Для начала, наверное, стоит пояснить, что речь идет не о пьесе, известной, как «Салемские колдуньи», а о драме «Вид с моста», надолго забытой российской сценой.
В последний раз к этому произведению обращался режиссер Андрей Гончаров в… 1959 году в Московском драматическом театре, находившемся в ту пору на Спартаковской улице, а впоследствии получившем постоянную «прописку» на Малой Бронной. Поэтому благодаря новому спектаклю Московского Губернского театра театралы со стажем получают возможность вспомнить, а далекие от мира искусства зрители среднего возраста и молодежь познакомиться с пьесой легендарного американского драматурга Артура Миллера (из чьего богатого литературного наследия широко известна, пожалуй, лишь «Цена»). Прикоснуться к истории, которая, как все у этого автора, не предназначена тем, кто ищет в театре развлечения и утешения. И уж, конечно, не слабонервным. Потому что требует от процесса ее восприятия большого внутреннего напряжения. И хотя описанные Миллером события разворачиваются в Нью-Йорке, в пятидесятые годы двадцатого века, проблемы, которые он поднимает, не чужды и современной публике.
К примеру, ситуация с мигрантами, которые, как Марко и Родольфо из пьесы Миллера, покидают свою Родину и нелегально проникают в те страны, где они могут получить хоть какую-нибудь работу, чтобы помочь своим нуждающимся в материальной поддержке близким. Но главное — тема загадочности и непредсказуемости человеческой природы с ее совершенно противоположными качествами и нешуточными страстями, о наличии которых порой и не догадаться.
Собственно, на последнем моменте и делают акцент создатели спектакля Московского Губернского театра. Режиссер-постановщик Анна Горушкина не придумывает для артистов никаких эффектных технических приспособлений, тем самым концентрируя зрительское внимание на тончайших психологических нюансах актерского существования. Сценограф Алексей Лобанов поселяет действующих лиц в лаконичную, в какой-то степени концептуальную декорацию. По воле Лобанова здесь практически отсутствуют заявленные в тексте бытовые детали, а вместо «перегородки», за которой, по Миллеру, «скрыты невидимые зрителю кухня и спальни», на заднике сценической площадки расположена огромная решетка. Она, эта решетка, напоминает и о вероятности заточения в тюрьму по причине незаконного пребывания в Америке Марко и Родольфо, а также — символизирует жесткие рамки, в которые, словно в темницу, «заперты» души героев. Такому оригинальному оформлению полностью отвечает музыка Павла Акимкина — жесткая, с частичным использованием ритмов того времени, когда происходит действие, и тревожными аккордами, предвещающими неизбежность трагического финала.
А Сергей Землянский, в свою очередь, помогает овладеть резкой, порывистой пластикой исполнителям главных ролей в спектакле, ключевые фрагменты которого он превращает в законченные миниатюры. Из них наиболее сильное впечатление производит интимная сцена между Кэтрин и Родольфо, одним из ранее уже упомянутых итальянцев, нашедших приют в доме тети Кэтрин Биатрис (Елена Киркова) и ее мужа портового грузчика Эдди Карбоне (Дмитрий Карташов). Сцена достаточно откровенная, но поставленная Землянским и воплощенная Ириной Токмаковой и Антоном Соколовым чрезвычайно деликатно, одухотворенно, что красноречивее любых слов свидетельствует об искреннем чувстве, связавших эти юные создания. И в нем, думается, нет места корыстным интересам, в которых Родольфо подозревает Эдди, чьими, подчас, неблаговидными поступками движет стремление выдать Кэтрин замуж за настоящего мужчину. А уж никак не за Родольфо, в котором он не находит соответствующих качеств.
Именно доведенное до абсолюта отцовское начало, а не присутствующую в «партитуре» роли патологическую мужскую ревность, старается подчеркнуть в своем Эдди Дмитрий Карташов. Правда, пока его слишком захлестывают эмоции, но это вполне объяснимо премьерным волнением, желанием охватить все грани предложенного Миллером сложного образа человека, впервые столкнувшегося с самим собой и не выдержавшего подобного, сурового испытания.
Вообще излишний ажиотаж присущ едва ли не всем участникам спектакля. Исключение составляет Евгений Гомоной. Он играет Алфиери — «лицо от театра», некоего посредника между сценой и залом, призванного вводить нас в курс дела, и одновременно персонаж пьесы Миллера. Адвокат по профессии, он всегда сердечно расположен к людям, ищущим у него защиты или просто совета. В том числе и к Эдди. Но даже при всей симпатии к нему Алфиери не способен принять совершенного Эдди предательства по отношению к Марко (Алексей Веретин) и Родольфо (Антон Соколов). И с мудрым Алфиери — своеобразным альтер-эго Артура Миллера, нельзя не согласиться. Так как этот поступок невозможно оправдать никакими благими побуждениями.
В последний раз к этому произведению обращался режиссер Андрей Гончаров в… 1959 году в Московском драматическом театре, находившемся в ту пору на Спартаковской улице, а впоследствии получившем постоянную «прописку» на Малой Бронной. Поэтому благодаря новому спектаклю Московского Губернского театра театралы со стажем получают возможность вспомнить, а далекие от мира искусства зрители среднего возраста и молодежь познакомиться с пьесой легендарного американского драматурга Артура Миллера (из чьего богатого литературного наследия широко известна, пожалуй, лишь «Цена»). Прикоснуться к истории, которая, как все у этого автора, не предназначена тем, кто ищет в театре развлечения и утешения. И уж, конечно, не слабонервным. Потому что требует от процесса ее восприятия большого внутреннего напряжения. И хотя описанные Миллером события разворачиваются в Нью-Йорке, в пятидесятые годы двадцатого века, проблемы, которые он поднимает, не чужды и современной публике.
К примеру, ситуация с мигрантами, которые, как Марко и Родольфо из пьесы Миллера, покидают свою Родину и нелегально проникают в те страны, где они могут получить хоть какую-нибудь работу, чтобы помочь своим нуждающимся в материальной поддержке близким. Но главное — тема загадочности и непредсказуемости человеческой природы с ее совершенно противоположными качествами и нешуточными страстями, о наличии которых порой и не догадаться.Собственно, на последнем моменте и делают акцент создатели спектакля Московского Губернского театра. Режиссер-постановщик Анна Горушкина не придумывает для артистов никаких эффектных технических приспособлений, тем самым концентрируя зрительское внимание на тончайших психологических нюансах актерского существования. Сценограф Алексей Лобанов поселяет действующих лиц в лаконичную, в какой-то степени концептуальную декорацию. По воле Лобанова здесь практически отсутствуют заявленные в тексте бытовые детали, а вместо «перегородки», за которой, по Миллеру, «скрыты невидимые зрителю кухня и спальни», на заднике сценической площадки расположена огромная решетка. Она, эта решетка, напоминает и о вероятности заточения в тюрьму по причине незаконного пребывания в Америке Марко и Родольфо, а также — символизирует жесткие рамки, в которые, словно в темницу, «заперты» души героев. Такому оригинальному оформлению полностью отвечает музыка Павла Акимкина — жесткая, с частичным использованием ритмов того времени, когда происходит действие, и тревожными аккордами, предвещающими неизбежность трагического финала.
А Сергей Землянский, в свою очередь, помогает овладеть резкой, порывистой пластикой исполнителям главных ролей в спектакле, ключевые фрагменты которого он превращает в законченные миниатюры. Из них наиболее сильное впечатление производит интимная сцена между Кэтрин и Родольфо, одним из ранее уже упомянутых итальянцев, нашедших приют в доме тети Кэтрин Биатрис (Елена Киркова) и ее мужа портового грузчика Эдди Карбоне (Дмитрий Карташов). Сцена достаточно откровенная, но поставленная Землянским и воплощенная Ириной Токмаковой и Антоном Соколовым чрезвычайно деликатно, одухотворенно, что красноречивее любых слов свидетельствует об искреннем чувстве, связавших эти юные создания. И в нем, думается, нет места корыстным интересам, в которых Родольфо подозревает Эдди, чьими, подчас, неблаговидными поступками движет стремление выдать Кэтрин замуж за настоящего мужчину. А уж никак не за Родольфо, в котором он не находит соответствующих качеств.Именно доведенное до абсолюта отцовское начало, а не присутствующую в «партитуре» роли патологическую мужскую ревность, старается подчеркнуть в своем Эдди Дмитрий Карташов. Правда, пока его слишком захлестывают эмоции, но это вполне объяснимо премьерным волнением, желанием охватить все грани предложенного Миллером сложного образа человека, впервые столкнувшегося с самим собой и не выдержавшего подобного, сурового испытания.
Вообще излишний ажиотаж присущ едва ли не всем участникам спектакля. Исключение составляет Евгений Гомоной. Он играет Алфиери — «лицо от театра», некоего посредника между сценой и залом, призванного вводить нас в курс дела, и одновременно персонаж пьесы Миллера. Адвокат по профессии, он всегда сердечно расположен к людям, ищущим у него защиты или просто совета. В том числе и к Эдди. Но даже при всей симпатии к нему Алфиери не способен принять совершенного Эдди предательства по отношению к Марко (Алексей Веретин) и Родольфо (Антон Соколов). И с мудрым Алфиери — своеобразным альтер-эго Артура Миллера, нельзя не согласиться. Так как этот поступок невозможно оправдать никакими благими побуждениями. 
