Без вранья

Пьеса «Пьяные» была написана драматургом по заказу немецкого театра, поэтому имена героев европейские, а вот ситуации, в которых они оказываются по прихоти автора – вполне общечеловеческие. Действующие лица – не маргиналы и не хронические алкоголики (как можно было бы предположить из названия пьесы). У каждого из них находится вполне приличный повод, чтобы напиться: например, свадьба, мальчишник или поминки. Среди персонажей – директор крупного кинофестиваля, пожилой солидный банкир, сын владельцев ресторана (опять же, служащий в банке), их столь же успешные друзья, жены, подруги. Сюжет складывается из нескольких, поначалу не пересекающихся между собой историй, в каждой из которых назревает собственный конфликт. В соответствии с тем, что происходит на сцене, имена действующих лиц данного эпизода проецируются на задник сцены с обязательной припиской: каждый из них – сильно пьян.

Спектакль начинается со своеобразной увертюры: актеры, одетые в черно-белые костюмы, рассаживаются по обе стороны сцены, как музыканты в оркестровой яме. Однако и «инструменты», и мешанина издаваемых ими скрипящих, грохочущих и дребежжащих звуков, далеки от эталонов музыкальной классики. Примерно такую же какофонию, ставшую привычным фоном нашего существования, мы ежедневно слышим на улицах нашего мегаполиса по дороге на работу и обратно, в транспорте, из окон своих домов, из-за стен соседских квартир – да, практически, ото всюду: так звучит суета большого города, собственно, так звучит наша жизнь. Так ее услышал и воссоздал в спектакле при помощи оригинальных, изобретенных им «инструментов» композитор Александр Маноцков.

Сам планшет сцены представляет собой наклоненный, вернее даже сказать, покосившийся под весьма опасным углом прямоугольник, на который проецируется световое изображение пересекающихся под прямым углом темных полос: получается сетка. Нетрезвые герои скользят по этой расчерченной поверхности, падают, принимая нелепые позы: их измененное алкоголем сознание теперь нелинейно и позволяет освободиться из клетки повседневных условностей, осточертевших приличий. Уморительно смешная пластика пьяных персонажей – результат совместной работы актеров с хореографом Олегом Глушковым.

Как выясняется по ходу действия, под воздействием освобождающей силы алкоголя человеку разрешается практически все: можно честно признаться случайному собеседнику, что ты только находишься в поисках своего «Я» и собственного места в жизни. Можно от имени своего брата, католического священника (несуществующего в действительности), немедленно обвенчать друга с первой встречной незнакомкой, которая согласна и тоже очень пьяна. Можно высказать любые, давно засевшие с подсознании (пусть абсолютно нелепые с точки зрения здравого смысла) умозаключения, сомнения, представления – и наконец, освободиться от их навязчивого присутствия в твоей и так чем только не переполненной голове. 

Но самое главное – алкоголь позволяет снять маску (кому-то – много масок) и стать, хотя бы ненадолго, самим собой, некоторое время пожить без вранья.

Во второй части спектакля планшет, наконец, становится горизонтальным и заливается водой. Ночь (дополнительный фактор освобождения от условностей), никакого сумбура звуков – только шлепание босых ступней по лужам: пьяные герои ходят по воде, как Боги. Пути расходящихся по домам пересекаются самым непредсказуемым образом, и так же неожиданно разрешаются или меняют направление завязавшиеся в первой половине спектакля конфликты. Вероятно, что после имевших место выстраданных признаний у кого-то из персонажей коренным образом изменится судьба.

Вырыпаев, собственно, не декларирует пьянство как способ решения всех личных проблем. Посыл автора заключается в другом: он призывает каждого стать честным перед самим собой и окружающими, признаться себе, что собственная жизнь тебя не устраивает, и попытаться ее изменить, пусть даже в малом, а может быть, и кардинально. Правда, на трезвую голову решиться на подобные поступки, к сожалению, практически невозможно…

Иван Вырыпаев доверяет персонажам свои мысли о европейской культуре, в частности герой Максима Матвеева говорит о европейском кино и подвергает сомнению ценность депрессивных картин Ларса фон Триера. Как будто в противопоставление западному образу жизни, через весь спектакль проходит разговор о некоем иранском фильме, простодушном, даже наивном, но говорящем о любви простым незамысловатым языком. Собственно, все герои этой истории хотят одного – любви, как та, о которой говорится в фильме, любви к своей «прекрасной Гюльбахар».

Еще в «Кислороде» подвергавший сомнению уместность и значимость в жизни современного человека заповедей Христовых, постоянно ищущий Бога, рассуждающий о Боге и в других своих пьесах, в тексте «Пьяных» Вырыпаев как будто обретает, наконец, гармонию в отношении собственного понимания Божественного: все его герои, в конце концов, соглашаются с тем, что Бог «живет» в каждом человеке, и каждый слышит Его слова в своем сердце.

Актеры разных поколений играют в спектакле с видимым удовольствием, несмотря на то, что некоторые сомнения по поводу первоначального варианта текста (содержащего большое количество запрещенной ныне нецензурной лексики) были: в этом признается в интервью один из занятых в спектакле корифеев МХТ Игорь Золотовицкий. Гармонично вписалась в мхатовскую актерскую команду невероятно талантливая актриса Светлана Иванова, сыгравшая много успешных ролей в спектаклях Виктора Рыжакова.

В этом спектакле есть все: блестящий текст, изобретательная современная режиссура, интереснейшие актерские работы, сочетающие в себе элементы пластического театра, клоунады (лица актеров загримированы белилами, а у некоторых образ дополняется еще и накладными красными носами) и психологической театральной школы. И если Иван Вырыпаев считает, что «Пьяные» – его лучшая пьеса (и, как представляется, он прав), то для Виктора Рыжакова это, пожалуй, также лучшая совместная с Вырыпаевым постановочная работа.