Сколько в России частных театров? До пандемии Минкульт называл точную цифру – 366. Была известна и приблизительная численность артистов-любителей: 5,5 тыс. человек. Но содержалась при этом роковая цифра. Дело в том, что 71% частных театров не имел собственных площадок и вынужден был их арендовать. С наступлением тотального карантина ситуация, конечно, усугубилась, и сегодня речь идет о том, как выстоять в непростых обстоятельствах.
«Театрал» дозвонился режиссеру, руководителю «Пакеттеатра», резиденту казанской Творческой лаборатории «Угол» Регине САТТАРОВОЙ и художественному руководителю екатеринбургского Центра современной драматургии, режиссеру Антону БУТАКОВУ.
РЕГИНА САТТАРОВА:
– Во время карантина мы, как и наши коллеги из независимых театров, остались без средств к существованию. Независимые театры существуют преимущественно на гранты и на доход от продажи билетов. Те проекты, которые существовали на гранты и были запланированы до начала эпидемии, так или иначе реализовались в новых, ковидных условиях. Но последующие проекты были отложены на неопределенный срок, и в этом, конечно, проблема.
Я помню, был у нас один день, когда рухнули планы на два года вперед и я поняла, что не остается ничего другого, как постараться получить какое-то удовольствие от наступившего затишья. Поэтому я с чистой совестью засела недели на две за компьютерные игры. Даже сейчас, когда, кажется, жизнь постепенно входит в нормальное русло, все новые проекты будто в «подвешенном» состоянии, есть такой легкий оттенок призрачности. Вроде бы есть работа, а вроде бы и нет ее, или она может резко остановиться.
Это было очень тревожное время – начало пандемии. Тогда было совсем не понятно, что произойдет завтра и совершенно не было ясности, когда же, наконец, это закончится. Многие стали задумываться, как же теперь делать театр, когда все заперты по домам. Это так удивительно, в тот момент, когда казалось, что мир в опасности, когда в воздухе витало какое-то ощущение чуть ли не апокалипсиса, несмотря ни на что многие думали, что же будет с театром. Оказалось, невозможно так долго не работать. Какой-то скрытый механизм внутри не останавливается. Через месяц карантина мне показалось, что все театральное сообщество начинает изнемогать в отсутствии работы, и неудержимой лавиной повалили бесконечные зум-читки, онлайн-театр, прямые эфиры и прочее. Казалось бы, это новое веяние, однако к концу локдауна от него все очень устали.
По моему мнению, за исключением нескольких работ (среди которых «Вишневый сад» БДТ им. Товстоногова в компьютерной игре «Майнкрафт» и шоу «Я не хочу этого видеть» в постановке Лиора Залмансона и Майи Магнат) сочетание «театр + интернет» не сработало. Все-таки театр – это очень живое искусство, оно не работает без реального контакта. И мы в этом убедились. В общем, не дал карантин никакого творческого толчка, ни даже повода для переосмысления реальности, поскольку о том времени все хотят скорее забыть, скорее вернуться к нормальной жизни. Когда к осени у нас появилась возможность работать, мы сомневались в том, пойдет ли зритель в театр. Ситуация еще была нестабильная, но, к нашему большому удивлению, интерес со стороны зрителей был огромный. Это большая радость.
Первым проектом, с которым мы вернулись в рабочий процесс, была лаборатория «Свияжск АРТель», которая состоялась в августе в Свияжске и прошла очень тепло, все были рады новой встрече. А в феврале состоялась лаборатория «Особняк. Трансформация». Из четырёх созданных на ней спектаклей три сегодня вошли в наш репертуар, и мы продолжаем работу. Скоро лето. Главное, чтобы все были здоровы.
АНТОН БУТАКОВ:
– У тех трудностей, с которыми Центр современной драматургии столкнулся за прошедший карантинный год и которые расхлёбывает по сей день, безусловно, есть и свои плюсы. Именно о плюсах хочется сегодня говорить, потому что минувший период оказался невероятно показательным и для наших артистов, и лично для меня, как руководителя театра.
Основной минус заключается, несомненно, в финансовых вопросах. У нас до сих пор сложности с оплатой аренды. Скидок нам не делают. Но самое главное, что доказал минувший год: ЦСД – это театр, который интересен публике. Актёрская команда не только не понесла потери, а даже пополнилась. Наши онлайны, концерты, стримы обрели популярность в Екатеринбурге. Поэтому мы не переставали ощущать зрительскую поддержку и понимание того, что театр делает стоящую, получающую отклик онлайн-программу.
А когда нам разрешили осенью работать, мы ворвались в новый сезон полными идей. Думаю, что выпуск пяти премьер с начала сезона – отличный результат на нынешний день, учитывая и финансовые проблемы, и всевозможные ограничения. И это сейчас самое важное, потому что театр — это всегда результат. Тем более театр частный, который полностью зависит от активности зрителей.
К сожалению, у нас в стране нет механизма, регулярно поддерживающего частные театры, как, например, с этим обстоит дело в Европе. Но с другой стороны, мы сами выбрали для себя такой путь. Хочешь стабильности – иди работать в бюджетное учреждение. Поэтому очень важной и существенной для нас является грантовая история, благодаря которой мы выпустили и «Петровых в гриппе» Алексея Сальникова, и «Плаху» по Чингизу Айтматову. За эту поддержку я хочу поблагодарить наше отделение СТД Свердловской области, и московское. Но скажу, что и очень горд за наш ЦСД, команду, потому что мы театр, который зарабатывает. Я сам тринадцать лет работал в частном театре, который зарабатывает (имею в виду «Колядатеатр»), передо мной был отличный пример успешного театра.
Что касается инициативы Министерства культуры РФ о включении частных театров в федеральную программу «Большие гастроли», то это, на мой взгляд, прорыв для частных театров. Включение в большой театральный контекст, ведь мы довольно часто сталкиваемся с некоторым предубеждением от наших коллег из государственных театров. А сейчас главный человек нашей отрасли Ольга Любимова говорит, что мы можем подать заявки на участие в программе на равных с государственными театрами. Это очень важно.
«Театрал» дозвонился режиссеру, руководителю «Пакеттеатра», резиденту казанской Творческой лаборатории «Угол» Регине САТТАРОВОЙ и художественному руководителю екатеринбургского Центра современной драматургии, режиссеру Антону БУТАКОВУ.
РЕГИНА САТТАРОВА:
– Во время карантина мы, как и наши коллеги из независимых театров, остались без средств к существованию. Независимые театры существуют преимущественно на гранты и на доход от продажи билетов. Те проекты, которые существовали на гранты и были запланированы до начала эпидемии, так или иначе реализовались в новых, ковидных условиях. Но последующие проекты были отложены на неопределенный срок, и в этом, конечно, проблема.
Я помню, был у нас один день, когда рухнули планы на два года вперед и я поняла, что не остается ничего другого, как постараться получить какое-то удовольствие от наступившего затишья. Поэтому я с чистой совестью засела недели на две за компьютерные игры. Даже сейчас, когда, кажется, жизнь постепенно входит в нормальное русло, все новые проекты будто в «подвешенном» состоянии, есть такой легкий оттенок призрачности. Вроде бы есть работа, а вроде бы и нет ее, или она может резко остановиться.
Это было очень тревожное время – начало пандемии. Тогда было совсем не понятно, что произойдет завтра и совершенно не было ясности, когда же, наконец, это закончится. Многие стали задумываться, как же теперь делать театр, когда все заперты по домам. Это так удивительно, в тот момент, когда казалось, что мир в опасности, когда в воздухе витало какое-то ощущение чуть ли не апокалипсиса, несмотря ни на что многие думали, что же будет с театром. Оказалось, невозможно так долго не работать. Какой-то скрытый механизм внутри не останавливается. Через месяц карантина мне показалось, что все театральное сообщество начинает изнемогать в отсутствии работы, и неудержимой лавиной повалили бесконечные зум-читки, онлайн-театр, прямые эфиры и прочее. Казалось бы, это новое веяние, однако к концу локдауна от него все очень устали.
По моему мнению, за исключением нескольких работ (среди которых «Вишневый сад» БДТ им. Товстоногова в компьютерной игре «Майнкрафт» и шоу «Я не хочу этого видеть» в постановке Лиора Залмансона и Майи Магнат) сочетание «театр + интернет» не сработало. Все-таки театр – это очень живое искусство, оно не работает без реального контакта. И мы в этом убедились. В общем, не дал карантин никакого творческого толчка, ни даже повода для переосмысления реальности, поскольку о том времени все хотят скорее забыть, скорее вернуться к нормальной жизни. Когда к осени у нас появилась возможность работать, мы сомневались в том, пойдет ли зритель в театр. Ситуация еще была нестабильная, но, к нашему большому удивлению, интерес со стороны зрителей был огромный. Это большая радость.
Первым проектом, с которым мы вернулись в рабочий процесс, была лаборатория «Свияжск АРТель», которая состоялась в августе в Свияжске и прошла очень тепло, все были рады новой встрече. А в феврале состоялась лаборатория «Особняк. Трансформация». Из четырёх созданных на ней спектаклей три сегодня вошли в наш репертуар, и мы продолжаем работу. Скоро лето. Главное, чтобы все были здоровы.
АНТОН БУТАКОВ:
– У тех трудностей, с которыми Центр современной драматургии столкнулся за прошедший карантинный год и которые расхлёбывает по сей день, безусловно, есть и свои плюсы. Именно о плюсах хочется сегодня говорить, потому что минувший период оказался невероятно показательным и для наших артистов, и лично для меня, как руководителя театра.
Основной минус заключается, несомненно, в финансовых вопросах. У нас до сих пор сложности с оплатой аренды. Скидок нам не делают. Но самое главное, что доказал минувший год: ЦСД – это театр, который интересен публике. Актёрская команда не только не понесла потери, а даже пополнилась. Наши онлайны, концерты, стримы обрели популярность в Екатеринбурге. Поэтому мы не переставали ощущать зрительскую поддержку и понимание того, что театр делает стоящую, получающую отклик онлайн-программу.
А когда нам разрешили осенью работать, мы ворвались в новый сезон полными идей. Думаю, что выпуск пяти премьер с начала сезона – отличный результат на нынешний день, учитывая и финансовые проблемы, и всевозможные ограничения. И это сейчас самое важное, потому что театр — это всегда результат. Тем более театр частный, который полностью зависит от активности зрителей.
К сожалению, у нас в стране нет механизма, регулярно поддерживающего частные театры, как, например, с этим обстоит дело в Европе. Но с другой стороны, мы сами выбрали для себя такой путь. Хочешь стабильности – иди работать в бюджетное учреждение. Поэтому очень важной и существенной для нас является грантовая история, благодаря которой мы выпустили и «Петровых в гриппе» Алексея Сальникова, и «Плаху» по Чингизу Айтматову. За эту поддержку я хочу поблагодарить наше отделение СТД Свердловской области, и московское. Но скажу, что и очень горд за наш ЦСД, команду, потому что мы театр, который зарабатывает. Я сам тринадцать лет работал в частном театре, который зарабатывает (имею в виду «Колядатеатр»), передо мной был отличный пример успешного театра.
Что касается инициативы Министерства культуры РФ о включении частных театров в федеральную программу «Большие гастроли», то это, на мой взгляд, прорыв для частных театров. Включение в большой театральный контекст, ведь мы довольно часто сталкиваемся с некоторым предубеждением от наших коллег из государственных театров. А сейчас главный человек нашей отрасли Ольга Любимова говорит, что мы можем подать заявки на участие в программе на равных с государственными театрами. Это очень важно.
