В начале августа в рамках Эдинбургского театрального фестиваля состоится премьера спектакля «Война», который его постановщик (худрук театра SounDrama Владимир Панков) приурочил к 100-летию Первой мировой войны. В основе спектакля «Илиада» Гомера, «Записки кавалериста» Николая Гумилева и «Смерть героя» Ричарда Олдингтона. Подробности Владимир ПАНКОВ рассказал «Театралу».
– Мы сделали проект под названием «Война», совместно с Чеховским фестивалем. Это маленькие отрывки из «Илиады», потому что, чтобы сделать ее целиком, мало и десяти лет. Когда я взялся за нее, я понял всю полноту театрального труда Анатолия Васильева.
– Кто на это раз с вами «в лодке»?
– Либретто написала Ирина Лычагина, композитор Артем Ким из Ташкента, художник – Максим Обрезков. Участвовать будут Евгения Симонова, Елена Шанина, Валерий Гаркалин, Игорь Ясулович, а также артисты SounDrama. Премьера будет в августе на Эдинбургском фестивале. А уже через год, после гастролей по Европе, спектакль вернется в Москву и состоится премьера здесь.
– А что будете делать в этот период в Москве?
– Я буду запускаться в театре Et Сetera с «Утиной охотой» Вампилова Александр Калягин сыграет в нем начальника Зилова. Вообще, «Утиная охота» – это моя мечта. Дай бог, чтобы она осуществилась.
– Смотрите спектакли коллег?
– Да. Мне импонируют два художника – это Дмитрий Крымов и Андрей Могучий. Когда я смотрю то, что они делают, это меня стимулирует к работе. Я бегу на репетицию и начинаю с утроенной энергией что-то делать. Что касается критики, то я давно перестал критиковать спектакли коллег. Потому что никакой объективной реальности в творчестве нет. Художник создает мир, который либо совпадает с твоим, либо нет.
– Владимир, чем SounDrama отличается от мюзикла?
– Из чего вышел мюзикл? Из кабака, бара. Потом появилось кабаре, с некой начинкой драматургии. Мюзикл – это способ развлечения, американцы возвели его в ранг туристического бизнеса. Почему это не прививается к нам? Потому что у нас богата традиция экспериментального музыкального театра, того, что делал Вахтангов. Он строил спектакль по музыкальной партитуре. Экспериментировали в этом направлении и Михаил Чехов, и Мейерхольд. Наше русское сознание не очень хочет прийти и развлечься. Ему нужно большее. В SounDrama мы жонглируем жанрами. Тут есть и психологический театр, и опера, и фолк. В том числе и мюзикл. Например, спектакль «Двор» весь построен по канонам мюзикла. Я бы сказал, что спектакль «Двор» даже немного дурачится над мюзиклом. Свой путь мы избрали уже почти 10 лет назад, назвав лодку SounDrama и поплыв на ней. Она и поплыла, соответствуя названию. Артисты наши универсальны, у всех богатый музыкальный багаж. Кто-то из оперы пришел, кто-то из джаза, кто-то занимался авангардной музыкой, кто-то роком. И вот это сочетание чутких художников для меня в SounDrama очень важно. Они умеют слышать друг друга. У нас нет начальников и подчиненных.
– Вам не кажется, что вы сильно рисковали? Если вы приглашаете участвовать, Валерия Гаркалина, то молодежь в спектакле должна соответствовать…
– Гаркалин – гениальный артист, в чем можно еще раз убедиться, посмотрев, как он у Дмитрия Крымова играет в спектаклях по Бунину и Шекспиру. Но никто рядом с ним бледно не смотрится. Наоборот, меня поразило, когда к нам в гримерку зашла Алла Борисовна Покровская и сказала: «Володя, как хорошо, когда они все вместе, от стариков до детей, на сцене!» Конечно, у каждого большого артиста, такого, как Меньшов и Гаркалин, как Бабенко, работающих в спектакле, есть определенный шлейф зрительской любви. А у молодых этого шлейфа нет, и им приходится доказывать какие-то вещи. Но они абсолютно гармонируют друг с другом.
– В спектакле «Бумажный брак» вы играете в трио с Яковлевой и Гаркалиным либо Маковецким. Нет искушения пойти по этой дороге и поставить пьесу на двух-трех сильных актеров, как вы выражаетесь, со шлейфом? И сыграть с ними самому?
– Я не делю артистов на сильных и не сильных. Я делю их на самостоятельных и несамостоятельных.
– Будете биться за свою SounDrama до конца?
– Я буду биться до конца и за нее, и за своих друзей. Каждый артист, с которым я работаю, – мой друг. И у каждого есть свой рост. Смысл заниматься театром в том, чтоб у каждого был свой рост, у каждого – своя индивидуальность, которая развивается. Для меня это принципиальный вопрос. Поэтому я занимаюсь театром. Есть самостоятельные артисты, такие «паровозы», как Валерий Борисович. Им даешь траекторию, по которой они идут сами. А есть несамостоятельные, которым надо объяснять каждый шаг. Но это не значит, что такой артист неталантлив. И ставить пьесу на трех артистов мне неинтересно, потому что для меня театр – это полифония. Как музыка. Когда есть разные пласты, разные хоры. И это не массовка, это равнозначные инструменты.
– Традиционный вопрос о вашей легендарной коллекции инструментов. Какова ее численность и каковы последние приобретения?
– Знаете, я их никогда не считал. Любовь к инструментам у меня родилась лет в двенадцать, когда я занимался в фольклорном ансамбле «Веретенца». У меня был замечательный учитель дед Егор, царство ему небесное. Было это в Курской области. Сначала я находил инструменты, потом они стали находить меня.
– А что было между «Веретенцами» и SounDrama?
– ГИТИС, курс Олега Кудряшова. Потом Пан-квартет. Я писал музыку к фильмам, но по стезе композитора не пошел. Я больше увлекся театром, и теперь он меня полностью поглотил.
– Однако вы сняли картину «Доктор»... Так что же приносит вам больше удовольствия – музыка, кино или театр?
– Общение. Это тоже творчество и тоже музыка!
– Кто на это раз с вами «в лодке»?
– Либретто написала Ирина Лычагина, композитор Артем Ким из Ташкента, художник – Максим Обрезков. Участвовать будут Евгения Симонова, Елена Шанина, Валерий Гаркалин, Игорь Ясулович, а также артисты SounDrama. Премьера будет в августе на Эдинбургском фестивале. А уже через год, после гастролей по Европе, спектакль вернется в Москву и состоится премьера здесь.
– А что будете делать в этот период в Москве?
– Я буду запускаться в театре Et Сetera с «Утиной охотой» Вампилова Александр Калягин сыграет в нем начальника Зилова. Вообще, «Утиная охота» – это моя мечта. Дай бог, чтобы она осуществилась.
– Смотрите спектакли коллег?
– Да. Мне импонируют два художника – это Дмитрий Крымов и Андрей Могучий. Когда я смотрю то, что они делают, это меня стимулирует к работе. Я бегу на репетицию и начинаю с утроенной энергией что-то делать. Что касается критики, то я давно перестал критиковать спектакли коллег. Потому что никакой объективной реальности в творчестве нет. Художник создает мир, который либо совпадает с твоим, либо нет.
– Владимир, чем SounDrama отличается от мюзикла?
– Из чего вышел мюзикл? Из кабака, бара. Потом появилось кабаре, с некой начинкой драматургии. Мюзикл – это способ развлечения, американцы возвели его в ранг туристического бизнеса. Почему это не прививается к нам? Потому что у нас богата традиция экспериментального музыкального театра, того, что делал Вахтангов. Он строил спектакль по музыкальной партитуре. Экспериментировали в этом направлении и Михаил Чехов, и Мейерхольд. Наше русское сознание не очень хочет прийти и развлечься. Ему нужно большее. В SounDrama мы жонглируем жанрами. Тут есть и психологический театр, и опера, и фолк. В том числе и мюзикл. Например, спектакль «Двор» весь построен по канонам мюзикла. Я бы сказал, что спектакль «Двор» даже немного дурачится над мюзиклом. Свой путь мы избрали уже почти 10 лет назад, назвав лодку SounDrama и поплыв на ней. Она и поплыла, соответствуя названию. Артисты наши универсальны, у всех богатый музыкальный багаж. Кто-то из оперы пришел, кто-то из джаза, кто-то занимался авангардной музыкой, кто-то роком. И вот это сочетание чутких художников для меня в SounDrama очень важно. Они умеют слышать друг друга. У нас нет начальников и подчиненных.
– Вам не кажется, что вы сильно рисковали? Если вы приглашаете участвовать, Валерия Гаркалина, то молодежь в спектакле должна соответствовать…
– Гаркалин – гениальный артист, в чем можно еще раз убедиться, посмотрев, как он у Дмитрия Крымова играет в спектаклях по Бунину и Шекспиру. Но никто рядом с ним бледно не смотрится. Наоборот, меня поразило, когда к нам в гримерку зашла Алла Борисовна Покровская и сказала: «Володя, как хорошо, когда они все вместе, от стариков до детей, на сцене!» Конечно, у каждого большого артиста, такого, как Меньшов и Гаркалин, как Бабенко, работающих в спектакле, есть определенный шлейф зрительской любви. А у молодых этого шлейфа нет, и им приходится доказывать какие-то вещи. Но они абсолютно гармонируют друг с другом.
– В спектакле «Бумажный брак» вы играете в трио с Яковлевой и Гаркалиным либо Маковецким. Нет искушения пойти по этой дороге и поставить пьесу на двух-трех сильных актеров, как вы выражаетесь, со шлейфом? И сыграть с ними самому?
– Я не делю артистов на сильных и не сильных. Я делю их на самостоятельных и несамостоятельных.
– Будете биться за свою SounDrama до конца?
– Я буду биться до конца и за нее, и за своих друзей. Каждый артист, с которым я работаю, – мой друг. И у каждого есть свой рост. Смысл заниматься театром в том, чтоб у каждого был свой рост, у каждого – своя индивидуальность, которая развивается. Для меня это принципиальный вопрос. Поэтому я занимаюсь театром. Есть самостоятельные артисты, такие «паровозы», как Валерий Борисович. Им даешь траекторию, по которой они идут сами. А есть несамостоятельные, которым надо объяснять каждый шаг. Но это не значит, что такой артист неталантлив. И ставить пьесу на трех артистов мне неинтересно, потому что для меня театр – это полифония. Как музыка. Когда есть разные пласты, разные хоры. И это не массовка, это равнозначные инструменты.
– Традиционный вопрос о вашей легендарной коллекции инструментов. Какова ее численность и каковы последние приобретения?
– Знаете, я их никогда не считал. Любовь к инструментам у меня родилась лет в двенадцать, когда я занимался в фольклорном ансамбле «Веретенца». У меня был замечательный учитель дед Егор, царство ему небесное. Было это в Курской области. Сначала я находил инструменты, потом они стали находить меня.
– А что было между «Веретенцами» и SounDrama?
– ГИТИС, курс Олега Кудряшова. Потом Пан-квартет. Я писал музыку к фильмам, но по стезе композитора не пошел. Я больше увлекся театром, и теперь он меня полностью поглотил.
– Однако вы сняли картину «Доктор»... Так что же приносит вам больше удовольствия – музыка, кино или театр?
– Общение. Это тоже творчество и тоже музыка!
