В понедельник, 23 апреля, открывая сбор труппы в МХТ им. Чехова, министр культуры Владимир Мединский сказал: «Мы надеемся, что Сергей Женовач сможет продолжить классическую (в хорошем смысле этого слова) линию Художественного театра и, наверное, то, что до этого Сергей Васильевич успешно руководил Студией театрального искусства на улице Станиславского, расположенной в здании фабрики Станиславского, – это хорошее мистическое совпадение».
Сам Сергей Женовач был далек от мистики, но сразу обозначил дальнейший курс МХТ:
– Вы меня простите, я немножечко простужен. Здрасьте. Ждал этого момента. Не спал всю ночь, думал: с чего начать? Записать все мысли, которые теснятся или <выступить> на импровизации? Решил: как возникает – пусть так и возникает. Для меня то, что сегодня происходит, – это перемена всего образа жизни. Я думаю, что к этому дело и шло. Потому что мы все, наше поколение, просто ушиблены идеями Станиславского и Немировича... И споришь, и думаешь, и размышляешь…
Сейчас время многообразное, сложное, противоречивое. Вот эту идею Художественного театра, когда все <собираются> вместе, все такие разные и непохожие, и работают в радость, – вот эту идею очень важно сохранить. Главное – это артист на сцене, режиссер в зале, пространство, в котором все вместе работают, называется искусством драматического театра. Мне кажется, сегодня это очень важно. Театр живого человека.
Вспоминал я многое сегодня и думал о многом. Конечно, Московский Художественный театр – это легенда. И когда входишь в эту легенду, то очень волнуешься. А вместе с тем и тревожно и радостно. И понимаешь, что начинается большой-большой кусок другой жизни. Мне хочется вникнуть в это дело. Хочется войти, ничего не ломая, а развивая. Мы все вместе должны понимать идею этого места и получать от работы удовольствие и радость.
Олег Павлович… Ну, чего говорить, это великий артист, удивительный человек, повторить его невозможно. Надо запомнить этот счастливый момент, который был в этом театре. И невозможно его забыть, как невозможно забыть период Олега Николаевича и других предшественников…
Я размышлял, думал: театр остается, а вот какие-то новые этапы <появятся>. И важно в душу замкнуть всё, что было хорошее. Развивать это хорошее и не бояться новых поворотов. Наверное, что-то будет по-другому. Что-то не по-другому. Кто знает... Но если чисто, честно и в радость, то, мне кажется, это будет правильно. Извините за такие сумбурные слова. И, конечно же, я понимаю, что здесь сложилась своя история, но для того, чтобы развиваться, двигаться – мне нужны люди, с которыми я прошел часть этой жизни. Я хочу их представить, но вы знаете их – они для нас не чужие. Это художник Александр Боровский, с которым мы сотрудничаем уже больше 20-ти лет, сделали множество спектаклей и я очень хочу, чтобы вы его поддержали. Он будет развивать наше дело и дальше. Также мне хотелось бы отметить художника по свету Дамира Исмагилова. Сейчас он не с нами, но скоро вольется в команду.
Конечно, будут заблуждения, конечно, возможны улеты-залеты, но главное, чтобы это было живое интересное место, программа которого опиралась бы на идею Художественного театра, продолжала и опыты, и в то же время основывалась на искусстве живого человека. И, повторюсь, драматического театра, что, мне кажется, очень важно.
Читайте также:
Владимир Машков: «У нас одна традиция – живой театр»
Сам Сергей Женовач был далек от мистики, но сразу обозначил дальнейший курс МХТ:
– Вы меня простите, я немножечко простужен. Здрасьте. Ждал этого момента. Не спал всю ночь, думал: с чего начать? Записать все мысли, которые теснятся или <выступить> на импровизации? Решил: как возникает – пусть так и возникает. Для меня то, что сегодня происходит, – это перемена всего образа жизни. Я думаю, что к этому дело и шло. Потому что мы все, наше поколение, просто ушиблены идеями Станиславского и Немировича... И споришь, и думаешь, и размышляешь…
Сейчас время многообразное, сложное, противоречивое. Вот эту идею Художественного театра, когда все <собираются> вместе, все такие разные и непохожие, и работают в радость, – вот эту идею очень важно сохранить. Главное – это артист на сцене, режиссер в зале, пространство, в котором все вместе работают, называется искусством драматического театра. Мне кажется, сегодня это очень важно. Театр живого человека.Вспоминал я многое сегодня и думал о многом. Конечно, Московский Художественный театр – это легенда. И когда входишь в эту легенду, то очень волнуешься. А вместе с тем и тревожно и радостно. И понимаешь, что начинается большой-большой кусок другой жизни. Мне хочется вникнуть в это дело. Хочется войти, ничего не ломая, а развивая. Мы все вместе должны понимать идею этого места и получать от работы удовольствие и радость.
Олег Павлович… Ну, чего говорить, это великий артист, удивительный человек, повторить его невозможно. Надо запомнить этот счастливый момент, который был в этом театре. И невозможно его забыть, как невозможно забыть период Олега Николаевича и других предшественников…
Я размышлял, думал: театр остается, а вот какие-то новые этапы <появятся>. И важно в душу замкнуть всё, что было хорошее. Развивать это хорошее и не бояться новых поворотов. Наверное, что-то будет по-другому. Что-то не по-другому. Кто знает... Но если чисто, честно и в радость, то, мне кажется, это будет правильно. Извините за такие сумбурные слова. И, конечно же, я понимаю, что здесь сложилась своя история, но для того, чтобы развиваться, двигаться – мне нужны люди, с которыми я прошел часть этой жизни. Я хочу их представить, но вы знаете их – они для нас не чужие. Это художник Александр Боровский, с которым мы сотрудничаем уже больше 20-ти лет, сделали множество спектаклей и я очень хочу, чтобы вы его поддержали. Он будет развивать наше дело и дальше. Также мне хотелось бы отметить художника по свету Дамира Исмагилова. Сейчас он не с нами, но скоро вольется в команду.Конечно, будут заблуждения, конечно, возможны улеты-залеты, но главное, чтобы это было живое интересное место, программа которого опиралась бы на идею Художественного театра, продолжала и опыты, и в то же время основывалась на искусстве живого человека. И, повторюсь, драматического театра, что, мне кажется, очень важно.
Читайте также:
Владимир Машков: «У нас одна традиция – живой театр»
