Премьера во время чумы

«Маленькие трагедии» Кирилла Серебренникова сыграли без режиссера

 
Это какой-то небывалый, сюрреалистический случай в нашей театральной практике, когда спектакль выпускается без режиссера, сидящего в это время под домашним арестом по делу о мошенничестве. К счастью, Кирилл Серебренников успел в общих чертах собрать спектакль еще летом, но самые важные предпремьерные репетиции проходили без него.
 
Не известно, какие новые акценты расставил бы Кирилл Серебренников сегодня, но в спектакле, который можно считать коллективным и этапным высказыванием Гоголь-центра, явно чувствуется ощущение надвигающейся бездны, всеобщей катастрофы.
 
Спектакль начинается с пролога, задающего происходящему и тематические, и эстетические, и временные координаты. Место действия – здесь и сейчас, пространство максимально узнаваемое, бытовое, но в нем сквозит потусторонний холодок чего-то страшного, иррационального. Случайные пассажиры в привокзальном буфете за болтовней телевизора не замечают нарастающего гула, как и появления высокой фигуры с белым лицом. Они продолжают спокойно потреблять новости Первого канала, пока монстр, оказавшийся серафимом из стихотворения «Пророк», истязает бедного мальчишку-поэта... Текст идет титрами на стене, но само действие –  «И он мне грудь рассек мечом и сердце трепетное вынул..», «И вырвал грешный мой язык» – мы увидим воочию.
 
Соединение высокой поэзии и низких массовых жанров (например, хоррора), уход от литературной декламации к сути происходящего, ну и конечно ломка привычных шаблонов и стереотипов – вот ключи к новой постановке Серебренникова.   
 
Режиссер не отказывается от пушкинского текста, а просто переключает его на иной канал восприятия – визуальный, текстовый, более привычный зрителю эпохи гаджетов. Герои его «Маленьких трагедий», появляясь на сцене немыми и косноязычными, что-то невнятно мычащими, лишь постепенно обретают дар слова, свой голос. Голосом времени, его камертоном тут становится и популярный рэпер Хаски (Дмитрий Кузнецов), читающий свои «черные-черные» рифмы на пару с Филиппом Авдеевым (поэтом из «Пророка» и Моцартом из «Моцарта и Сальери»). Совместить Пушкина и хип-хоп – смелое решение, но здесь они сосуществуют на удивление естественно и гармонично, под девизом-слоганом «ЖГИ» («... сердца людей»), выведенным крупными буквами на экран.
 
Рэперские композиции служат еще и переходами между эпизодами, плавно перетекающими один в другой. Моцарт (он же Пророк) появляется на сцене со шрамом через всю грудь, и Сальери, аккуратному функционеру от культуры (отличная работа Никиты Кукушкина), стоит немалых усилий привести его хладный труп в чувство. Чтобы потом снова распять – не в буквальном смысле, конечно. В металлической конструкции над сценой лишь угадывается крест, который Моцарт превращает в инсталляцию-балансир, а его самого вздергивают на крюке, как тряпичную куклу.
 
Превращение живого, неудобного и иногда неприятного художника в мертвый, но хорошо продаваемый продукт происходит мгновенно: плача над Реквиемом, Сальери уже распаковывает сувенирный набор, где портрет Моцарта на всем – от кружек до конфет. Убийство искусства ради маркетинга – тема очень сегодняшняя, больная, как и все, о чем говорит Серебренников в этом спектакле.  
 
Одна из острых проблем нашего времени – отношения с советским прошлым, так и не отрефлексированным, до конца не осознанным и потому вернувшимся назад, восставшим из гроба, как труп Командора. В «Каменном госте» его гробница выглядит как та же буфетная витрина – прозрачный мавзолей, заваленный бумажными цветами, где покоится партийный член в непременной каракулевой шапке. Легкомысленный развратник Дон Гуан (Семен Штейнберг) недооценил соперника, так как был слишком зациклен на себе: «Я вас любил», «Я к вам пишу», «Я памятник себе воздвиг», – перебирает он пушкинские строки, всюду выделяя слово «Я». А в это время молодая Донна Анна (Виктория Исакова) стремительно стареет (в сцене свидания её играет уже Светлана Брагарник), превращается в челночницу с клетчатыми сумками – время утекает у героя из рук.   
 
Советское прошлое всплывет в спектакле еще раз – в эпизоде «Пир во время чумы», действие которого происходит то ли в доме престарелых, то ли в психбольнице. Ветераны сцены тут дают концерт самодеятельности, исполняя романсы, арии из оперетт и шлягеры из советских фильмов. Их мемориальный скарб – красные знамена и галстуки, школьная форма, старая афиша «Декамерона» Театра Гоголя (сюжет Боккаччо во многом схож с «Пиром во время чумы») – вызывает острую жалость. Скорее к неизбежной старости, чем к временам «когда деревья были большие». Но когда санитары начинают разгонять больных по палатам, то пушкинский Гимн чуме, спетый под гитару Алексеем Аграновичем (кстати, прекрасно сыгравшим и Скупого рыцаря, у которого в сокровищнице вместо золота оказались груды книг), вдруг звучит чуть ли не гимном сегодняшнего дня.
 
И кажется, что все мы в одной лодке – и артисты Театра Гоголя, и молодежь «Седьмой студии», и вроде бы благополучные зрители в зале. Но от чумы, сумы и следственного комитета не застрахован никто. Так что остается последовать рецепту Александра Сергеевича:
 
Как от проказницы Зимы,
Запремся также от Чумы!
Зажжем огни, нальем бокалы,
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы.
 
P.S.
Но есть еще один вариант из «Сцен из Фауста»: «Siri, все утопить»! 
 
 
 


Поделиться в социальных сетях:



Читайте также

  • Семь фильмов Александра Митты

    28 марта 90-летие отмечает кинорежиссер Александр Митта. В преддверии юбилея «Театрал» подготовил подборку самых известных работ Мастера. 1. Звонят, откройте дверь (1965) Об удивительных открытиях двенадцатилетней девочки, которая по заданию любимого вожатого ищет в городе зачинателя пионерского движения. ...
  • У «Современника» появился «Идеальный расчёт»

    Во вторник, 28 марта, на Основной сцене театра «Современник» будет представлен премьерный спектакль «Идеальный расчет» по пьесе Пристли «Ракитовая аллея». К творчеству классика британской драматургии Джону Бойтону Пристли обратился режиссер Дмитрий Креминский. ...
  • Любовь по Астафьеву

    Уникальное здание Московского историко-этнографического театра погружает зрителей в уютную атмосферу еще до того, как начинается спектакль. Всё – от фасада до фойе – здесь дышит историей. Приверженность традициям и фольклору отличают камерный театр на Северо-Востоке Москвы. ...
  • Умер экс-директор Театра на Таганке Николай Дупак

    На 102-м году жизни скончался экс-директор Театра на Таганке, заслуженный артист Николай Дупак. Дупак руководил Театром на Таганке почти 30 лет, с начала 60-х. Он позвал в театр Юрия Любимова, принял на работу Владимира Высоцкого, несмотря на первоначальные возражения худрука; переманил в Москву Давида Боровского, тогда еще художника Киевского театра русской драмы имени Леси Украинки. ...
Читайте также

Самое читаемое

  • Новый Рижский театр отменил премьеру с Чулпан Хаматовой

    В Новом Рижском театре отменили премьеру Gogolis. Nature Morte, где одну из ролей в должна была сыграть Чулпан Хаматова. Отмену объяснили «творческой неудачей». За более чем тридцатилетнюю историю театра под руководством Алвиса Херманиса это первый подобный случай. ...
  • Премьера «Тихий Дон» готовится в театре «Русская песня»

    4 и 5 марта в театре «Русская песня» состоится премьера спектакля «Тихий Дон». Режиссер Дмитрий Петрунь отразил в трехчасовой постановке самые яркие моменты жизни героев легендарного романа Михаила Шолохова. ...
  • Эмилия Спивак: «Для папы театр – это всё!»

    Актриса театра и кино Эмилия СПИВАК – дочь худрука Молодежного театра на Фонтанке Семена Спивака – впервые вышла на сцену в 12 лет с «Письмом Татьяны», впрочем, становиться артисткой поначалу не собиралась. Но в итоге выбрала актерскую профессию и не жалеет об этом. ...
  • Фотообъективная история: Андрей Миронов

    7 марта  –  82 года со дня рождения выдающегося советского актера театра и кино Андрея Миронова. Журнал «Театрал» решил напомнить историю фотографа Владимира Машатина, связанную со съемками артиста. ...
Читайте также