«Ла Скала» удивил Москву

На сцене Большого театра проходят гастроли легендарных миланцев

 
Итальянцы привезли три программы  –  оперу Верди «Симон Бокканегра», его же «Реквием» и концерт итальянской музыки  с Россини и Керубини (он еще впереди).   
 
Как видно из списка названий, миланский театр решил устроить  историческую экскурсию по родным итальянским местам, хотя уже давно в команде солистов ««Ла Скала»» поют певцы из разных стран. Организатор гастролей – фестиваль искусств «Черешневый лес» – тоже известен привязанностью ко всему итальянскому, что наверняка повлияло на выбор репертуара. А опера «Симон Бокканегра» превратилась в гастрольную традицию: ее  (в постановке Стрелера ) привозили в Москву и ранее (в  ХХ веке). Не говоря  уже о «Реквиеме», который  под управлением Герберта фон Караяна впервые прозвучал еще в самый первый приезд «Ла Скала» в Москву (1964) .   

«Симон Бокканегра» – опера по мотивам итальянской истории. Так звали первого дожа Генуи, жившего в разгар разного рода междоусобиц. Города дрались за сферы влияния, патриции  боролись с плебеями, сторонники Папы римского – со сторонниками власти императора, а непостоянный народ, как водится, колебался в разные стороны. Взяв за основу либретто жизнь реального человека, жившего в средневековом городе, Верди не стремился к достоверности. Он, с одной стороны,  традиционно поставил во главу угла мелодраматические страсти (потеря и обретение дожем дочери, кровная месть, заговоры, яды и т. д.),  а с другой – насытил оперу волнениями своего времени. Например, мыслями об объединения Италии (актуально для композитора, жившего в момент исторического события). Главный герой Симон – конгломерат реального и романтического: он, как когда-то Петрарка, проявляет редкую мудрость, протестуя против раздоров, и в то же время сохраняет приметы типичного оперного героя Верди. Режиссер Федерико Тьецци именно это поставил во главу концепции:  Бокканегра у него – человек, опередивший свое время. Что наглядно выясняется в финале: отравленный средневековый Симон умирает, а хор вокруг него появляется в одеждах девятнадцатого века.
 
Спектакль, никого не раздражающий чрезмерной визуальной смелостью, не выходит за рамки полу-условного представления, с типовыми «психологическими» мизансценами, при которых певцам удобно видеть дирижера. Костюмы как бы исторические, но из разных веков. Амелия, дочь дожа, например, зачем-то напоминает девушек с картин прерафаэлитов. Декорации – смесь готики с романтизмом и немного даже кубо-футуризмом. Для наблюдательных зрителей даны подсказки. Прежде всего – висящая в зале средневекового Сената картина немецкого художника-романтика Каспара Давида Фридриха «Крушение «Надежды». Если знать название картины – оно уже говорит о режиссерской концепции, а визуальный ряд – остро вздыбленные куски ледяной породы,  под которыми видны остатки судна  –  красноречив особенно: налицо судьба моряка Симона  в гуще житейских бед. Впечатляет космический финал,  в котором на сцену опускается огромное зеркало. В его медленном наклоне сперва отражается зрительный зал, потом оркестр и под конец – умирающий дож на руках  безутешной дочери.      
 
Музыка Верди такого рода, что перегнуть палку в «р-р-романтизме» очень легко. На выходе получится нечто бурное, но поверхностное. С шапкой пены поверх напитка. Но выдающийся дирижер «Ла Скала» Мунг-Вун Чунг  подошел к  партитуре с  потрясающей деликатностью, отсекая  всякого рода звуковые фейерверки (и при этом  не теряя  ни грамма глубинной мощи). Эпитет «прозрачное звучание» порхал по зрительному залу даже в моменты апофеозов. Что уж говорить , например, о сцене  появления Амалии,  когда заданная композитором атмосфера южного рассвета под водительством маэстро заставила оркестр раскрыться в панорамных переливах, словно распускающийся цветок. Верди обозначился как мастер тонких переходов, творец утонченной рельефной динамики, враг мелодраматической прямолинейности, Дирижер сделал большое дело: он показал неправоту тех  – довольно многочисленных – гордецов, мыслящих шаблонно, кто думает, будто Верди  – как бы смесь оркестрового «бум-бум» с телячьими сантиментами. Нет, Верди не столь прямолинеен, не так прост, как может казаться. Мы услышали это собственными ушами. 

Замечательно работал и хор «Ла Скала». Правда, два главных героя –Бокканегра (Лео Нуччи) и его враг Фиеско (Михаил Петренко) не создали яркого вокального противостояния: баритон Нуччи, которому за семьдесят,  пел «жидким», ослабленным звуком, а бас Петренко – ну, наверно, это был не его день. Кармен Джаннаттазио (Амелия) имеет голос сильный и красивый, но слегка прямолинейный: побольше обертонов, и все было бы чудесно. Корпулентный тенор Фабио Сартори (Адорно), издалека похожий на Паваротти, сверкая вокалом, надлежаще выражал свои гнев и страсть, но блик героя-любовника все же наводил на мысль, что прелестная Амелия полюбила его не за красивые глаза. За ум, наверно.
 
Исполнение «Реквиема» Верди под управлением главного дирижера «Ла Скала» Риккардо Шайи вызвало в памяти вечер 2011 года, когда миланцы привозили в Москву этот же опус, а за пультом стоял прежний музыкальный глава «Ла Скала» Даниэль Баренбойм. До чего же разными могут быть трактовки даже заупокойного реквиема (написанного Верди на смерть писателя Алессандро Мандзони в 1874 году)! Если у Баренбойма музыкальная ткань развертывалась плотным, ярко нюансированным, но в целом ровным полотном,  вытканным как бы при взгляде высокого профессионала «со стороны», то у Шайи – вздыбливалась до крика в небеса  и  опускалась до благоговейного шепота. «Реквием» был исполнен с таким острым чувством богобоязненности (а это чувство в реквиеме как жанре одно из основных), с таким искренним,  горячим посылом католической религиозности, доходящей до экстаза, что судить о том, чья трактовка лучше, не поворачивается перо. Это останется личным выбором слушателя. Скажем лишь, что хор театра снова показал себя с наилучшей стороны, а среди именитых солистов, в числе которых были очень неплохие певцы, лучше всех, на наш взгляд, пел российский бас Дмитрий Белосельский.    
 
…В зрительном зале Большого нашлись люди, которые были аж на вторых  гастролях  театра в 1974 году, а кое- кто – даже на первых, а теперь  они ностальгически причитали: эх, разве ж это «тот» «Ла Скала»?  Тогда пели титаны, а теперь? Понятно, что такого рода вздохи неизбежны, кто бы как ни пел тогда  и сейчас. Ведь «Ла Скала» – не театр. Это многовековой, но при этом активно действующий миф. И как бы ни относиться к конкретным  певцам и музыкантам, приезд миланцев весьма поучителен.  Хотя бы тем, что в разговоры (в диапазоне от «все кончено» до «все нормально») на тему «Что происходит с  вокалом и оперой в Италии», – московский зритель может вставить свои реальные наблюдения.     


Поделиться в социальных сетях:



Читайте также

  • Ушел из жизни Илья Кабаков

    В возрасте 89 лет умер художник-концептуалист Илья Кабаков. Об этом сообщил Фонд Ильи и Эмилии Кабаковых. Публичная поминальная служба состоится через несколько недель. Причина смерти не уточняется. «С глубокой скорбью мы сообщаем о кончине Ильи Кабакова, великого художника, философа, любимого мужа, драгоценного отца и обожаемого дедушки. ...
  • Сезон утраченной любви

    В первом летнем номере «Театрала» мы обычно всегда подводили итоги уходящего сезона. И всегда это делали на позитивной ноте, вспоминая лучшие постановки, громкие события и неожиданные открытия. При этом никогда не забывали напомнить зрителям, что 15 июня завершается прием заявок на премию «Звезда Театрала» и что всем, кто еще не успел номинировать своих кумиров, следует поторопиться, чтобы не упустить шанс выразить таким образом свою любовь к театру. ...
  • Григорий Михнов-Вайтенко: «Все равно люди находят возможность творить»

    Российский религиозный и общественный деятель, епископ Апостольской православной церкви Григорий МИХНОВ-ВАЙТЕНКО высказал «Театралу» свое мнение об этических принципах, которые должны быть в основе государства, о разрыве между декларируемым и реальным состоянием общества и о необходимости духовного развития. ...
  • На Симоновской сцене увековечили Вячеслава Шалевича

    Сегодня, 26 мая, на Симоновской сцене Театра Вахтангова открыли бюст народного артиста, лауреата Государственной премии России Вячеслава Шалевича. В вахтанговскую труппу он был принят сразу после Щукинского училища, в один день с Лановым и Ливановым, посвятил Театру Вахтангова всю свою творческую жизнь и параллельно 15 лет руководил Театром им. ...
Читайте также

Самое читаемое

  • Есть надежда?

    Последний спектакль Андрея Могучего как худрука БДТ «Материнское сердце» – о могучей силе русского народа. По-другому не скажешь. Невеселые рассказы Шукшина смонтированы таким образом, чтобы рассказать о материнской муке простой женщины, едущей спасать сына. ...
  • «Рок-звезда Моцарт»

    Ученик Римаса Туминаса, а теперь главный режиссер Театра Вахтангова, Анатолий Шульев сделал спектакль, где всё сыграно, как по нотам, очень технично и чисто, на энергичном allegro в первом действии и траурном andante во втором – сравнения с музыкальным исполнением напрашиваются сами собой. ...
  • Ольга Егошина: «Не надо разрушать храмы и театры – аукнется!»

    Когда меня спрашивали о моем отношении к МДТ, я обычно цитировала фразу Горького о его отношении к Художественному театру: «Художественный театр — это так же хорошо и значительно, как Третьяковская галерея, Василий Блаженный и все самое лучшее в Москве. ...
  • Театральные деятели поручились за Женю Беркович

    Артисты, художественные руководители театров, руководители благотворительных фондов и журналисты подписали личные поручительства за режиссерку Женю Беркович, дело об оправдании терроризма которой сегодня рассматривает Замоскворецкий суд Москвы. ...
Читайте также