Несколько лет назад народный артист России Владимир Андреев по просьбе "Театрала" рассказал о своей многолетней дружбе с Владимиром Этушем. Утром 9 марта Владимира Этуша не стало: в память о нем "Театрал" приводит этот очерк.
Недавно мы встретились на одном мероприятии.
– Что же ты мне не звонишь?! – первым делом спросил он.
– Володечка, я как ни позвоню, телефон не отвечает. Ни ты, ни Лена не подходите.
– Значит, ты звонишь, когда мы за рубежом. Ты должен угадывать, и нам надо успевать видеться друг с другом!
Успевать видеться… Как точно сказано. Жизнь ведь скоротечна. В молодости, несмотря на колоссальную занятость, оставалось время на дружбу. А сейчас… У него репетиции, у меня репетиции, а силы уже не те… Но все же Володя человек удивительной стойкости и целеустремленности. Я с радостью узнал, что в декабре он выйдет на сцену в новом спектакле.
Несмотря на все хвори, Володя верен профессии, как и театру, который он никогда не предавал.
Для меня он Володя Этуш. Он мне сам когда-то разрешил так его называть, и даже не то чтобы разрешил, а настойчиво предложил, несмотря на то, что он старше меня на семь лет. Но в нашем возрасте эта разница уже микроскопическая, исчезающий пустяк. Когда тебе исполняется 50, время делает странную петлю, и – оля-ля! – ты уже ровесник старшим друзьям, учителям и даже, страшно сказать, своим родителям.
Так вот, познакомились мы с ним давным-давно, году в 70-м, когда я снимал телевизионный фильм «Клоун» по произведению Виктора Драгунского, и там играл Этуш. До этого мы фактически не знали друг друга, и я был поражен, насколько он был скромен, насколько ответственно и строго относился к съемкам. Маяком для него был Леонид Енгибаров, такой грандиозный грустный клоун, если помните. Этуш, кажется, изучил все его творчество. И играл виртуозно!
Правда, дружба наша возникла лет двадцать спустя. Году этак в 92-м Володя увидел мой спектакль «Пропавший сюжет» (по Леониду Зорину), сказал очень теплые слова, а закончил свою речь двумя просьбами. Во-первых, немедленно перейти на ты, а, во-вторых, сыграть что-нибудь вместе.
Как тут откажешь! И мы охотно взялись за совместную работу. Я, Володя и Наташа Архангельская репетировали спектакль «Пат, или Игра королей», с которым позже объездили пол мира.
Однажды летели в Алма-Ату. Сели в самолет, и как только он взлетел, тут же к нам подходит женщина с маленькой девочкой и говорит:
– Ниночка, посмотри, вот живой Карабас-Барабас, – и показывает на Этуша.
Ребенок застыл, не оторвать. Мама с большим трудом увела Ниночку в туалет в хвосте. Идут обратно. Остановились. Разглядывают. Карабас смягчился и подарил Ниночке шоколадку, чтобы мама смогла ее увести.
Следом подходит другой пассажир. Говорит:
– Здрасьте. Студентка, комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица!
Володя терпел и снисходительно улыбался. Потом еще один человек:
– О, товарищ Шпак! Два магнитофона импортных, две куртки замшевые…
Так продолжалось на протяжении всего полета (у каждого из нас – свой Этуш). Но Володя перенес его стойко. Он давно ведь привык к своей немеркнущей славе.
У Володи был не самый легкий период в жизни, когда он остался один. Однажды он поделился со мной переживанием:
– Представляешь, – говорит, – играю вчера спектакль и чувствую, что мне все время что-то мешает. Мешает и всё. Сегодня – снова. Я чувствую – чьи-то глаза, направленные на меня, как перископ. А я же не люблю смотреть в зал, но постоянно ловлю на себе столь пристальный взгляд…
Дело дошло до того, что Этуш пожаловался администратору: дескать, что происходит. Администратор развел руками:
– Владимир Абрамович, ничего не можем сделать. Приходит девушка с билетом в первый ряд и следит за вами на протяжении всего действия.
Этуш взмолился:
– А нельзя ли пристраивать ее где-то подальше от сцены?
Потом прошло время. Мы вновь созвонились:
– Володя, как поживаешь?
– Ничего.
– Как же ты один? Может, тебе помочь в чем-то?
– Не надо...
– Есть кто-то, кто помогает тебе?
– Да.
А спустя несколько месяцев он познакомил меня с Леной – оказалось, что это и была та самая поклонница. Сколько времени прошло, но они по сей день неразлучны. Леночка очень его бережет и, безусловно, дает ему силы.
Для меня Этуш легенда еще и потому, что он прошел войну. Как любой настоящий фронтовик о своих боевых заслугах Володя, конечно, никогда не рассказывает – слова не вытянешь, но однажды мы заговорили с ним о мужской принципиальности, и он вдруг рассказал, что как-то на фронте на него накричал командир – лихой, резкий человек.
– Я тебя пристрелю!
Но Володя и сам человек темпераментный, за словом в карман не полез и тоже схватился за пистолет:
– Это я тебя пристрелю. Посмотрим, кто первый.
Крикун мгновенно смягчился, и после того случая зауважал Володю (их вражда, как ни странно, даже в дружбу переросла).
Недавно мы встретились на одном мероприятии.– Что же ты мне не звонишь?! – первым делом спросил он.
– Володечка, я как ни позвоню, телефон не отвечает. Ни ты, ни Лена не подходите.
– Значит, ты звонишь, когда мы за рубежом. Ты должен угадывать, и нам надо успевать видеться друг с другом!
Успевать видеться… Как точно сказано. Жизнь ведь скоротечна. В молодости, несмотря на колоссальную занятость, оставалось время на дружбу. А сейчас… У него репетиции, у меня репетиции, а силы уже не те… Но все же Володя человек удивительной стойкости и целеустремленности. Я с радостью узнал, что в декабре он выйдет на сцену в новом спектакле.
Несмотря на все хвори, Володя верен профессии, как и театру, который он никогда не предавал.
Для меня он Володя Этуш. Он мне сам когда-то разрешил так его называть, и даже не то чтобы разрешил, а настойчиво предложил, несмотря на то, что он старше меня на семь лет. Но в нашем возрасте эта разница уже микроскопическая, исчезающий пустяк. Когда тебе исполняется 50, время делает странную петлю, и – оля-ля! – ты уже ровесник старшим друзьям, учителям и даже, страшно сказать, своим родителям.
Так вот, познакомились мы с ним давным-давно, году в 70-м, когда я снимал телевизионный фильм «Клоун» по произведению Виктора Драгунского, и там играл Этуш. До этого мы фактически не знали друг друга, и я был поражен, насколько он был скромен, насколько ответственно и строго относился к съемкам. Маяком для него был Леонид Енгибаров, такой грандиозный грустный клоун, если помните. Этуш, кажется, изучил все его творчество. И играл виртуозно!
Правда, дружба наша возникла лет двадцать спустя. Году этак в 92-м Володя увидел мой спектакль «Пропавший сюжет» (по Леониду Зорину), сказал очень теплые слова, а закончил свою речь двумя просьбами. Во-первых, немедленно перейти на ты, а, во-вторых, сыграть что-нибудь вместе.
Как тут откажешь! И мы охотно взялись за совместную работу. Я, Володя и Наташа Архангельская репетировали спектакль «Пат, или Игра королей», с которым позже объездили пол мира.
Однажды летели в Алма-Ату. Сели в самолет, и как только он взлетел, тут же к нам подходит женщина с маленькой девочкой и говорит:
– Ниночка, посмотри, вот живой Карабас-Барабас, – и показывает на Этуша.
Ребенок застыл, не оторвать. Мама с большим трудом увела Ниночку в туалет в хвосте. Идут обратно. Остановились. Разглядывают. Карабас смягчился и подарил Ниночке шоколадку, чтобы мама смогла ее увести.
Следом подходит другой пассажир. Говорит:
– Здрасьте. Студентка, комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица!
Володя терпел и снисходительно улыбался. Потом еще один человек:
– О, товарищ Шпак! Два магнитофона импортных, две куртки замшевые…
Так продолжалось на протяжении всего полета (у каждого из нас – свой Этуш). Но Володя перенес его стойко. Он давно ведь привык к своей немеркнущей славе.
У Володи был не самый легкий период в жизни, когда он остался один. Однажды он поделился со мной переживанием:
– Представляешь, – говорит, – играю вчера спектакль и чувствую, что мне все время что-то мешает. Мешает и всё. Сегодня – снова. Я чувствую – чьи-то глаза, направленные на меня, как перископ. А я же не люблю смотреть в зал, но постоянно ловлю на себе столь пристальный взгляд…
Дело дошло до того, что Этуш пожаловался администратору: дескать, что происходит. Администратор развел руками:– Владимир Абрамович, ничего не можем сделать. Приходит девушка с билетом в первый ряд и следит за вами на протяжении всего действия.
Этуш взмолился:
– А нельзя ли пристраивать ее где-то подальше от сцены?
Потом прошло время. Мы вновь созвонились:
– Володя, как поживаешь?
– Ничего.
– Как же ты один? Может, тебе помочь в чем-то?
– Не надо...
– Есть кто-то, кто помогает тебе?
– Да.
А спустя несколько месяцев он познакомил меня с Леной – оказалось, что это и была та самая поклонница. Сколько времени прошло, но они по сей день неразлучны. Леночка очень его бережет и, безусловно, дает ему силы.
Для меня Этуш легенда еще и потому, что он прошел войну. Как любой настоящий фронтовик о своих боевых заслугах Володя, конечно, никогда не рассказывает – слова не вытянешь, но однажды мы заговорили с ним о мужской принципиальности, и он вдруг рассказал, что как-то на фронте на него накричал командир – лихой, резкий человек.
– Я тебя пристрелю!
Но Володя и сам человек темпераментный, за словом в карман не полез и тоже схватился за пистолет:
– Это я тебя пристрелю. Посмотрим, кто первый.
Крикун мгновенно смягчился, и после того случая зауважал Володю (их вражда, как ни странно, даже в дружбу переросла).
Понятие достоинства – одно из главных качеств у Владимира Абрамовича. И проявляется это во всем – в отношении к друзьям, к партнерам, к студентам… Сегодня, когда преобладает эстетика небрежности, граничащая с неряшливостью, Володя остается одним из тех редких людей, кто опрятен во всем: не только в своих делах и поступках, но и в одежде. То как он носит костюм, всегда ставилось в пример студентам театральных вузов. Безупречный стиль. Он и пальто тебе может подать, чему я с непривычки очень удивился однажды. Но Этуш ответил:
– Меня так Завадский научил. Ели я человека уважаю, если он заслуживает этого, то я могу подать ему пальто.
С тех пор я делаю то же самое. Ну дамам-то лучше подавать пальто всегда и везде, а вот мужчинам не всегда полагается, а только в виду уважения и заслуг.
Иногда я думаю: Володя, конечно, достоин того, чтобы всю жизнь у него учиться. Это не дифирамбы, а давно открытая истина.
Несколько лет назад я сыграл Князя К. в «Дядюшкином сне» Театра Ермоловой. Так совпало, что вскоре я встретил Этуша (он ведь играет аналогичную роль в Театре Вахтангова).
– Ну что? Ты отважился сыграть то, что я играю уже давно? – и бровь так хитро вверх ползет.
– Да, Володь, да, играю.
– Приду посмотрю.
Я оробел:
– Ну, хорошо, приходи, но только заранее предупреждаю: не расстраивайся.
– Хорошо играешь, что ли?
– Очень по-своему. На тебя непохоже.
– Ну, проверим-проверим! – сказал он с лукавой своей улыбкой.
Он вообще всегда умеет гениально анекдот рассказать к месту – чтобы взбодрить и взбодриться. Разнообразная он личность и очень серьезная, а иногда и очень смешная, как и должно быть у человека выдающегося.
– Меня так Завадский научил. Ели я человека уважаю, если он заслуживает этого, то я могу подать ему пальто.
С тех пор я делаю то же самое. Ну дамам-то лучше подавать пальто всегда и везде, а вот мужчинам не всегда полагается, а только в виду уважения и заслуг.
Иногда я думаю: Володя, конечно, достоин того, чтобы всю жизнь у него учиться. Это не дифирамбы, а давно открытая истина.
Несколько лет назад я сыграл Князя К. в «Дядюшкином сне» Театра Ермоловой. Так совпало, что вскоре я встретил Этуша (он ведь играет аналогичную роль в Театре Вахтангова).
– Ну что? Ты отважился сыграть то, что я играю уже давно? – и бровь так хитро вверх ползет.
– Да, Володь, да, играю.
– Приду посмотрю.
Я оробел:
– Ну, хорошо, приходи, но только заранее предупреждаю: не расстраивайся.
– Хорошо играешь, что ли?
– Очень по-своему. На тебя непохоже.
– Ну, проверим-проверим! – сказал он с лукавой своей улыбкой.
Он вообще всегда умеет гениально анекдот рассказать к месту – чтобы взбодрить и взбодриться. Разнообразная он личность и очень серьезная, а иногда и очень смешная, как и должно быть у человека выдающегося.
