Знаменитая балерина в четвертый раз провела Международный фестиваль современной хореографии «Контекст». Он прошел в Москве на нескольких площадках.
Название проекта как нельзя лучше отражает его сущность. Задача «Контекста» – пристально вглядеться в текущий танцевальный процесс, в его пластическую и смысловую многоликость. И этим способствовать развитию балета. Программа как всегда была насыщенной. Кроме спектаклей – воркшопы, кинопросмотры, творческие встречи. Точнее, одна встреча, но какая! На «Контекст» приехал Матс Эк – великий хореограф наших дней. И не просто приехал, чтобы поговорить с аудиторией, хотя и этого было бы достаточно: так впечатляют спокойная мудрость Эка, его поразительная внутренняя свобода, отсутствие злобно бушующих в душе «комплексов творца». Мастер привез фильм-балет «Место». Он сделан в 2009 году для Михаила Барышникова и любимой танцовщицы Эка Анны Лагуны. Невозможно пересказать эту пронзительную притчу «он, она и стол» (о неумолимой старости тела и запертой в теле, но рвущейся наружу молодости творчества и души). В момент создания балета его авторам, начиная с хореографа, было ой как немало лет. Но танцевальную трагикомедию, разыгранную двумя гениальными стариками в хореографии гениального старика, хочется смотреть бесконечно. Утирая набежавшие слезы в спасительной темноте зала.
Важным моментом «Контекста» всегда становится встреча уже состоявшегося с начинающимся. Такой обмен благотворен, вне зависимости от качества увиденного. Именно за новым опытом публика приходит на гастроли известных мировых компаний и следит за конкурсом молодых российских хореографов. На этот раз в конкурсе участвовали шесть претендентов, в том числе из Еревана и Киева. Победителем стала Ольга Васильева (Петербург) с номером The Room, в котором просматривалась грамотно выстроенная, внятная и вполне осмысленная пластическая концепция. Ее автор желал исследовать «отношения между людьми в процессе общения». Учитывая, что в бессюжетной череде сольных и групповых танцев для четырех участников выступили два незаурядных артиста и хореографа – Владимир Варнава и Константин Кейхель, балет и впрямь мог выделиться из прочих номинантов.
Обе гастрольные компании фестиваля по используемой пластике относятся к «среднему» сегменту современного балета, собравшему в себя и начала классической лексики, и находки модерн-данса. Выступления артистов Балета Мориса Бежара были посвящены главным образом хореографии Жиля Романа – бывшего танцовщика компании, уже 9 лет (после кончины Бежара) ее возглавляющего. Зрелище под названием «Словно с Луны свалившиеся» (музыка- Шуберт и Citypercussion) автором анонсировано как нечто, навеянное сочетанием группы балерин и одного танцовщика. Судя по экстатически-нервной пластике, он находится в каком-то творческом поиске. Или в душевном раздрае.. Вокруг на пуантах порхают девушки (музы? тени на стене? привидения? игра воображения? потемки подсознания?). Обволакивая мужчину пластическим маревом в виде угловатых ужимок, колеблющихся рук и рваных жестов. Сопоставление одного и многих втиснуто в конкретный визуальный ряд: солист забирается в стоящий на пригорке холодильник – и попадает (уже на видео на заднике) в некое пространство, сотканное из подземных бункеров и глубоких лестниц.
Танцевальный театр Люцерна погрузил в быстрые скорости, вкупе с ритуальностью искусно «обтекающих» друг друга тел в дуэте («Новый ритм», номер Георга Рейшла), и в апофеоз виртуозной пластической медитации (соло израильского хореографа и танцовщика Дора Мамалиа поставлено специально для фестиваля). Труппа американца Алонсо Кинга (на фото) запомнилась прежде всего породистыми исполнителями, подобранными «пушинка в пушинке»: ладные тела, длинные красивые ноги, отменная выучка. Можно долго смотреть, как ловко перебирают пуантами рослые балерины. Как ловят женщин в пространстве спортивно-гибкие партнеры, точные во вращениях и умелые в сложных поддержках. Это самодостаточное, всегда почти одинаковое движение масс и дуэтов в одном случае наложено на фрагменты музыки Шостаковича, в другом – на баховский Концерт для двух скрипок, в котором труппа, дотошно вникая в формальные расклады партитуры, демонстрирует замечательную физическую выносливость. А в третьем случае (короткий балет «Основа письма») – на многозначительную концепцию с кусками разных мировых духовных музык и наглядной демонстрацией некого сакрального принципа. Четверка парней носит на руках девушку, наглядно и символически, вознося ее на невидимый пьедестал.
Но все это, признаться, померкло в сиянии двух великих эпизодов «Контекста». Первый эпизод – необъявленная вторая часть фестивальной дилогии, балеты, в разные годы поставленные Матсом Эком. После балета «Место» – балет «Топор», показанный в Москве «живьем», еще один дуэт для пожилых танцовщиков: Анна Лагуна на этот раз выступила с Иваном Ауцели. Учитывая, что в начале этого года Эк объявил о завершении профессиональной карьеры, и новых работ больше не будет, да и старые постановки хореограф, к сожалению, намерен изъять из мирового обращения – «Топор» стал событием первостепенной важности. Эмоциональные вибрации этого балета пробирают до костей. Он, худой, седой и высокий, под переливы всем известной музыки Джадзотто, ранее фигурировавшей как Адажио Альбинони) – рубит на сцене дрова, замкнувшись в рутинной привычке. Она, седая и полная, нелепая и прекрасная, наверняка знающая его сто лет, врывалась в мужскую закрытость с заполошной вечной женственностью и отчаянным желанием внимания. Это фантастическое искусство не бояться быть смешным, феноменальная щемящая клоунада. На стыке быта и условного танца – как трудны и прекрасны поиски общего языка, как сильна потребность в понимании у людей любого возраста, и как славно все-таки найти это – через тернии к звездам!
Не оторвать глаз и от пары «Диана Вишнева – Орели Дюпон» (экс-прима балета Парижской оперы, ныне – художественный руководитель этой труппы). Две женщины в черных туниках, электронная аранжировка «Болеро» Равеля, властно забирающая в плен хореография израильского мастера Охада Наарина, основоположника «гага» – особой манеры движения в современном танце. Что говорит Вишнева об этой хореографии? «Невероятная динамика и сила и в то же время – текучесть и «безкостность». Ты понимаешь, как использовать силу веса и гравитации, брать эмоции от сознания и осознания себя в моменте движения».
Что сознает Дюпон, истинная представительница французской классической школы, с ее навеки регламентированными, четкими па? Наарин «возвращает к чему-то очень природному, давая почувствовать себя ребенком, впервые открывающим свое тело». Что думает сам хореограф о работе с двумя звездами мирового балета? «Я был поражен их строгой красотой, их желанием учиться... скромностью и потрясающим профессионализмом». В сочетании таких порывов мог родиться только шедевр, сотканный из дрожащих коленей, вращающихся локтей, рапида и ходьбы на полусогнутых ногах, ак и повторений одинаковых па (согласно «топчущейся» музыке). И отчаянной, завораживающей погруженности в танец, которая бывает только у артистов высшего класса.
Название проекта как нельзя лучше отражает его сущность. Задача «Контекста» – пристально вглядеться в текущий танцевальный процесс, в его пластическую и смысловую многоликость. И этим способствовать развитию балета. Программа как всегда была насыщенной. Кроме спектаклей – воркшопы, кинопросмотры, творческие встречи. Точнее, одна встреча, но какая! На «Контекст» приехал Матс Эк – великий хореограф наших дней. И не просто приехал, чтобы поговорить с аудиторией, хотя и этого было бы достаточно: так впечатляют спокойная мудрость Эка, его поразительная внутренняя свобода, отсутствие злобно бушующих в душе «комплексов творца». Мастер привез фильм-балет «Место». Он сделан в 2009 году для Михаила Барышникова и любимой танцовщицы Эка Анны Лагуны. Невозможно пересказать эту пронзительную притчу «он, она и стол» (о неумолимой старости тела и запертой в теле, но рвущейся наружу молодости творчества и души). В момент создания балета его авторам, начиная с хореографа, было ой как немало лет. Но танцевальную трагикомедию, разыгранную двумя гениальными стариками в хореографии гениального старика, хочется смотреть бесконечно. Утирая набежавшие слезы в спасительной темноте зала.
Важным моментом «Контекста» всегда становится встреча уже состоявшегося с начинающимся. Такой обмен благотворен, вне зависимости от качества увиденного. Именно за новым опытом публика приходит на гастроли известных мировых компаний и следит за конкурсом молодых российских хореографов. На этот раз в конкурсе участвовали шесть претендентов, в том числе из Еревана и Киева. Победителем стала Ольга Васильева (Петербург) с номером The Room, в котором просматривалась грамотно выстроенная, внятная и вполне осмысленная пластическая концепция. Ее автор желал исследовать «отношения между людьми в процессе общения». Учитывая, что в бессюжетной череде сольных и групповых танцев для четырех участников выступили два незаурядных артиста и хореографа – Владимир Варнава и Константин Кейхель, балет и впрямь мог выделиться из прочих номинантов.
Обе гастрольные компании фестиваля по используемой пластике относятся к «среднему» сегменту современного балета, собравшему в себя и начала классической лексики, и находки модерн-данса. Выступления артистов Балета Мориса Бежара были посвящены главным образом хореографии Жиля Романа – бывшего танцовщика компании, уже 9 лет (после кончины Бежара) ее возглавляющего. Зрелище под названием «Словно с Луны свалившиеся» (музыка- Шуберт и Citypercussion) автором анонсировано как нечто, навеянное сочетанием группы балерин и одного танцовщика. Судя по экстатически-нервной пластике, он находится в каком-то творческом поиске. Или в душевном раздрае.. Вокруг на пуантах порхают девушки (музы? тени на стене? привидения? игра воображения? потемки подсознания?). Обволакивая мужчину пластическим маревом в виде угловатых ужимок, колеблющихся рук и рваных жестов. Сопоставление одного и многих втиснуто в конкретный визуальный ряд: солист забирается в стоящий на пригорке холодильник – и попадает (уже на видео на заднике) в некое пространство, сотканное из подземных бункеров и глубоких лестниц.
Танцевальный театр Люцерна погрузил в быстрые скорости, вкупе с ритуальностью искусно «обтекающих» друг друга тел в дуэте («Новый ритм», номер Георга Рейшла), и в апофеоз виртуозной пластической медитации (соло израильского хореографа и танцовщика Дора Мамалиа поставлено специально для фестиваля). Труппа американца Алонсо Кинга (на фото) запомнилась прежде всего породистыми исполнителями, подобранными «пушинка в пушинке»: ладные тела, длинные красивые ноги, отменная выучка. Можно долго смотреть, как ловко перебирают пуантами рослые балерины. Как ловят женщин в пространстве спортивно-гибкие партнеры, точные во вращениях и умелые в сложных поддержках. Это самодостаточное, всегда почти одинаковое движение масс и дуэтов в одном случае наложено на фрагменты музыки Шостаковича, в другом – на баховский Концерт для двух скрипок, в котором труппа, дотошно вникая в формальные расклады партитуры, демонстрирует замечательную физическую выносливость. А в третьем случае (короткий балет «Основа письма») – на многозначительную концепцию с кусками разных мировых духовных музык и наглядной демонстрацией некого сакрального принципа. Четверка парней носит на руках девушку, наглядно и символически, вознося ее на невидимый пьедестал. Но все это, признаться, померкло в сиянии двух великих эпизодов «Контекста». Первый эпизод – необъявленная вторая часть фестивальной дилогии, балеты, в разные годы поставленные Матсом Эком. После балета «Место» – балет «Топор», показанный в Москве «живьем», еще один дуэт для пожилых танцовщиков: Анна Лагуна на этот раз выступила с Иваном Ауцели. Учитывая, что в начале этого года Эк объявил о завершении профессиональной карьеры, и новых работ больше не будет, да и старые постановки хореограф, к сожалению, намерен изъять из мирового обращения – «Топор» стал событием первостепенной важности. Эмоциональные вибрации этого балета пробирают до костей. Он, худой, седой и высокий, под переливы всем известной музыки Джадзотто, ранее фигурировавшей как Адажио Альбинони) – рубит на сцене дрова, замкнувшись в рутинной привычке. Она, седая и полная, нелепая и прекрасная, наверняка знающая его сто лет, врывалась в мужскую закрытость с заполошной вечной женственностью и отчаянным желанием внимания. Это фантастическое искусство не бояться быть смешным, феноменальная щемящая клоунада. На стыке быта и условного танца – как трудны и прекрасны поиски общего языка, как сильна потребность в понимании у людей любого возраста, и как славно все-таки найти это – через тернии к звездам!Не оторвать глаз и от пары «Диана Вишнева – Орели Дюпон» (экс-прима балета Парижской оперы, ныне – художественный руководитель этой труппы). Две женщины в черных туниках, электронная аранжировка «Болеро» Равеля, властно забирающая в плен хореография израильского мастера Охада Наарина, основоположника «гага» – особой манеры движения в современном танце. Что говорит Вишнева об этой хореографии? «Невероятная динамика и сила и в то же время – текучесть и «безкостность». Ты понимаешь, как использовать силу веса и гравитации, брать эмоции от сознания и осознания себя в моменте движения».
Что сознает Дюпон, истинная представительница французской классической школы, с ее навеки регламентированными, четкими па? Наарин «возвращает к чему-то очень природному, давая почувствовать себя ребенком, впервые открывающим свое тело». Что думает сам хореограф о работе с двумя звездами мирового балета? «Я был поражен их строгой красотой, их желанием учиться... скромностью и потрясающим профессионализмом». В сочетании таких порывов мог родиться только шедевр, сотканный из дрожащих коленей, вращающихся локтей, рапида и ходьбы на полусогнутых ногах, ак и повторений одинаковых па (согласно «топчущейся» музыке). И отчаянной, завораживающей погруженности в танец, которая бывает только у артистов высшего класса.
