В театре он 57 лет, в кино и того больше – 61, а ведь и лётчиком хотел стать, и журналистом. От первой профессии его, можно сказать, отлучил руководитель театральной студии Дворца культуры им. Лихачёва, Сергей Штейн. Сам поехал в лётное училище и попросил срезать Василия Ланового на вступительных экзаменах. Просьба была выполнена. Из МГУ Лановой ушел сам, потому что снимался в главной роли в фильме «Аттестат зрелости». После съемок он пришел в Театральное училище им. Щукина, куда годом раньше был принят. Правда, в училище было не всё гладко. Летом его пригласили на главную роль в фильм «Павел Корчагин». Студентам училища запрещено было сниматься, но разве мог он упустить такую роль! Его оставили на второй год, а могли бы вообще исключить. После выпуска взяли в труппу Театра Вахтангова. Взять-то взяли, а ролей 6 лет не давали, хотя за это время он снялся в фильмах «Сильнее урагана», «Алые паруса», «Коллеги». Когда же Лановой собрался из театра уходить и сообщил Рубену Симонову, что его приглашают в Театр Моссовета и в «Современник», Симонов его остановил и вскоре поручил роль Дон Жуана, а потом Калафа. С тех пор Василий Лановой переиграл множество ролей. Был Цезарем, Шоу, Казановой, Троцким, дважды в спектаклях «Большой Кирилл» и «Конармия» – Маяковским. Он вахтанговец по сути своей, сохраняющий традиции знаменитой школы. Сейчас, когда многие актёры жалуются на отсутствие ролей, Лановой востребован: играет в театре, снимается в кино, проводит вечера поэзии, преподаёт. В его юбилейную дату – сегодня артисту иполняется 80 лет – верится с трудом, потому что вопреки годам он по-прежнему энергичен, элегантен, стремителен.
Владимир Земляникин, актёр театра «Современник»
- Вашей дружбе с Василием Семёновичем Лановым почти семьдесят лет, а как вы познакомились?
- Был такой пионерский лагерь Мячиково. Мы были в разных группах, но подружились, а потом стали ходить друг к другу в гости. Я знал его сестер и родителей. В войну они на химическом заводе вручную разливали противотанковую жидкость, и это в результате отразилось на их здоровье. Вася безумно любил своих родителей. Очень переживал за маму, видя, как она страдает. Мы с ним совершенно случайно попали в ДК ЗИЛа и стали заниматься в театральной студии. Возглавлял её Сергей Львович Штейн. Он не только повлиял на наши с Васей судьбы, но и культуру нам привил.
- В Щукинское училище вы поступали вместе?
- Вася пришёл позже. Он сначала поступил в МГУ, на факультет журналистики. Проучился полгода, а потом уже пришёл в училище. Так что учились мы с ним на разных курсах, но вместе принимали участие в массовке в спектаклях Вахтанговского театра. За массовку платили. Это для нас был какой-то приварок, не очень большой, но всё-таки помощь.
- После первой главной роли в «Аттестате зрелости» он проснулся, что называется, знаменитым.
- Не то слово! Мы поехали отдыхать в Крым. Исходили пешком вдоль и поперёк. Денег почти не было. Сметали в столовых весь хлеб, который был на столах. Васю стали узнавать, было очень неловко. Мы смущались, и в один прекрасный день побрили Ланового наголо, чтобы он стал менее узнаваем.
- На премьерах его бывали?
- А как же, на всех, и всегда с восторгом отмечаю его игру. Он в спектаклях такие трюки проделывает, которые и молодые не умеют. Помните спектакль «Фредерик или Бульвар преступлений»? Я как заворожённый смотрел, как он это делал. Это мастер. Правда, последнее время в театр не хожу. Когда я болел, он забегал, подбадривал меня всё время. Сейчас раза два в месяц звонит, волнуется, всё время спрашивает, как я себя чувствую. В дружбе Василий очень надёжный. У него есть уникальная черта – он помнит тех людей, с которыми прошёл определённый путь, будь то детство, отрочество или взрослая жизнь. Он никого не забывает. Даже если очень занят, всегда найдёт время, если не придёт, то обязательно позвонит и какие-нибудь хорошие слова скажет. Мы были друг у друга практически на всех юбилеях. Я за него очень рад, в свои восемьдесят он великолепно выглядит, великолепно мыслит, великолепно двигается, и за себя я рад, что у меня такой друг, можно сказать друг детства. 16 января позвоню, поздравлю, пожелаю, чтобы оставался таким ещё долгие годы.
Людмила Чурсина, актриса Театра Российской Армии
- Вы снимались с Василием Лановым в картинах «Любовь Яровая», «Бой на перекрёстке»…
- Сниматься с ним интересно и увлекательно, потому что он человек ответственный в работе, я бы даже сказала одержимый ею. Можно ведь и по-другому – выучил роль и, как говорится, «дуй до горы», а Василий Семёнович в этом плане человек очень любопытный, по-хорошему не равнодушный к тому, что происходит на съёмочной площадке. Ему вообще не всё равно, что происходит и на театре, и в жизни. Он болеет за какие-то неправильные, несовершенные вещи в нашей системе. Актёр в профессии, который живёт не только ролями, а ещё и историей, и жизнью страны, мне всегда интересен. Он великолепно читает Пушкина, знает его, по-моему, всего наизусть. По любому поводу, может вспомнить к месту пушкинское четверостишие.
- Легко ли он откликается на инициативу со стороны?
- Во всяком случае, на предложение сыграть в пьесе Артура Миллера «Я ничего не помню» он откликнулся сразу. Ему это было интересно. Он прекрасно играл старика, с юмором. Всё время что-то искал, придумывал, не боялся быть нелепым, трогательным. Он замечателен в партнёрстве. Удивительно надёжное ощущение, когда Василий Семёнович - твой партнёр. На сцене бывают всякие непредвиденные ситуации, но с ним всегда можно быть спокойной, уверенной в том, что он не растеряется, бросится, поднимет тебя.
Он прекрасный педагог. Его обожают студенты. Он умеет привить им любовь к поэзии, к слову, к правильному выражению мысли. Он всегда в форме. Стройный, подвижный, живой.
- А какой у него горящий взгляд!
- Да-да! Он весь летящий, порывистый, не успокоенный. Он прекрасно рассказывает анекдоты, особенно украинские. Замечательно поёт украинские песни.
- Вот это новость! Ведь в концертах он не принимал участие…
- Он считает, что не всё, чем владеешь, нужно выносить на публику, а в компании, на гастролях, когда путешествует со спектаклями, он с удовольствием это делает. Как затянет, так просто заслушаешься. Хочу пожелать ему здоровья, бодрости духа, интереса к жизни, полёта души в поэзии, великолепной игры на сцене и самое главное, чтобы у них в доме всегда были любовь, вера, надежда и понимание.
Марина Есипенко, актриса Театра Вахтангова
- В Вахтанговском театре вы играли с Лановым в двух постановках: «Три возраста Казановы» и «Лев зимой». Чем запомнились вам репетиции?
- Сами репетиции спектакля «Три возраста Казановы» я не особенно помню, потому что на роль Мими или Девчонки, как её звали, меня ввели, а вот быть партнёршей Василия Семёновича это огромное счастье. В моей жизни было одно событие, которое многое изменило. В нашем театре, в легендарном спектакле «Принцесса Турандот» роль принцессы играла Юлия Борисова, а роль Калафа – Василий Лановой. Прошло много лет, и я стала играть Турандот. Мы отдыхали в Доме актёра в Сочи, и с актрисой Олей Чиповской, которая играла Адельму, как-то в шутливом разговоре спросили у Василия Семёновича: «А, вот слабо вам сыграть Калафа с нами?» Он сразу сказал: «Хорошо, девчонки, после возвращения в Москву!» Мы с Олей не поверили. Море, отдых, пошутили и забыли, но он не забыл. Мы сыграли с ним спектакль. Он никому не сказал, и Михаил Александрович Ульянов потом сетовал на это: «Вася, почему ты мне ничего не сообщил, мы бы выпустили афишу. Это ведь событие!» В тот вечер я вся тряслась от страха, но вот началась наша сцена. Его первые слова и взгляд. Я поняла, что имел в виду Рубен Николаевич Симонов, когда добивался от артистов, чтобы взгляд был, как «удар молнии». Он смотрел на меня так, как будто видел перед собой какое-то произведение искусства. После этого спектакля, помня этот «удар молнии» и уже зная, что это такое, я стала совершенно иначе играть эту роль.
- Наверное «удар молнии» – это талант великого артиста?
- Безусловно, но это ещё и потрясающее качество наших, как мы их любя называем, «стариков» – превозносить своего партнёра. В спектакле «Три возраста Казановы» наша сцена длилась минут пятнадцать, и всё это время он смотрел с восхищением, преподносил меня, как редчайший бриллиант. Этим взглядом он как будто говорил зрителям: «Смотрите, какое чудо моя партнёрша!» В спектакле «Лев зимой» создавалось ощущение, что он носил меня по сцене на руках. Он вселяет в тебя такую уверенность, что у тебя вырастают крылья, и ты уже обязана соответствовать. Выходя с ним на сцену, ты понимаешь, если случится что-то непредвиденное: забудешь текст, споткнёшься или того хуже упадёшь, он обязательно тебе протянет руку, поддержит, поможет выкрутиться из любой ситуации и всё равно тебя превознесёт. Это закон – отдавай и тебе вернётся. Он присутствует на сцене, когда партнёр у тебя – Василий Семёнович Лановой.
- Вы играли с ним в каких-нибудь спектаклях не вашего театра?
- Мы с Василием Семёновичем выступали с оркестром русских народных инструментов под управлением Н. Некрасова в концертной программе «Песни перед рассветом» на стихи Гарсии Лорки в Зале им. Чайковского. Я первый раз принимала участие в постановке, в которой были и музыка, и поэзия, и вокал. Мне очень понравилось, я даже не подозревала, что это может быть так здорово. Ты просто улетаешь в какую-то стратосферу! Если Василий Семёнович куда-то меня ещё позовёт, я, даже не дослушав то, что он предложит, сразу соглашусь, потому что знаю: это будет безупречный вкус, высокий уровень и достойное воплощение.
- А какой Василий Семёнович в жизни?
- Приведу пример. Гастроли, ты приезжаешь в другой город. Выходишь из поезда. Сама тащишь по перрону чемодан, но, если и Василий Семёнович тоже едет, то ты знаешь, что несмотря на звания и регалии, тебе помогут донести вещи, откроют перед тобой дверь. Он джентльмен с манерами человека девятнадцатого века. Когда во время гастролей со спектаклем «Три возраста Казановы» артистов приглашали на банкет, он зорким взглядом следил, чтобы девчонок не обижали. Мы себя чувствовали под большим, надёжным, тёплым крылом. Это потрясающее качество. Его супруге Ирине Петровне Купченко можно только позавидовать, потому что он настоящий мужчина, опора, защитник. Двадцать пять лет работы в театре, и ничего кроме восторга и преклонения перед Василием Семёновичем я не испытываю. В его адрес я могу говорить только хорошие, добрые слова и пожелать ему здоровья и новых ролей.
Владимир Земляникин, актёр театра «Современник»- Вашей дружбе с Василием Семёновичем Лановым почти семьдесят лет, а как вы познакомились?
- Был такой пионерский лагерь Мячиково. Мы были в разных группах, но подружились, а потом стали ходить друг к другу в гости. Я знал его сестер и родителей. В войну они на химическом заводе вручную разливали противотанковую жидкость, и это в результате отразилось на их здоровье. Вася безумно любил своих родителей. Очень переживал за маму, видя, как она страдает. Мы с ним совершенно случайно попали в ДК ЗИЛа и стали заниматься в театральной студии. Возглавлял её Сергей Львович Штейн. Он не только повлиял на наши с Васей судьбы, но и культуру нам привил.
- В Щукинское училище вы поступали вместе?- Вася пришёл позже. Он сначала поступил в МГУ, на факультет журналистики. Проучился полгода, а потом уже пришёл в училище. Так что учились мы с ним на разных курсах, но вместе принимали участие в массовке в спектаклях Вахтанговского театра. За массовку платили. Это для нас был какой-то приварок, не очень большой, но всё-таки помощь.
- После первой главной роли в «Аттестате зрелости» он проснулся, что называется, знаменитым.
- Не то слово! Мы поехали отдыхать в Крым. Исходили пешком вдоль и поперёк. Денег почти не было. Сметали в столовых весь хлеб, который был на столах. Васю стали узнавать, было очень неловко. Мы смущались, и в один прекрасный день побрили Ланового наголо, чтобы он стал менее узнаваем.
- На премьерах его бывали?
- А как же, на всех, и всегда с восторгом отмечаю его игру. Он в спектаклях такие трюки проделывает, которые и молодые не умеют. Помните спектакль «Фредерик или Бульвар преступлений»? Я как заворожённый смотрел, как он это делал. Это мастер. Правда, последнее время в театр не хожу. Когда я болел, он забегал, подбадривал меня всё время. Сейчас раза два в месяц звонит, волнуется, всё время спрашивает, как я себя чувствую. В дружбе Василий очень надёжный. У него есть уникальная черта – он помнит тех людей, с которыми прошёл определённый путь, будь то детство, отрочество или взрослая жизнь. Он никого не забывает. Даже если очень занят, всегда найдёт время, если не придёт, то обязательно позвонит и какие-нибудь хорошие слова скажет. Мы были друг у друга практически на всех юбилеях. Я за него очень рад, в свои восемьдесят он великолепно выглядит, великолепно мыслит, великолепно двигается, и за себя я рад, что у меня такой друг, можно сказать друг детства. 16 января позвоню, поздравлю, пожелаю, чтобы оставался таким ещё долгие годы.
Людмила Чурсина, актриса Театра Российской Армии
- Вы снимались с Василием Лановым в картинах «Любовь Яровая», «Бой на перекрёстке»…
- Сниматься с ним интересно и увлекательно, потому что он человек ответственный в работе, я бы даже сказала одержимый ею. Можно ведь и по-другому – выучил роль и, как говорится, «дуй до горы», а Василий Семёнович в этом плане человек очень любопытный, по-хорошему не равнодушный к тому, что происходит на съёмочной площадке. Ему вообще не всё равно, что происходит и на театре, и в жизни. Он болеет за какие-то неправильные, несовершенные вещи в нашей системе. Актёр в профессии, который живёт не только ролями, а ещё и историей, и жизнью страны, мне всегда интересен. Он великолепно читает Пушкина, знает его, по-моему, всего наизусть. По любому поводу, может вспомнить к месту пушкинское четверостишие.
- Легко ли он откликается на инициативу со стороны?- Во всяком случае, на предложение сыграть в пьесе Артура Миллера «Я ничего не помню» он откликнулся сразу. Ему это было интересно. Он прекрасно играл старика, с юмором. Всё время что-то искал, придумывал, не боялся быть нелепым, трогательным. Он замечателен в партнёрстве. Удивительно надёжное ощущение, когда Василий Семёнович - твой партнёр. На сцене бывают всякие непредвиденные ситуации, но с ним всегда можно быть спокойной, уверенной в том, что он не растеряется, бросится, поднимет тебя.
Он прекрасный педагог. Его обожают студенты. Он умеет привить им любовь к поэзии, к слову, к правильному выражению мысли. Он всегда в форме. Стройный, подвижный, живой.
- А какой у него горящий взгляд!
- Да-да! Он весь летящий, порывистый, не успокоенный. Он прекрасно рассказывает анекдоты, особенно украинские. Замечательно поёт украинские песни.
- Вот это новость! Ведь в концертах он не принимал участие…
- Он считает, что не всё, чем владеешь, нужно выносить на публику, а в компании, на гастролях, когда путешествует со спектаклями, он с удовольствием это делает. Как затянет, так просто заслушаешься. Хочу пожелать ему здоровья, бодрости духа, интереса к жизни, полёта души в поэзии, великолепной игры на сцене и самое главное, чтобы у них в доме всегда были любовь, вера, надежда и понимание.
Марина Есипенко, актриса Театра Вахтангова
- В Вахтанговском театре вы играли с Лановым в двух постановках: «Три возраста Казановы» и «Лев зимой». Чем запомнились вам репетиции?
- Сами репетиции спектакля «Три возраста Казановы» я не особенно помню, потому что на роль Мими или Девчонки, как её звали, меня ввели, а вот быть партнёршей Василия Семёновича это огромное счастье. В моей жизни было одно событие, которое многое изменило. В нашем театре, в легендарном спектакле «Принцесса Турандот» роль принцессы играла Юлия Борисова, а роль Калафа – Василий Лановой. Прошло много лет, и я стала играть Турандот. Мы отдыхали в Доме актёра в Сочи, и с актрисой Олей Чиповской, которая играла Адельму, как-то в шутливом разговоре спросили у Василия Семёновича: «А, вот слабо вам сыграть Калафа с нами?» Он сразу сказал: «Хорошо, девчонки, после возвращения в Москву!» Мы с Олей не поверили. Море, отдых, пошутили и забыли, но он не забыл. Мы сыграли с ним спектакль. Он никому не сказал, и Михаил Александрович Ульянов потом сетовал на это: «Вася, почему ты мне ничего не сообщил, мы бы выпустили афишу. Это ведь событие!» В тот вечер я вся тряслась от страха, но вот началась наша сцена. Его первые слова и взгляд. Я поняла, что имел в виду Рубен Николаевич Симонов, когда добивался от артистов, чтобы взгляд был, как «удар молнии». Он смотрел на меня так, как будто видел перед собой какое-то произведение искусства. После этого спектакля, помня этот «удар молнии» и уже зная, что это такое, я стала совершенно иначе играть эту роль.
- Наверное «удар молнии» – это талант великого артиста?- Безусловно, но это ещё и потрясающее качество наших, как мы их любя называем, «стариков» – превозносить своего партнёра. В спектакле «Три возраста Казановы» наша сцена длилась минут пятнадцать, и всё это время он смотрел с восхищением, преподносил меня, как редчайший бриллиант. Этим взглядом он как будто говорил зрителям: «Смотрите, какое чудо моя партнёрша!» В спектакле «Лев зимой» создавалось ощущение, что он носил меня по сцене на руках. Он вселяет в тебя такую уверенность, что у тебя вырастают крылья, и ты уже обязана соответствовать. Выходя с ним на сцену, ты понимаешь, если случится что-то непредвиденное: забудешь текст, споткнёшься или того хуже упадёшь, он обязательно тебе протянет руку, поддержит, поможет выкрутиться из любой ситуации и всё равно тебя превознесёт. Это закон – отдавай и тебе вернётся. Он присутствует на сцене, когда партнёр у тебя – Василий Семёнович Лановой.
- Вы играли с ним в каких-нибудь спектаклях не вашего театра?
- Мы с Василием Семёновичем выступали с оркестром русских народных инструментов под управлением Н. Некрасова в концертной программе «Песни перед рассветом» на стихи Гарсии Лорки в Зале им. Чайковского. Я первый раз принимала участие в постановке, в которой были и музыка, и поэзия, и вокал. Мне очень понравилось, я даже не подозревала, что это может быть так здорово. Ты просто улетаешь в какую-то стратосферу! Если Василий Семёнович куда-то меня ещё позовёт, я, даже не дослушав то, что он предложит, сразу соглашусь, потому что знаю: это будет безупречный вкус, высокий уровень и достойное воплощение.
- А какой Василий Семёнович в жизни?
- Приведу пример. Гастроли, ты приезжаешь в другой город. Выходишь из поезда. Сама тащишь по перрону чемодан, но, если и Василий Семёнович тоже едет, то ты знаешь, что несмотря на звания и регалии, тебе помогут донести вещи, откроют перед тобой дверь. Он джентльмен с манерами человека девятнадцатого века. Когда во время гастролей со спектаклем «Три возраста Казановы» артистов приглашали на банкет, он зорким взглядом следил, чтобы девчонок не обижали. Мы себя чувствовали под большим, надёжным, тёплым крылом. Это потрясающее качество. Его супруге Ирине Петровне Купченко можно только позавидовать, потому что он настоящий мужчина, опора, защитник. Двадцать пять лет работы в театре, и ничего кроме восторга и преклонения перед Василием Семёновичем я не испытываю. В его адрес я могу говорить только хорошие, добрые слова и пожелать ему здоровья и новых ролей.
