Позвонил мне милый, интеллигентный и давнишний мучитель Виктор Борзенко и вкрадчиво напомнил о моей рубрике в «Театрале», предварительно осыпав меня комплементами в адрес моего уникального писательского дара. Я понял, не расслабился и сказал, что с некрологами в своей рубрике завязал. Ищите других «Пименов». Но, когда услышал в ответ имена кандидатур, необходимых для майского номера, вздохнул и бросился к перу.
Мистика, совпадение или решение свыше, но 1 мая 2021 года исполнилось бы 100 лет Нине Николаевне Архиповой, а 1 мая 2001 года умер Георгий Павлович Менглет. Удивительная, уникальная пара, в ней всё мощно и очень самобытно. Об этом дуэте можно сочинять трактаты, но в журнальных рамках просто хочется напомнить нынешнему поколению об этом удивительно гармоничном тандеме. Но по слогам…
Нина Николаевна Архипова, Ниночка.
Обворожительно-соблазнительная (как это у классиков – манкая), обаятельная и сексуальная. Характеризую так не понаслышке, ибо наше с ней общение состояло их трёх параметров. Первое: долго и искренне дружили. Второе: как режиссёр, работал с ней в спектаклях «Проснись и пой» и «Маленькие комедии большого дома», в которых она остро и разнообразно существовала в необыкновенно органичном обличии. Третье: как партнёр, играл её мужа в спектакле «Дом, где разбиваются сердца». Всё можно купить, почти всему можно научить кроме красоты и обаяния, это от Бога. Ниночка – эталон этих качеств.
Георгий Павлович Менглет.
Какой-то мудрец однажды заметил, что человек половину жизни работает на биографию, а затем биография начинает работать на него. Это вполне справедливо. Но, конечно, если кто-то будет просто сидеть и ждать, чтобы биография его обслуживала, то этот постулат не выдерживает никакой критики. Актёры ранга Георгия Менглета всю жизнь подпитывали биографию новыми свершениями.
Манера его существования на сцене, его юмор, значительность и артистичность – поразительны. Я прекрасно помню его в звездных ролях – обольстительного Жоржа Дюруа, вальяжного Баяна, монументального Победоносикова. Они останутся в истории русского театра, как одни из высших его пиков. Это был прорыв в сферы высшего актерского мастерства.
Вспоминаю, как в спектакле Андрея Макаенка «Таблетка под язык» он играл председателя колхоза, а я какого-то партийного деятеля. В свое время это был острый спектакль, ибо герой Менглета был немного диссидентом, типа не во всём и не всегда соглашался с линией партии в колхозном строительстве. Представить рафинированного Георгия Павловича в роли председателя колхоза нелегко. В театральной педагогике это называется дать роль "на сопротивление материала". Он ходил в сапогах и ватнике, видимо, для простоты наклеил пушистые усы. Конечно, Жорж Дюруа в этом колхозном деятеле иногда проглядывал, но Георгий Павлович мужественно боролся за колхозное строительство.
Совершенно замечателен мир его увлечений. С юности он был влюблен в футбол. Знал про него, думаю, абсолютно все. Его можно было разбудить посреди ночи и спросить, кто в 1932 году играл за «Пищевик» в полузащите, он сразу же, не задумываясь, называл вам фамилии, можно не проверять. Об этой его страсти знали все и когда шел значительный футбол, в кулисах ставился маленький телевизор и он умудрялся смотреть матч прямо со сцены во время спектакля. Мастерство!
Это порознь. А вместе это наглядное пособие любви, заботы, партнерства и нежности. Георгий Павлович был совершенно равнодушен к вещам и к покупкам. И поэтому в советские времена отсутствия товаров и денежной нищеты в зарубежных гастролях Ниночка тратила двойные суточные на себя. Ну, как на себя – при наличии огромного количества детей, внуков и правнуков это «себя», конечно, было условно. Единственное, на чём настаивал Менглет, это на одном галстуке из каждой поездки.
Однажды их занесло с концертами в Монголию. Там из товаров не оказалось ничего кроме маралов, и Ниночке пришлось потратить деньги на мужа.
Уже по их возвращении в Москву я как-то зашел к Жорику в гримерную потрепаться, он что-то мне, как всегда, изящно-матерно (Георгий Павлович являлся классиком этого жанра) жаловался на футбол и попутно хвастливо сообщил, что Ниночка в Улан-Баторе купила ему кожаное пальто. «Не может быть, – усомнился я. – Где оно?» – «Вон, – сказал Жорик, – стоит в углу». За дверью действительно не висела, а стояла какая-то огромная черная жуть, вероятно, выделанная из какого-то монгольского мамонта.
И ещё о гастролях. Нина Николаевна Архипова при всей своей бурной и разнообразной женской биографии сохранила наив и даже какую-то детскость. Гуляя с Жориком по Гамбургу, она с удивлением наткнулась на витрину секс-шопа. В ней стояла дюжина мужских гениталий не то из пластмассы, не то из кости. «Жорик-Жорик, – вскричала Нина, – посмотри какие слоники». Жорик посмотрел.
Их очень не хватает. На сцене и в дружбе. Не хватает вкуснейших застолий в их уютном хлебосольном доме.
Мистика, совпадение или решение свыше, но 1 мая 2021 года исполнилось бы 100 лет Нине Николаевне Архиповой, а 1 мая 2001 года умер Георгий Павлович Менглет. Удивительная, уникальная пара, в ней всё мощно и очень самобытно. Об этом дуэте можно сочинять трактаты, но в журнальных рамках просто хочется напомнить нынешнему поколению об этом удивительно гармоничном тандеме. Но по слогам…
Нина Николаевна Архипова, Ниночка.
Обворожительно-соблазнительная (как это у классиков – манкая), обаятельная и сексуальная. Характеризую так не понаслышке, ибо наше с ней общение состояло их трёх параметров. Первое: долго и искренне дружили. Второе: как режиссёр, работал с ней в спектаклях «Проснись и пой» и «Маленькие комедии большого дома», в которых она остро и разнообразно существовала в необыкновенно органичном обличии. Третье: как партнёр, играл её мужа в спектакле «Дом, где разбиваются сердца». Всё можно купить, почти всему можно научить кроме красоты и обаяния, это от Бога. Ниночка – эталон этих качеств.
Георгий Павлович Менглет.
Какой-то мудрец однажды заметил, что человек половину жизни работает на биографию, а затем биография начинает работать на него. Это вполне справедливо. Но, конечно, если кто-то будет просто сидеть и ждать, чтобы биография его обслуживала, то этот постулат не выдерживает никакой критики. Актёры ранга Георгия Менглета всю жизнь подпитывали биографию новыми свершениями.
Манера его существования на сцене, его юмор, значительность и артистичность – поразительны. Я прекрасно помню его в звездных ролях – обольстительного Жоржа Дюруа, вальяжного Баяна, монументального Победоносикова. Они останутся в истории русского театра, как одни из высших его пиков. Это был прорыв в сферы высшего актерского мастерства.
Понятие «амплуа» к Менглету не имеет никакого отношения. Полюсные образы, созданные им на сцене, поражали своим диапазоном.
Вспоминаю, как в спектакле Андрея Макаенка «Таблетка под язык» он играл председателя колхоза, а я какого-то партийного деятеля. В свое время это был острый спектакль, ибо герой Менглета был немного диссидентом, типа не во всём и не всегда соглашался с линией партии в колхозном строительстве. Представить рафинированного Георгия Павловича в роли председателя колхоза нелегко. В театральной педагогике это называется дать роль "на сопротивление материала". Он ходил в сапогах и ватнике, видимо, для простоты наклеил пушистые усы. Конечно, Жорж Дюруа в этом колхозном деятеле иногда проглядывал, но Георгий Павлович мужественно боролся за колхозное строительство.
Совершенно замечателен мир его увлечений. С юности он был влюблен в футбол. Знал про него, думаю, абсолютно все. Его можно было разбудить посреди ночи и спросить, кто в 1932 году играл за «Пищевик» в полузащите, он сразу же, не задумываясь, называл вам фамилии, можно не проверять. Об этой его страсти знали все и когда шел значительный футбол, в кулисах ставился маленький телевизор и он умудрялся смотреть матч прямо со сцены во время спектакля. Мастерство!
Это порознь. А вместе это наглядное пособие любви, заботы, партнерства и нежности. Георгий Павлович был совершенно равнодушен к вещам и к покупкам. И поэтому в советские времена отсутствия товаров и денежной нищеты в зарубежных гастролях Ниночка тратила двойные суточные на себя. Ну, как на себя – при наличии огромного количества детей, внуков и правнуков это «себя», конечно, было условно. Единственное, на чём настаивал Менглет, это на одном галстуке из каждой поездки.
Однажды их занесло с концертами в Монголию. Там из товаров не оказалось ничего кроме маралов, и Ниночке пришлось потратить деньги на мужа.
Уже по их возвращении в Москву я как-то зашел к Жорику в гримерную потрепаться, он что-то мне, как всегда, изящно-матерно (Георгий Павлович являлся классиком этого жанра) жаловался на футбол и попутно хвастливо сообщил, что Ниночка в Улан-Баторе купила ему кожаное пальто. «Не может быть, – усомнился я. – Где оно?» – «Вон, – сказал Жорик, – стоит в углу». За дверью действительно не висела, а стояла какая-то огромная черная жуть, вероятно, выделанная из какого-то монгольского мамонта.И ещё о гастролях. Нина Николаевна Архипова при всей своей бурной и разнообразной женской биографии сохранила наив и даже какую-то детскость. Гуляя с Жориком по Гамбургу, она с удивлением наткнулась на витрину секс-шопа. В ней стояла дюжина мужских гениталий не то из пластмассы, не то из кости. «Жорик-Жорик, – вскричала Нина, – посмотри какие слоники». Жорик посмотрел.
Их очень не хватает. На сцене и в дружбе. Не хватает вкуснейших застолий в их уютном хлебосольном доме.
