насколько сильно оно резонирует с сегодняшними процессами, по вашему ощущению?
- Для меня тут важны другие вещи – это про людей, которые стоят до конца, и про людей, которые идут на компромисс, ради каких-то высоких целей, но теряют при этом себя. И да, это меня волнует: где та точка невозврата, когда разумный, как может показаться поначалу, компромисс становится предательством. Где тот момент, когда конформизм приводит к утрате своей идентичности? Помните запрет "не пей из колодца, козленочком станешь"? Как быть, если очень хочется пить? Можно ли реально выжить, утратив себя?
- Шорохи и звуки – одна из сильных сторон спектакля. Музыка в спектакле невероятно пронзительная, как игла. У композитора был карт-бланш или что-то рождалось в тандеме?
- Я была счастлива найти композитора своей мечты Дмитрия Власика. Конечно же, у него был карт-бланш, но он сидел на репетициях и был очень важным и значимым человеком в его подготовке.
- Почему такой долгий мучительный пролог со звуками шуршащей гальки? Кажется, вот-вот лопнет терпение зрителей. Режиссер, набивший руку, заматеревший и обросший штампами, его бы поставил на финал…
- Это увертюра к спектаклю. Она специально сочинена композитором именно для начала. Мне она очень нравится. А для меня это важно еще и как настрой на необычное существование актеров в спектакле.
- Какому зрителю адресован спектакль? Доступная цена на билеты сопоставима с билетами в кино. Вы бы хотели видеть тинейджеров в театре?
- Этот спектакль для всех, я в это верю.
- Сегодня мало спектаклей с патриотическим зарядом. Что для Вас пример яркого патриотического спектакля?
- Что такое патриотизм? Любовь к Родине? Я тоже люблю Родину. И я считаю, что все политические спектакли Театра.док, и «Час Восемнадцать», и «Берлуспутин», включая и «150 причин…», патриотическими спектаклями, несмотря на то, что в них, конечно, жестко критикуются какие-то явления в обществе. Но это как раз патриотично. Все, что заставляет думать, задавать себе вопросы, будить в себе сферу идеального, а может быть, и желание что-то изменить в себе и вокруг – все это патриотическое искусство. А то, что убаюкивает и оглупляет – непатриотическое.
