«Табакерку» предложил переименовать во «Дворец Табака»

Этого момента российская столица ждала 20 лет. В театре даже родился анекдот: «Каждый новый мэр обещает Олегу Табакову достроить здание «Табакерки».
 
И вот, наконец, в четверг, 15 сентября, Олег Павлович вышел на сцену своего нового театра на Сухаревской площади, дом 5, чтобы поприветствовать гостей праздничного вечера. В числе прочего он сказал одну фразу, от которой защемило сердце: «Я не сентиментальный человек. Но когда рабочие показывали мне возможности нашей новой сцены, я смотрел-смотрел и… у меня выступили слезы. Ну, думаю, старый дурак... А потом опамятовался: нет, это же мечта реализовалась».
 
Большой торжественный вечер, на который собралась, кажется, вся театральная Москва, вопреки ожиданиям получился весьма лирическим. В зале – разновозрастные ученики и коллеги Олега Павловича от первых студийцев (нынче уже народных артистов) до совсем еще только начинающих. На большом плазменном экране – фотографии и видеозаписи той поры, когда все были молоды и счастливы. В центре партера – друзья и коллеги виновника события – Марк Захаров, Александр Ширвиндт, Александр Калягин, Римас Туминас, вице-мэр Леонид Печатников, глава Департамента культуры Александр Кибовский и многие другие.
 
– Дорогой Олег Павлович, ты сидишь передо мной, у тебя седые волосы, и я ничего не могу понять, – сказал заметно растроганным голосом Александр Калягин. – Машина времени вещь, конечно, удивительная, но в то же время и беспощадная. Я думаю, что открытие этого театра – удар под дых Госдепу, Белому дому и санкциям, которые нас опутывают. (В зале – смех.) Ты сделал невозможное и возможное. Ты феноменален во всем: в игре на сцене, в твоих качествах директора, менеджера, строителя и так далее, и тому подобное. Пожалуйста, сделай так, чтобы это счастье продолжалось как можно дольше, чтобы его хватило на всю последующую жизнь. Спасибо тебе, родной мой.
 
Вечер вели молодые артисты «Табакерки», загримированные в участников спектакля «Смертельный номер» (1994), который на протяжении нескольких лет являлся хитом театра. Капустные номера перемежались выступлениями звезд эстрады (Владимир Шахрин, Леонид Агутин, Александр Градский, Кристина Орбакайте, Полина Гагарина), но, пожалуй, самой трогательной частью вечера становились моменты, когда микрофон оказывался в руках почетных гостей.

– Братцы, есть такое слово, которое сейчас употребляют все – комментаторы, параолимпийцы, депутаты и кандидаты. Волнительно, – сказал Александр Ширвиндт. – В русском языке нет такого слова. Но несмотря на это, сегодня все же волнительно. Я думаю: какая интересная, иллюзорная наша актерская профессия. Как дым. Чем выше, сильнее и ярче комета, тем стремительнее и неожиданней она улетает. А после нее возникает след, который быстро-быстро засиживается навозными мухами якобы друзей-воспоминателей… И остается шлейф – любовницы, внебрачные дети, квартирные дрязги… Сегодня мы присутствуем при замечательном действии. Театр Табакова – кровь от крови мхатовское явление. Но то, что МХАТ родил патологическое явление органики – Грибова, Олега Борисова, Евстигнеева, к примеру, как эталон мхатовской школы и вообще актерского существования, – это улетает…
 
Я говорю это к тому, что Олег Павлович всех перехитрил. И, будучи прекрасным актером, останется в истории без шлейфа актерской иллюзорности. Он останется в Камергерском переулке, он останется в памятнике основателям МХАТа, он останется вот в этой красоте и останется в мхатовской аллее на Новодевичьем кладбище. Вы смеетесь, а это огромная, ухоженная, любовная история, причем не меркантильная. Хотя… черт ее знает. Как пелось в этой пошленькой песенке: «Не стареют душой ветераны». Душой понятно, с телом – хуже. Хотя смотрю на Олега и понимаю, что не все так страшно. Горжусь тем, что мы с ним современники и где-то немножко даже друзья.
 
Вечер продолжался два часа, но начался с опозданием. Как выяснилось, причина тому весьма банальна: гости не торопились проходить в зал, стремясь рассмотреть новые интерьеры. Семиэтажное здание на Сухаревской площади стало полной противоположностью подвала на Чаплыгина. Здесь много мрамора, стекла и света. Не даром артисты МХТ и «Табакерки» пели, что в гримерках нового театра можно проводить отпуск (закулисье и в самом деле мало чем отличается от комфортабельной гостиницы). Теперь это вовсе не камерный, тихий, подвальный театрик, а настоящий дворец, о чем говорили все гости, включая Марка Захарова:
 
– Неудобно теперь называть это пространство «Табакеркой». Это – «Дворец Табака»! Или, как подсказывает Ширвиндт, «Табака-плаза»… Мы люди с монархическим сознанием, к нам демократия не прививается, поэтому нам нужен вождь. Олег Павлович Табаков – настоящий вождь! Я за такого вождя. И желаю ему процветания, вдохновения, открытий, озарений и всего самого прекрасного.
 
По традиции, в день новоселья принято пустить в дом кошку. В поисках породистого питомца Театра Олега Табакова обратился в цирк и оттуда прислали дрессировщика… с огромным тигром на поводке, который эффектно расположился у ног Олега Павловича, стоявшего в ту минуту на сцене. Наступил ответственный момент. Но вместо юмора и шуток заключительная речь отца-основателя театра была весьма трогательной – казалось, что Табаков в очередной раз пытается напомнить собравшимся о чем-то очень главном, что сопровождало его на протяжении всех этих десятилетий (1 марта театру исполнится 30 лет).
 
– Поначалу все складывалось, как в сказке. А потом все менее реалистичными становились контуры будущего здания. Стройка затягивалась, планы отодвигались. И вдруг… есть театр! О чем я думаю? Наверное, теперь самое важное для нас – создать хорошие творческие условия для тех, кто будет жить и работать после нас.
Что еще? Очень важно, что у нас во дворе на Чаплыгина стоят люди, трудами которых мы кормились, ну, почти, наверное, 40 лет. Это Виктор Сергеевич Розов, Сашка Вампилов, Саша Володин. Потом как-то так получилось, что обделенный до некоторой степени вниманием и славой Владимир Иванович Немирович-Данченко появился вместе с Константином Сергеевичем в Камергерском переулке.