РАМТ первым среди столичных театров открыл сезон и встретил зрителя уже 2 августа: на открытой площадке «Театральный двор» стартовал марафон из 12-ти показов спектакля «Зобеида». О том, какие меры принимают в театре, чтобы обезопасить зрителей и сотрудников, а также о коррективах, внесенных в афишу предписаниями Роспотребнадзора, «Театралу» рассказала директор Молодежного театра Софья Апфельбаум.
– Софья Михайловна, как РАМТ подготовился ко встрече со зрителями, какие принимаются меры, чтобы их обезопасить, учитывая вероятность второй волны?
– На прошлой неделе пришли рекомендации Роспотребнадзора, и мы стараемся им следовать. Хотя, конечно, некоторые предписания для нас стали новостью. Что касается зрителей, то, понятно, на входе мы будем измерять температуру, обеспечивать масками. Буфет будет работать в довольно жестком режиме, хотя, надеюсь, это требование смягчат: все-таки люди приходят уставшие, после работы, и нуждаются в легком перекусе. Но пока, как предписано: только напитки в закрытых промышленных упаковках.
Билеты мы продаем через одно-два кресло, с социальной дистанцией, и будем делать специальное объявление, призывая зрителей занимать места согласно купленным билетам. Фраза традиционная, но обычно ей не следовали, когда была возможность пересесть, и мы сами порой предлагали спуститься с балконов и сесть в первую часть партера. Сейчас, наоборот, будем напоминать, что нельзя нарушать рассадку. Ну и, собственно, зрителей будет немного – не больше двухсот человек, а значит, можно и потоки развести, и выпускать по очереди, чтобы избежать скопления людей в гардеробе. Двести – это, конечно, не семьсот, когда идет сплошной зрительский поток. Социально дистанцировать и соблюсти требования мы, безусловно, сможем.
– Какие меры профилактики коронавируса реализуются для сотрудников театра?
– По безопасности сотрудников мы стараемся предпринять все возможные меры. Кроме санитайзеров, масок и перчаток, закупили рециркуляторы воздуха для всех гримерных комнат и репетиционных помещений. Они переносные, т.е. их по необходимости можно перевозить с места на место.
Как, полагается, раз в две недели 10% от общего числа сотрудников будем тестировать на антитела. Понятно, что невозможно всем и каждый день делать эти тексты, но тем не менее, вероятность обнаружить коронавирус, если вдруг он окажется в наших рядах, повышается.
В целом, конечно, эти меры могут помочь, но самое главное, чтобы все понимали, что лучше остаться дома, если самочувствие неважное. Понятно, что все люди ответственные, понятно, что никому не хочется подводить театр, но в ситуации, в которой мы вынуждены работать, лучше поберечь себя и окружающих. Будем надеяться на сознательность людей и на то, что удастся это время пережить.
– Какие из требований Роспотребнадзора вызвали у вас больше всего вопросов, больше всего затруднений?
– Понятно, что, когда в первый раз прозвучало слово «шахматная рассадка», это казалось безумием. Как это может быть? Какие ползала? Но сейчас практически все смирились и воспринимают это как данность.
Много вопросов – к требованию исключить «массовые сцены», определения которых нигде нет. С одной стороны, все подумали, что, может быть, речь идет о музыкальном театре. C другой стороны, еще не зная о новой рекомендации, мы поставили в афишу спектакль «Приключения Тома Сойера» – единственный из четырех, где, можно сказать, есть массовые сцены, с группами городских жителей. Сейчас мы думаем, как, может быть, чуть-чуть их расставить, попытаться сделать не «массовыми». Все остальное в афише августа – это вполне камерные спектакли, где нет столпотворения. Но, пожалуй, никто сейчас не понимает, как поведет себя Роспотребнадзор, если, допустим, придет проверяющий и ему покажется, что на сцене много народа. Как доказать, что это не «массовая сцена»? Пока никто не знает.
И самое сложное – то, что касается гримерного цеха. Здесь довольно жесткие требования. Мы постараемся сделать так, чтобы одновременно гримировались максимум два человека, а не несколько, как обычно. Но обеспечить каждого артиста своим гримерным набором, как это предписано, почти невозможно, учитывая их высокую стоимость и численность труппы, поэтому будем использовать одноразовые спонжи, одноразовые палочки, чтобы наносить помаду и т.д. – все, что может обеспечить индивидуализацию.
– Какие спектакли вы были вынуждены поставить на паузу из-за предписаний Роспотребнадзора? Какие коррективы они внесли в афишу?
– Мы поставили на паузу все спектакли малой формы, кроме «Зобеиды». Пока будем репетировать премьеры (Екатерина Половцева – «Лысую певицу» Ионеско, Олег Долин – «Цветы зпоздалые» по Чехову, Кирилл Вытоптов и Егор Равинский – продолжение проекта «Повести Белкина»), но, когда покажем их зрителям, не знаем. Малые сцены, на самом деле, совершенно разные: в Театре Вахтангова или в МХТ им. Чехова – это 250 мест, не говоря уже про Театр Армии, где Малая сцена рассчитана на 600 зрителей. В РАМТе это, действительно, крохотные помещения. Бывший репзал на 40 мест и Белая комната, антресольный зал, где вообще всего 20 мест. Пришлось учесть два обстоятельства: во-первых, продавать ползала, т.е. 10 мест – это совсем смешно, во-вторых, если «Зобеида» идет на улице, то остальные – в помещении и фактически очень маленьком. Здесь, действительно, очень близкий контакт, и поэтому мы пока не рискнули продавать спектакли малой формы, что, конечно, печально, потому что они очень-очень достойные.
– Далеко не все театры рискнули играть в августе и вернулись пока к репетициям или снова в онлайн, как Александринка. Почему вы решили открыться уже сейчас?
– Знаете, когда пришло разрешение работать с 1 августа, мы думали, что большинство театров откроются, и были удивлены, что оказались в меньшинстве. Наше решение связано отчасти с тем, что есть «Зобеида» – уличный спектакль, который мы предполагали играть в любом случае, поскольку он летний, а в мае-июне в связи с карантином показов не было. Но раз уж мы открыли продажу на «Зобеиду», то решили попробовать еще четыре спектакля («Цветы для Элджернона», «Манюня», «Приключения Тома Сойера», «Я хочу в школу»), посмотреть, будут ли они вообще продаваться, опробовать историю со зрителями, со всеми мерами безопасности. Это своего рода тренировка. Все равно мы должны были репетировать все эти спектакли, потому что полгода не играли, все равно декорации бы привозились, актеры бы вызывались в театр. Ну да, будет не так много зрителей, как мы бы хотели. Сейчас, действительно, я не могу похвастаться сверхпродажами, и сказать, что эти ползала – на летние показы – улетели. В отличие от коллег, которые рапортуют о высоких продажах на сентябрь, у нас в августе их пока нет. Но тем не менее, Алексей Владимирович Бородин сказал на сборе труппы, что, сколько бы человек ни сидело в зале, надо играть на все сто, воспринимая это как прогон, как генеральную репетицию, как возможность дополнительного тренинга.
– Софья Михайловна, как РАМТ подготовился ко встрече со зрителями, какие принимаются меры, чтобы их обезопасить, учитывая вероятность второй волны?
– На прошлой неделе пришли рекомендации Роспотребнадзора, и мы стараемся им следовать. Хотя, конечно, некоторые предписания для нас стали новостью. Что касается зрителей, то, понятно, на входе мы будем измерять температуру, обеспечивать масками. Буфет будет работать в довольно жестком режиме, хотя, надеюсь, это требование смягчат: все-таки люди приходят уставшие, после работы, и нуждаются в легком перекусе. Но пока, как предписано: только напитки в закрытых промышленных упаковках.
Билеты мы продаем через одно-два кресло, с социальной дистанцией, и будем делать специальное объявление, призывая зрителей занимать места согласно купленным билетам. Фраза традиционная, но обычно ей не следовали, когда была возможность пересесть, и мы сами порой предлагали спуститься с балконов и сесть в первую часть партера. Сейчас, наоборот, будем напоминать, что нельзя нарушать рассадку. Ну и, собственно, зрителей будет немного – не больше двухсот человек, а значит, можно и потоки развести, и выпускать по очереди, чтобы избежать скопления людей в гардеробе. Двести – это, конечно, не семьсот, когда идет сплошной зрительский поток. Социально дистанцировать и соблюсти требования мы, безусловно, сможем.
– Какие меры профилактики коронавируса реализуются для сотрудников театра?
– По безопасности сотрудников мы стараемся предпринять все возможные меры. Кроме санитайзеров, масок и перчаток, закупили рециркуляторы воздуха для всех гримерных комнат и репетиционных помещений. Они переносные, т.е. их по необходимости можно перевозить с места на место.
Как, полагается, раз в две недели 10% от общего числа сотрудников будем тестировать на антитела. Понятно, что невозможно всем и каждый день делать эти тексты, но тем не менее, вероятность обнаружить коронавирус, если вдруг он окажется в наших рядах, повышается.
В целом, конечно, эти меры могут помочь, но самое главное, чтобы все понимали, что лучше остаться дома, если самочувствие неважное. Понятно, что все люди ответственные, понятно, что никому не хочется подводить театр, но в ситуации, в которой мы вынуждены работать, лучше поберечь себя и окружающих. Будем надеяться на сознательность людей и на то, что удастся это время пережить.
– Какие из требований Роспотребнадзора вызвали у вас больше всего вопросов, больше всего затруднений?
– Понятно, что, когда в первый раз прозвучало слово «шахматная рассадка», это казалось безумием. Как это может быть? Какие ползала? Но сейчас практически все смирились и воспринимают это как данность.
Много вопросов – к требованию исключить «массовые сцены», определения которых нигде нет. С одной стороны, все подумали, что, может быть, речь идет о музыкальном театре. C другой стороны, еще не зная о новой рекомендации, мы поставили в афишу спектакль «Приключения Тома Сойера» – единственный из четырех, где, можно сказать, есть массовые сцены, с группами городских жителей. Сейчас мы думаем, как, может быть, чуть-чуть их расставить, попытаться сделать не «массовыми». Все остальное в афише августа – это вполне камерные спектакли, где нет столпотворения. Но, пожалуй, никто сейчас не понимает, как поведет себя Роспотребнадзор, если, допустим, придет проверяющий и ему покажется, что на сцене много народа. Как доказать, что это не «массовая сцена»? Пока никто не знает.
И самое сложное – то, что касается гримерного цеха. Здесь довольно жесткие требования. Мы постараемся сделать так, чтобы одновременно гримировались максимум два человека, а не несколько, как обычно. Но обеспечить каждого артиста своим гримерным набором, как это предписано, почти невозможно, учитывая их высокую стоимость и численность труппы, поэтому будем использовать одноразовые спонжи, одноразовые палочки, чтобы наносить помаду и т.д. – все, что может обеспечить индивидуализацию.
– Какие спектакли вы были вынуждены поставить на паузу из-за предписаний Роспотребнадзора? Какие коррективы они внесли в афишу?
– Мы поставили на паузу все спектакли малой формы, кроме «Зобеиды». Пока будем репетировать премьеры (Екатерина Половцева – «Лысую певицу» Ионеско, Олег Долин – «Цветы зпоздалые» по Чехову, Кирилл Вытоптов и Егор Равинский – продолжение проекта «Повести Белкина»), но, когда покажем их зрителям, не знаем. Малые сцены, на самом деле, совершенно разные: в Театре Вахтангова или в МХТ им. Чехова – это 250 мест, не говоря уже про Театр Армии, где Малая сцена рассчитана на 600 зрителей. В РАМТе это, действительно, крохотные помещения. Бывший репзал на 40 мест и Белая комната, антресольный зал, где вообще всего 20 мест. Пришлось учесть два обстоятельства: во-первых, продавать ползала, т.е. 10 мест – это совсем смешно, во-вторых, если «Зобеида» идет на улице, то остальные – в помещении и фактически очень маленьком. Здесь, действительно, очень близкий контакт, и поэтому мы пока не рискнули продавать спектакли малой формы, что, конечно, печально, потому что они очень-очень достойные.
– Далеко не все театры рискнули играть в августе и вернулись пока к репетициям или снова в онлайн, как Александринка. Почему вы решили открыться уже сейчас?
– Знаете, когда пришло разрешение работать с 1 августа, мы думали, что большинство театров откроются, и были удивлены, что оказались в меньшинстве. Наше решение связано отчасти с тем, что есть «Зобеида» – уличный спектакль, который мы предполагали играть в любом случае, поскольку он летний, а в мае-июне в связи с карантином показов не было. Но раз уж мы открыли продажу на «Зобеиду», то решили попробовать еще четыре спектакля («Цветы для Элджернона», «Манюня», «Приключения Тома Сойера», «Я хочу в школу»), посмотреть, будут ли они вообще продаваться, опробовать историю со зрителями, со всеми мерами безопасности. Это своего рода тренировка. Все равно мы должны были репетировать все эти спектакли, потому что полгода не играли, все равно декорации бы привозились, актеры бы вызывались в театр. Ну да, будет не так много зрителей, как мы бы хотели. Сейчас, действительно, я не могу похвастаться сверхпродажами, и сказать, что эти ползала – на летние показы – улетели. В отличие от коллег, которые рапортуют о высоких продажах на сентябрь, у нас в августе их пока нет. Но тем не менее, Алексей Владимирович Бородин сказал на сборе труппы, что, сколько бы человек ни сидело в зале, надо играть на все сто, воспринимая это как прогон, как генеральную репетицию, как возможность дополнительного тренинга.
