Вадим Верник – из тех театральных деятелей, чей стиль в одежде всегда узнаваем. В этом ему помогают элегантность образов и лаконичность силуэта. На сей раз «Театрал» поговорил с журналистом и заместителем художественного руководителя МХТ им. A.П. Чехова о том, как стиль влияет на качество жизни.
– Вы всегда очень органичны в своих образах, вас часто можно увидеть в элегантных костюмах. Для вас одежда – это прежде всего что?
– Для меня одежда – это продолжение меня. На самом деле, в одежде я очень аскетичен. Чаще всего предпочитаю черный цвет, но именно потому, что он мне кажется самым элегантным цветом. У меня много черных пиджаков, брюк, рубашек. И для меня всегда важно сочетание определенного пиджака с брюками. Может быть, внешне это выглядит одинаково, но я в этом считываю большое разнообразие. (Улыбается). Более того, если я иду в магазин и хочу купить что-то другого цвета, то все равно руки тянутся и ноги идут туда, где брюки, пиджак и рубашка черного цвета. Если я надеваю что-то не черное, это для меня революционный момент. Летом, конечно, я ношу не только черные вещи, но все равно спокойнее себя чувствую исключительно в черном.
– Можно ли сказать, что одежда – способ привлечь внимание к себе или же, наоборот, отвлечь внимание от своей личности...
– Мне кажется, внимание нужно привлекать к себе не одеждой, а делами. Одежда лишь обеспечивает тебе комфорт. Я продумываю образ, в котором выхожу из дома, когда иду на какую-то встречу, на съемки передач, интервью. Правда, это очень узкий сегмент разнообразия, но мне нравится одеваться именно так.
– Кто-то конкретно повлиял на ваш нынешний стиль?
– Я с детства ношу очки, и они были самые разные, нелепые и непонятные. И вдруг лет 15 назад я увидел в компании у одного человека оправу и понял, что это мое, хотя я даже еще ее и не померил. Эта оправа, как ни странно, определила мой стиль. Не круглые очки, не какие-то вычурные, а строго прямоугольные, с четким графическим рисунком. Вообще, о собственном стиле я начал задумываться, когда пришел на телевидение. Я даже внешне изменился, до этого был достаточно крупных размеров, а работа на телевидении заставила себя внешне поменять и обрести другую форму. Это произошло как-то невольно, неосознанно. Если сейчас посмотреть на фотографии моей дотелевизионной жизни и телевизионной, то визуально и психологически это два разных человека.
– Делали ли вам когда-нибудь замечания по поводу внешнего вида?
– Мой брат Игорь мне все время говорит: «Ну что ты так скучно одеваешься?! Ходишь в одном и том же! Есть же такая палитра красок, такое разнообразие!» А я смотрю на то, как одевается он, и понимаю, что это не мое. Хорошо, что у Игоря есть в этом смысле последователь, это его сын Гриша. Они даже часто одеваются в одном стиле и, бывает, в одинаковые вещи. Так что душа Игоря спокойна по поводу разнообразия, и на меня он уже в этом смысле не надеется.
– Вы очень любите черный цвет…
– Черный – это самый оптимистичный цвет, самый позитивный, потому что он не является каким-то вызовом, он не кричит ничего о человеке. Мое убеждение: о человеке должен говорить не его внешний вид, а его поступки, профессиональные дела.
– Расскажите, пожалуйста, о ваших костюмах. Как вы их выбираете? Шьете ли их в ателье?
– У меня есть один костюм, сшитый в ателье. Но это случайно произошло, потому что в основном, поскольку у меня стандартная фигура, мне вполне хватает того, что продается в магазинах. У меня есть несколько любимых марок. Они совершенно не люксовые. Одна называется Dracorn for people. Брюки у меня в основном этой фирмы. Пиджаки разные, но я предпочитаю европейские марки. Это ни в коем случае не элитные марки, это не мое, а более демократичные. Когда я в Европе, в Германии, Англии, Италии, обязательно захожу в магазины этих брендов и покупаю там себе одежду.
– Почему вы говорите, что элитные марки – это не ваше?
– Потому что я нашел то, что мне близко. Исключения бывают, конечно. Как говорил Генри Форд, машина может быть любого цвета, если она черная.
– Каким галстукам отдаете предпочтение?
– Я не люблю носить галстуки, но на съемках передачи «2 Верник 2», которую мы ведем с Игорем на «Культуре», я сам предложил, чтобы мы оба были в черных костюмах, белых рубашках и с узкими черными галстуками. Игорь сначала сопротивлялся, но это тот случай, когда он меня услышал. Однажды у нас на съемках была Юля Высоцкая, и мы ее попросили во время беседы узнать у Андрея Кончаловского, что он думает о том, как мы с Игорем визуально выглядим в программе. Потом Юля мне сообщила его мнение: Андрей Сергеевич считает, что мы должны быть в более свободных нарядах в стиле Gordio Armani, которые он сам очень любит. Правда, это никак не сочетается с тем, что любим мы. Но для меня было очень ценно и лестно, что Андрей Сергеевич неожиданно выступил нашим стилистом, хотя мы его советом так и не воспользовались.
– А прибегали ли вы к помощи стилистов?
– У меня нет стилиста. В одежде мне нравится силуэт slim fit, я не люблю широкие брюки, пиджаки.
– Вы говорите, что не любите ничего лишнего в одежде, то есть вы минималист, по сути. Так было всегда?
– Думаю, что подсознательно так было всегда. Интерьер, в котором я живу, абсолютно минималистичный. Мне так хорошо и комфортно. Мне нравится, что в минимализме есть воздух и многое можно досочинять. Я не следую никаким философиям, это все на интуитивном уровне. Например, раньше я был кучерявым, а когда кучерявость прошла и на голове появились пустоты, я с ходу постригся налысо. У меня не было никакого в этом смысле переходного периода.
– Легко расстаетесь со старыми предметами гардероба?
– Я очень легко расстаюсь со старыми вещами, у меня нет никакой плюшкинской энергии. Если я считаю, что вещь мне не нужна, значит, ее заменяет какая-то другая. Конечно, у меня есть и синие, и голубые рубахи, светлые летние брюки. Но после того, как я надеваю все это, потом мне опять хочется облачиться во все черное. Но это не потому, что я такой скучный и занудный. Смею надеяться, что это не так. Просто мне так комфортно. Большой ли у меня гардероб?.. Если я задумался, значит, он не такой большой. У меня нет ничего лишнего. Я не люблю лишних бессмысленных слов, фраз, поступков. Люблю, чтобы все было структурно, четко, ясно. Мне очень нравится фраза у Тургенева в романе «Отцы и дети», ее произносит Базаров: «Друг мой, Аркадий Николаич, об одном прошу тебя: не говори красиво». Для меня эти слова очень показательные, потому что за красивостью часто пустота, ложный пафос и так далее. Я во всем люблю лаконичность. Когда делаю интервью, не люблю всякие демагогические моменты, воду, грубо говоря. Люблю, чтобы было больше фактуры, интересной информации. Если это какие-то размышления, то только оригинальные, парадоксальные. Как говорится, дважды два – не четыре, а как минимум пять. Это касается и моих печатных материалов, телевизионных историй и моей программы на радио.
– Что для вас важно в одежде?
– Важно, чтобы мне в ней было комфортно и уютно. Чтобы она не кричала и при этом была стильной.
– А как бы вы охарактеризовали свой повседневный стиль?
– Мой повседневный стиль совершенно не отличается от не повседневного. Если я выхожу для какого-то события на сцену, для вручения премии, например, или веду передачу, это те же костюмы и брюки, пиджаки – очень в этом смысле удобно. И обувь у меня в одном стиле на все случаи жизни. Правда, зимой, когда холодно, я ношу угги, мне в них очень удобно. Причем они у меня не черного цвета, а светло-коричневые. Это единственная яркая краска в моем зимнем гардеробе.
– Что для вас недопустимо в одежде? Что, по-вашему, моветон?
– Какая-то неопрятность. Когда одно с другим не сочетается, не гармонирует. Хотя, сколько людей, столько и мнений по поводу гармонии. Кому-то кажется гармоничным то, что «кричит» и не сочетается между собой, а у другого это вызывает раздражение. Я по одежде часто считываю информацию о человеке, когда его вижу. Так же кто-то считывает информацию обо мне по моему внешнему виду. Но не специально, не с калькулятором в руке, а на психологическом уровне.
– Следите ли вы за модой?
– Я слежу, но поскольку у меня минималистское мышление, то мне интересны тенденции только в этой истории. Я слежу, к примеру, за тем, рубашки с каким воротом в моде и какого кроя пиджаки.
– Что такое для вас стиль? Что делает человека стильным?
– Стильным человека делают его поступки, то, как он реализовывается в жизни, как он себя проявляет в деле. И ни в коем случае в том, как он одет. Я уважаю людей за их дела, а не за их внешний вид.
– Кто из артистов не переставал удивлять вас своим отменным вкусом?
– Перед глазами у меня Галина Павловна Вишневская. Я снимал документальный фильм о ней и Мстиславе Ростроповиче у них дома в Париже. Галина Павловна была в черных элегантных приталенных брюках, в черной роскошной водолазке. И на ногтях у нее был красный лак. Очень эффектно. Я запомнил ее жгучие глаза, пронзающие насквозь. При этом в кадре она была в домашних тапочках с помпонами. Но эти помпоны никак не мешали ее внешнему виду, потому что это была как раз домашняя энергия, так необходимая для нашего фильма.
– Вы любите путешествовать. Культура какой страны вам близка и в какие театры ходите за границей?
– Люблю Германию, она соответствует моим строгим внешним представлениям. Очень себя там комфортно чувствую. Немцы сосредоточенные, душа не нараспашку, загадочные, мне это близко. Не могу сказать, что я там часто бывал в театре – в основном на балетах. Каким счастьем было, например, послушать «Трубадура» Верди на Зальцбургском фестивале с участием Анны Нетребко. Или посмотреть в Парижской опере балет «Жизель», побывать на вечере современной хореографии в Берлинской опере.
– Я была в июне на книжном фестивале на Красной площади, где вы с Игорем представляли свои книги, выпущенные в издательстве АСТ: ваша «Свободный полет» и книга Игоря «Брошенные тексты». Кого из современных авторов любите читать и читаете ли электронные книги?
– Не читаю электронные книги. Если мне нужно что-то срочно прочесть, я могу найти в интернете, конечно, но я не получаю от этого никакого удовольствия. Для меня читать – это перелистывать страницы, даже запах книги создает уже атмосферу. Это важно для меня, в этом есть чтото сакральное. Я слежу за книжными новинками, читаю произведения Гузели Яхиной, Евгения Водолазкина, Алексея Сальникова. Но очень люблю мемуарную литературу, переписки, дневники, произведения на исторические темы.
– Вы коллекционер чашек…
– Первую чашу я приобрел на Гибралтаре, на ней изображена обезьянка (символ этого места) и написано «Гибралтар». На чашке обязательно должно быть название и картинка города. У меня есть чашки очень простые, а есть довольно изысканные. Например, я долго не мог найти в Миккели в Финляндии чашку с названием этого маленького городка. А для меня очень важно было иметь такую чашку в своей коллекции, потому что там я снимал фильм о Майе Плисецкой. И вот я смотрю сейчас на эту чашку, и она у меня ассоциируется с той поездкой, с этой потрясающей встречей с великой балериной. Каждая чашка в моей коллекции – больше, чем просто чашка, она образует вокруг себя мир, к которому я причастен. Поэтому для меня важно, чтобы это были чашки не кем-то подаренные, а приобретенные мной.
– О себе вы говорите: я не мечтаю, думаю только о реальном и достижимом. Что вас вдохновляет?
– Меня может вдохновить все что угодно. Например, интересный спектакль либо необычный закат. Я помню, недавно попал под колоссальный ливень, было ощущение, что с неба падают тонны воды. Я сидел за рулем, и было очень страшно, как в фильме ужасов. Было ощущение, что машина превратится в гондолу и я поплыву. Я мгновенно подумал о том, что надо срочно включить телефон и все это запечатлеть, но была настолько напряженная обстановка на дороге, что я этого не сделал. Хотя потом очень об этом жалел. Причем все случилось так стремительно и так быстро закончилось, что я подумал: а было ли это на самом деле?!
– Ваша мама была преподавателем музыки. Какую музыку вы слушали в детстве и что любите сейчас?
– Мы учились с Игорем в музыкальной школе имени Прокофьева, и одно из самых сильных впечатлений детства – концерт Святослава Рихтера в нашей школе. Он играл классику, и я влюбился в эту музыку во многом благодаря Рихтеру. Я слушаю разную музыку, но меня не цепляет музыка, которую можно разложить по полочкам, скажем так.
– Вы всегда очень органичны в своих образах, вас часто можно увидеть в элегантных костюмах. Для вас одежда – это прежде всего что?
– Для меня одежда – это продолжение меня. На самом деле, в одежде я очень аскетичен. Чаще всего предпочитаю черный цвет, но именно потому, что он мне кажется самым элегантным цветом. У меня много черных пиджаков, брюк, рубашек. И для меня всегда важно сочетание определенного пиджака с брюками. Может быть, внешне это выглядит одинаково, но я в этом считываю большое разнообразие. (Улыбается). Более того, если я иду в магазин и хочу купить что-то другого цвета, то все равно руки тянутся и ноги идут туда, где брюки, пиджак и рубашка черного цвета. Если я надеваю что-то не черное, это для меня революционный момент. Летом, конечно, я ношу не только черные вещи, но все равно спокойнее себя чувствую исключительно в черном.
– Можно ли сказать, что одежда – способ привлечь внимание к себе или же, наоборот, отвлечь внимание от своей личности...
– Мне кажется, внимание нужно привлекать к себе не одеждой, а делами. Одежда лишь обеспечивает тебе комфорт. Я продумываю образ, в котором выхожу из дома, когда иду на какую-то встречу, на съемки передач, интервью. Правда, это очень узкий сегмент разнообразия, но мне нравится одеваться именно так.
– Кто-то конкретно повлиял на ваш нынешний стиль?
– Я с детства ношу очки, и они были самые разные, нелепые и непонятные. И вдруг лет 15 назад я увидел в компании у одного человека оправу и понял, что это мое, хотя я даже еще ее и не померил. Эта оправа, как ни странно, определила мой стиль. Не круглые очки, не какие-то вычурные, а строго прямоугольные, с четким графическим рисунком. Вообще, о собственном стиле я начал задумываться, когда пришел на телевидение. Я даже внешне изменился, до этого был достаточно крупных размеров, а работа на телевидении заставила себя внешне поменять и обрести другую форму. Это произошло как-то невольно, неосознанно. Если сейчас посмотреть на фотографии моей дотелевизионной жизни и телевизионной, то визуально и психологически это два разных человека.
– Делали ли вам когда-нибудь замечания по поводу внешнего вида?
– Мой брат Игорь мне все время говорит: «Ну что ты так скучно одеваешься?! Ходишь в одном и том же! Есть же такая палитра красок, такое разнообразие!» А я смотрю на то, как одевается он, и понимаю, что это не мое. Хорошо, что у Игоря есть в этом смысле последователь, это его сын Гриша. Они даже часто одеваются в одном стиле и, бывает, в одинаковые вещи. Так что душа Игоря спокойна по поводу разнообразия, и на меня он уже в этом смысле не надеется.
– Вы очень любите черный цвет…
– Черный – это самый оптимистичный цвет, самый позитивный, потому что он не является каким-то вызовом, он не кричит ничего о человеке. Мое убеждение: о человеке должен говорить не его внешний вид, а его поступки, профессиональные дела.
– Расскажите, пожалуйста, о ваших костюмах. Как вы их выбираете? Шьете ли их в ателье?
– У меня есть один костюм, сшитый в ателье. Но это случайно произошло, потому что в основном, поскольку у меня стандартная фигура, мне вполне хватает того, что продается в магазинах. У меня есть несколько любимых марок. Они совершенно не люксовые. Одна называется Dracorn for people. Брюки у меня в основном этой фирмы. Пиджаки разные, но я предпочитаю европейские марки. Это ни в коем случае не элитные марки, это не мое, а более демократичные. Когда я в Европе, в Германии, Англии, Италии, обязательно захожу в магазины этих брендов и покупаю там себе одежду.
– Почему вы говорите, что элитные марки – это не ваше?
– Потому что я нашел то, что мне близко. Исключения бывают, конечно. Как говорил Генри Форд, машина может быть любого цвета, если она черная.
– Каким галстукам отдаете предпочтение?
– Я не люблю носить галстуки, но на съемках передачи «2 Верник 2», которую мы ведем с Игорем на «Культуре», я сам предложил, чтобы мы оба были в черных костюмах, белых рубашках и с узкими черными галстуками. Игорь сначала сопротивлялся, но это тот случай, когда он меня услышал. Однажды у нас на съемках была Юля Высоцкая, и мы ее попросили во время беседы узнать у Андрея Кончаловского, что он думает о том, как мы с Игорем визуально выглядим в программе. Потом Юля мне сообщила его мнение: Андрей Сергеевич считает, что мы должны быть в более свободных нарядах в стиле Gordio Armani, которые он сам очень любит. Правда, это никак не сочетается с тем, что любим мы. Но для меня было очень ценно и лестно, что Андрей Сергеевич неожиданно выступил нашим стилистом, хотя мы его советом так и не воспользовались.
– А прибегали ли вы к помощи стилистов?
– У меня нет стилиста. В одежде мне нравится силуэт slim fit, я не люблю широкие брюки, пиджаки.
– Вы говорите, что не любите ничего лишнего в одежде, то есть вы минималист, по сути. Так было всегда?
– Думаю, что подсознательно так было всегда. Интерьер, в котором я живу, абсолютно минималистичный. Мне так хорошо и комфортно. Мне нравится, что в минимализме есть воздух и многое можно досочинять. Я не следую никаким философиям, это все на интуитивном уровне. Например, раньше я был кучерявым, а когда кучерявость прошла и на голове появились пустоты, я с ходу постригся налысо. У меня не было никакого в этом смысле переходного периода.
– Легко расстаетесь со старыми предметами гардероба?
– Я очень легко расстаюсь со старыми вещами, у меня нет никакой плюшкинской энергии. Если я считаю, что вещь мне не нужна, значит, ее заменяет какая-то другая. Конечно, у меня есть и синие, и голубые рубахи, светлые летние брюки. Но после того, как я надеваю все это, потом мне опять хочется облачиться во все черное. Но это не потому, что я такой скучный и занудный. Смею надеяться, что это не так. Просто мне так комфортно. Большой ли у меня гардероб?.. Если я задумался, значит, он не такой большой. У меня нет ничего лишнего. Я не люблю лишних бессмысленных слов, фраз, поступков. Люблю, чтобы все было структурно, четко, ясно. Мне очень нравится фраза у Тургенева в романе «Отцы и дети», ее произносит Базаров: «Друг мой, Аркадий Николаич, об одном прошу тебя: не говори красиво». Для меня эти слова очень показательные, потому что за красивостью часто пустота, ложный пафос и так далее. Я во всем люблю лаконичность. Когда делаю интервью, не люблю всякие демагогические моменты, воду, грубо говоря. Люблю, чтобы было больше фактуры, интересной информации. Если это какие-то размышления, то только оригинальные, парадоксальные. Как говорится, дважды два – не четыре, а как минимум пять. Это касается и моих печатных материалов, телевизионных историй и моей программы на радио.
– Что для вас важно в одежде?
– Важно, чтобы мне в ней было комфортно и уютно. Чтобы она не кричала и при этом была стильной.
– А как бы вы охарактеризовали свой повседневный стиль?
– Мой повседневный стиль совершенно не отличается от не повседневного. Если я выхожу для какого-то события на сцену, для вручения премии, например, или веду передачу, это те же костюмы и брюки, пиджаки – очень в этом смысле удобно. И обувь у меня в одном стиле на все случаи жизни. Правда, зимой, когда холодно, я ношу угги, мне в них очень удобно. Причем они у меня не черного цвета, а светло-коричневые. Это единственная яркая краска в моем зимнем гардеробе.
– Что для вас недопустимо в одежде? Что, по-вашему, моветон?
– Какая-то неопрятность. Когда одно с другим не сочетается, не гармонирует. Хотя, сколько людей, столько и мнений по поводу гармонии. Кому-то кажется гармоничным то, что «кричит» и не сочетается между собой, а у другого это вызывает раздражение. Я по одежде часто считываю информацию о человеке, когда его вижу. Так же кто-то считывает информацию обо мне по моему внешнему виду. Но не специально, не с калькулятором в руке, а на психологическом уровне.
– Следите ли вы за модой?
– Я слежу, но поскольку у меня минималистское мышление, то мне интересны тенденции только в этой истории. Я слежу, к примеру, за тем, рубашки с каким воротом в моде и какого кроя пиджаки.
– Что такое для вас стиль? Что делает человека стильным?
– Стильным человека делают его поступки, то, как он реализовывается в жизни, как он себя проявляет в деле. И ни в коем случае в том, как он одет. Я уважаю людей за их дела, а не за их внешний вид.
– Кто из артистов не переставал удивлять вас своим отменным вкусом?
– Перед глазами у меня Галина Павловна Вишневская. Я снимал документальный фильм о ней и Мстиславе Ростроповиче у них дома в Париже. Галина Павловна была в черных элегантных приталенных брюках, в черной роскошной водолазке. И на ногтях у нее был красный лак. Очень эффектно. Я запомнил ее жгучие глаза, пронзающие насквозь. При этом в кадре она была в домашних тапочках с помпонами. Но эти помпоны никак не мешали ее внешнему виду, потому что это была как раз домашняя энергия, так необходимая для нашего фильма.
– Вы любите путешествовать. Культура какой страны вам близка и в какие театры ходите за границей?
– Люблю Германию, она соответствует моим строгим внешним представлениям. Очень себя там комфортно чувствую. Немцы сосредоточенные, душа не нараспашку, загадочные, мне это близко. Не могу сказать, что я там часто бывал в театре – в основном на балетах. Каким счастьем было, например, послушать «Трубадура» Верди на Зальцбургском фестивале с участием Анны Нетребко. Или посмотреть в Парижской опере балет «Жизель», побывать на вечере современной хореографии в Берлинской опере.
– Я была в июне на книжном фестивале на Красной площади, где вы с Игорем представляли свои книги, выпущенные в издательстве АСТ: ваша «Свободный полет» и книга Игоря «Брошенные тексты». Кого из современных авторов любите читать и читаете ли электронные книги?
– Не читаю электронные книги. Если мне нужно что-то срочно прочесть, я могу найти в интернете, конечно, но я не получаю от этого никакого удовольствия. Для меня читать – это перелистывать страницы, даже запах книги создает уже атмосферу. Это важно для меня, в этом есть чтото сакральное. Я слежу за книжными новинками, читаю произведения Гузели Яхиной, Евгения Водолазкина, Алексея Сальникова. Но очень люблю мемуарную литературу, переписки, дневники, произведения на исторические темы.
– Вы коллекционер чашек…
– Первую чашу я приобрел на Гибралтаре, на ней изображена обезьянка (символ этого места) и написано «Гибралтар». На чашке обязательно должно быть название и картинка города. У меня есть чашки очень простые, а есть довольно изысканные. Например, я долго не мог найти в Миккели в Финляндии чашку с названием этого маленького городка. А для меня очень важно было иметь такую чашку в своей коллекции, потому что там я снимал фильм о Майе Плисецкой. И вот я смотрю сейчас на эту чашку, и она у меня ассоциируется с той поездкой, с этой потрясающей встречей с великой балериной. Каждая чашка в моей коллекции – больше, чем просто чашка, она образует вокруг себя мир, к которому я причастен. Поэтому для меня важно, чтобы это были чашки не кем-то подаренные, а приобретенные мной.
– О себе вы говорите: я не мечтаю, думаю только о реальном и достижимом. Что вас вдохновляет?
– Меня может вдохновить все что угодно. Например, интересный спектакль либо необычный закат. Я помню, недавно попал под колоссальный ливень, было ощущение, что с неба падают тонны воды. Я сидел за рулем, и было очень страшно, как в фильме ужасов. Было ощущение, что машина превратится в гондолу и я поплыву. Я мгновенно подумал о том, что надо срочно включить телефон и все это запечатлеть, но была настолько напряженная обстановка на дороге, что я этого не сделал. Хотя потом очень об этом жалел. Причем все случилось так стремительно и так быстро закончилось, что я подумал: а было ли это на самом деле?!
– Ваша мама была преподавателем музыки. Какую музыку вы слушали в детстве и что любите сейчас?
– Мы учились с Игорем в музыкальной школе имени Прокофьева, и одно из самых сильных впечатлений детства – концерт Святослава Рихтера в нашей школе. Он играл классику, и я влюбился в эту музыку во многом благодаря Рихтеру. Я слушаю разную музыку, но меня не цепляет музыка, которую можно разложить по полочкам, скажем так.
