Менеджеры питерских независимых театров встретились в арт-клубе «Книги и кофе», чтобы обменяться успешными кейсами и обсудить сложности негосов. В мероприятии приняли участие «ЦЕХЪ», КУКФО, уличный театр «Странствующие куклы господина Пэжо», Fulcro, СХТ, «Кот Вильям», театральный проект Бориса Павловича «Лес», «Театральный проект 27» для подростков, «Невидимый театр» и вице-губернатор Санкт-Петербурга Борис Пиотровский. Поводом для встречи стал выход книги «Секреты старого особняка», которая привлекает внимание к заброшенным историческим зданиям, объектам культурного наследия, и независимым проектам без своей площадки. Теоретически их можно было бы соединить.
– Я смотрю на книгу и думаю, вот бы каждому театру – по особняку, говорю сейчас максималистично, но имею на это полное право, потому что мы занимаемся театром для подростков, а это про максимализм, про дерзость, про отсутствие границ исследования и набивание шишек, – говорит режиссер Юлия Каландаришвили. С «Театральным проектом 27», который запустила продюсер Наталия Сереевская, она сделала спектакль для подростков «Жирная Люба» и «Лис PEACE». В их планах – не просто театр, а большой современный креативный кластер для подростков, арт-резиденция, где будут собраны лучшие образцы современных активностей для аудитории 12+.
– История про дом возникла неспроста. Всем независимым театрам хочется иметь свою площадку и не платить за аренду бешеные деньги, иметь свою территорию, куда хотелось бы звать людей. Наша миссия – это работа с подростками. И наша целевая аудитория очень похожа на независимые театры, которым нигде нет места, которые везде чуть-чуть лишние. На самом деле, если посмотреть статистику (я много ставлю в ТЮЗах по стране и знаю срез), спектакли для подростков – это большой провал, не в качественном, а в количественном смысле. С ними, действительно, очень сложно работать. Направление, в котором мы сейчас двигаемся, это создание большого арт-кластера – и про досуг, и про образование, и про развитие. Чтобы все это было центром притяжения нашей аудитории, местом, где они могли бы коммуницировать: для нас важно не только создание спектаклей, но и диалог.
Отчего возникает независимый театр? Оттого, что команде людей очень хочется побыть вместе. Любовь – это сила притяжения, которая, собственно, и держит команду. Мы люди наивные, но адекватные, и всегда проговариваем один пункт: это не должен быть театр побочного действия. Если не нашли денег, не получили грант, мы не выпускаем спектакль. Если эта история не окупается, мы не заставляем людей работать бесплатно, даже если они хотят и могут, а ночью зарабатывают грузчиками.
НЕЗАВИСИМОСТЬ НЕГОСОВ
В государственном театре есть ответственность, ты должен выпустить продукт и, как правило, режиссер не имеет права на ошибку – это не безответственные пробы и поиски. В независимом театре можно ставить все то, что не дадут поставить на сценах федерального и городского подчинения по разным причинам: вкусовым, идеологическим, политическим и т.д. Эта независимость и горизонтальная модель отношений (когда нет художественного руководителя, но есть административная и актерская команда) – игла, с которой слезть очень сложно.
Театр «Кукольный формат» (КУКФО) – самый старший из питерских негосов, можно сказать, совершеннолетний – за 18 лет обзавелся пусть крохотной, но своей площадкой в центре города и воспринимается уже как государственный. И все-таки зависеть от господдержки художник и режиссер Анна Викторова не спешит (впустив в прошлом году премьеру в Театре Наций, впервые в жизни поняла, что это значит – вертикальная модель управления): «Когда долго живешь в свободе, непонятно, как сможешь жить в системе. Я сама отвечаю за свой бюджет. Я сама отвечаю за свой репертуар: что поставить и сколько сыграть, чтобы выжить. Мы платим регулярно. При этом все актеры работают параллельно в других театрах и преподают. Я считаю это полезным, потому что они видят уровень, в сравнении, и понимают, что в КУКФО круто. Здесь они могут делать то, что не могут делать где-то еще».
ПОИСКИ ПЛОЩАДКИ: У ФИНЛЯНДСКОГО ВОКЗАЛА
Одна из главных проблем негосов – отсутствие своей площадки и высокая аренда. Решают её по-разному: кто-то, как театр «Кот Вильям» (едва не закрылся, но получив «Золотую Маску»-2021, решил сделать вторую попытку), сидит в торговом центре на окраине города, кто-то арендует площадку и выстраивает партнерские отношения с арт-кластером на территории завода, как театр Fulcro, а кто-то просто кочует, как это делал КУКФО на протяжении 12 лет.
«Терпите, взбивайте сметану, ждите – и оно будет. А будет, когда совсем закончатся силы, когда вы перестанете надеяться и ждать, – советует Анна Викторова. – Когда мы закрыли наше ООО и готовы были совсем закрыться, потому что устали (и у меня было много предложений и в Европе, и российских театрах), именно в тот момент стали складываться карты – и мы получили свое помещение, всего 160 метров. Один из моих родственников сказал: «Ну, это обычная квартира». Но мы не могли поверить, что это реально. Сейчас, на седьмой год, нам стало критически тесно: заставлено всё, что только можно, куклы все висят в фойе, потому что убрать некуда. И, конечно, зал маленький. Был бы больше, мы бы развернулись».
Еще одно решение проблемы с площадкой предлагает город. Как рассказал вице-губернатор Петербурга Борис Пиотровский, к 2024 году у Финляндского вокзала будет готово здание, предназначенное театральным проектам, у которых нет своей сцены:
– Те, кто хочет выступить и не имеет возможности, её получат. Будет сделан зал, порядка 500 мест, будет закуплено все необходимое оборудование, звук и свет. Это один из больших структурных проектов Правительства Санкт-Петербурга. В свое время Александр Беглов пообещал его реализовать, если не ошибаюсь, в 2018 году, и были подготовлены все соответствующие проектные решения. Это будет городская площадка, соответственно, аренду мы постараемся сделать доступной для молодых коллективов, для молодых театров. О рыночной ставке здесь речь не идет.
ГОСПОДДЕРЖКА: НКО И ИП
«За последний год наше взаимодействие с негосударственным сектором крепнет, отчасти это связано с пандемией. На поддержку НКО, в том числе на театры, музейные проекты и другие НКО в сфере культуры, мы потратили из городского бюджета более миллиарда рублей – больше, чем до 2021 года (не знаю, удастся ли это удержать). Понятно, что от ограничений больше всего пострадали независимые театры. С 2021 года мы установили их системную поддержку. 70 млн рублей – это сумма, которая распределяется ежегодно и выделяется именно на негосударственные театры. Мы постараемся её увеличить в рамках перераспределения субсидий, – пообещал Борис Пиотровский.
– Мы вместе с Министерством культуры уже проводили встречу с негосударственными театрами. Кому-то нужна господдержка, кому-то – нет (они выходили и говорили: «Знаете, вообще-то нам никаких субсидий не надо, лучше не трогайте нас лишний раз»). Мы принимаем эту позицию, с большим уважением к ней относимся. Тем не менее, в марте начнем распределять субсидиарную поддержку, и надеюсь, что в июле нам удастся к ней вернуться, так что добро пожаловать в Комитет по культуре. Хочу обратить внимание, что инклюзивные проекты являются приоритетными и не только в рамках распределения субсидий для негосударственных театров. Экологические проекты тоже всегда в приоритете.
Могут ли подаваться на субсидии не только НКО, но и ИП? Это непростая задача, но мы над ней работаем и в кинематографе уже имеем юридический механизм. С 2022 года Комитетом по культуре поддерживается коммерческое кино. Независимые театры, оформленные как ИП, пока лишены такой возможности, и это связано с целой группой различных сложностей, которые мы будем обсуждать. И я думаю, что имеет смысл это делать вместе с представителями театров, для того чтобы мы могли сфокусировать субсидии и обговорить, кто и как должен подаваться. Нужно будет менять закон города Санкт-Петербурга, что возможно, но требует серьезного обсуждения.
ТЕАТРАЛЬНЫЙ СТАРТАП: FULCRO
Fulcro (с итальянского оно переводится как «точка опоры») – третья попытка учеников Фильштинского сделать свой театр. Всего за 1,5 года они совершили прорыв, который позволяет говорить о действительно успешном кейсе и на практике подтверждает, что сегодня театр – это два крыла, творческое и административное, и именно от тандема режиссер и продюсера зависит успех.
«Мы образовались в 2020 году, собственно, в разгар пандемии. Летом мы с ребятами – выпускниками Вениамина Фильштинского – поняли, что никуда нам друг от друга особенно не деться. Но это стандартное начало истории любого независимого театра, – рассказывает куратор Fulcro Дарья Шамина. – Мы выпустились с классным спектаклем и решили остаться вместе. А дальше стали происходить чудеса, потому что у нас, в отличие от большинства независимых театров, есть партнёр – завод Степана Разина. Это уникальное место на территории Петербурга, с совершенно потрясающими владельцами, которые включены в культурную жизнь города и очень хотят на территории завода сформировать арт-кластер. Конечно, большинство помещений там коммерческие, и мы находимся там на арендных условиях. Тем не менее арендодатели нас поддерживают, и то, что мы встретили друг друга, обусловило нашу дальнейшую деятельность – мы стали заниматься жанром сайт-специфик, исследовать место, в котором оказались – и многие наши спектакли продиктованы самой площадкой (это два цеха, 18 века и новый). Каждый раз это разговор с пространством, независимо от того, какой материал мы используем.
Это первый пункт нашего везения. Второй пункт – знакомство с очень классной продюсерской командой в Москве. Это Евгения Петровская и Дарья Вернер, независимые продюсеры. Мы пошли к ним фактически сразу, как только договорились с сокурсниками, что хотим свой театр: «Поможете? – Ну, давайте попробуем». И спустя два месяца мы отрылись первыми небольшими спектаклями.
Потом нам повезло второй раз – Сергей Горошко стал звездой. Дело в том, что фильм «Майор Гром», в котором он снялся, попал на Netflix и имел выход на очень большую молодежную аудиторию. Я не совру, если скажу, что любой независимый, может быть, даже государственный театр, мечтает о том, чтобы привлечь новую публику. Используется множество сложных механизмов, чтобы люди, для которых театр не был сферой интересов, взяли и пришли на спектакли. С нами это случилось само собой, по чудесному стечению обстоятельств. Fulcro зацепил очень много молодых, увлеченных искусством людей. Они пришли и остались. Лояльная аудитория, благодаря которой наш театр существует, – это колоссальная ответственность.
«ЭТО ТЕАТР ИЛИ ЧТО?»
Мы существуем не только как театр. Собственные спектакли проводим на заводе, но очень хотим сотрудничать с другими проектами как междисциплинарная площадка, – продолжает Дарья Шамина. – «Плохой театр» Димы Крестьянкина, например, сыграл у нас спектакль «Квадрат». Мы открыты для новых предложений и собираем вокруг себя людей из разных миров. Мы сделали большую сложную аудиовизуальную инсталляцию с Дмитрием Власиком – ярчайшим представителем современной академической музыки. Мы планируем спектакль с Семеном Александровским. Мы всячески развиваем свое дело в разные стороны, растем и очень надеемся, что у Fulcro бeдут появляться новые партнеры, в том числе государство.
У нас есть ряд важных партнеров, частных инвесторов и организаций, в том числе Российский еврейский конгресс, благодаря которому существует спектакль «Наш класс», благодаря которому состоялась наша большая публичная программа. У нас есть помещение в долгосрочной аренде, где мы репетируем и играем наши камерные спектакли, и есть большая площадка, на которой мы работаем по дням и которую пытаемся развивать вместе с заводом.
НЕ ПРО ДЕНЬГИ И СЛАВУ
Много сложностей преследует независимые театры. Часть нашей команды ушла, потому что, как говорит Женя Петровская, «независимый театр – это не про деньги и славу». При том что мы стараемся обеспечить нашим сотрудникам достойный уровень жизни. Но в связи с пандемией, введением QR-кодов и ограничениями, когда в театр нельзя было людям несовершеннолетним, нам очень тяжело выплывать на самоокупаемость. Мы существуем на полной аренде, без своей техники – и если в ближайшее время это не преодолеем, то, конечно, нас ждут большие проблемы. Уже сейчас мы работаем в существенный дефицит. И занимаемся построением экономической модели, а это одна из сложнейших задач независимого театра. Творчество – это здорово, но тем не менее, хочется, чтобы существовала устойчивая структура, куда люди смогут приходить и работать на постоянной основе. Сейчас в Fulcro около 50 человек, для которых театр – это место, где они проводят всё свое время. Соответственно, есть необходимость обеспечить им зарплаты. Пока они вынуждены подрабатывать на разных проектах, связанных преимущественно с искусством. Но я верю, что мы найдем поддержку, частую или государственную. В 2022 году у нас – четыре премьеры.
КАРТА НЕЗАВИСИМЫХ ТЕАТРОВ
– Рассчитывать на поддержку города? Даже если получишь, от проблем не уйдешь. Когда я еще руководил «Этюд-театром», нам дали бункер на Васильевском острове, мы потратили деньги на экспертизу. Но оказалось, что его затопляет каждую весну – и невозможно провести ни отопление, ни электричество. И зачем я, спрашивается, ходил в Смольный? Лучше были потратил эти усилия на то, чтобы сделать спектакль, – считает Семен Серзин, основатель и двигатель «Невидимого театра», где изначально не было «ни труппы, ни сцены, ни рассадки», директора и продюсера тоже не было. Кстати, осенью 2021 года «Невидимый театр» открыл 5-й сезон на собственной площадке – на Кожевенной линии Васильевского острова.
– Ноль budget – прекрасное начинание, на котором зиждутся независимые театры, и это присуще именно Петербургу. Здесь еще есть несчастная безденежная культура. Правда, путь от разговора к делу может занять так много времени, что все уже забудут, куда шли. Договоренности по площадкам вязнут, тонут, как в болоте. В Москве все сразу спрашивают: «Сколько?»
Я верю в то, что театр может существовать в условиях, когда актер получает копейку и с продажи билетов находятся деньги на выпуск премьер. Но проблемы с деньгами, с площадками – это второе, а первое – зрители: важно, чтобы про театр знали. Я подумал, что мы могли бы объединиться, скинуться и сделать карту независимых театров – в ТикТоке или на другой интернет-платформе: чтобы можно бы зайти и посмотреть на карте города, где и какие спектакли идут. Я не верю в «горизонтальный» театр, иначе это будет как в фильме «Молодой Годар», где он пытался устроить на съемках фильма демократию – и ничего не получилось. Но горизонтальные отношения между независимыми театрами, здоровая конкуренция и поддержка друг друга – это как раз то, на что можно рассчитывать.
– Я смотрю на книгу и думаю, вот бы каждому театру – по особняку, говорю сейчас максималистично, но имею на это полное право, потому что мы занимаемся театром для подростков, а это про максимализм, про дерзость, про отсутствие границ исследования и набивание шишек, – говорит режиссер Юлия Каландаришвили. С «Театральным проектом 27», который запустила продюсер Наталия Сереевская, она сделала спектакль для подростков «Жирная Люба» и «Лис PEACE». В их планах – не просто театр, а большой современный креативный кластер для подростков, арт-резиденция, где будут собраны лучшие образцы современных активностей для аудитории 12+.
– История про дом возникла неспроста. Всем независимым театрам хочется иметь свою площадку и не платить за аренду бешеные деньги, иметь свою территорию, куда хотелось бы звать людей. Наша миссия – это работа с подростками. И наша целевая аудитория очень похожа на независимые театры, которым нигде нет места, которые везде чуть-чуть лишние. На самом деле, если посмотреть статистику (я много ставлю в ТЮЗах по стране и знаю срез), спектакли для подростков – это большой провал, не в качественном, а в количественном смысле. С ними, действительно, очень сложно работать. Направление, в котором мы сейчас двигаемся, это создание большого арт-кластера – и про досуг, и про образование, и про развитие. Чтобы все это было центром притяжения нашей аудитории, местом, где они могли бы коммуницировать: для нас важно не только создание спектаклей, но и диалог.
Отчего возникает независимый театр? Оттого, что команде людей очень хочется побыть вместе. Любовь – это сила притяжения, которая, собственно, и держит команду. Мы люди наивные, но адекватные, и всегда проговариваем один пункт: это не должен быть театр побочного действия. Если не нашли денег, не получили грант, мы не выпускаем спектакль. Если эта история не окупается, мы не заставляем людей работать бесплатно, даже если они хотят и могут, а ночью зарабатывают грузчиками.
НЕЗАВИСИМОСТЬ НЕГОСОВ
В государственном театре есть ответственность, ты должен выпустить продукт и, как правило, режиссер не имеет права на ошибку – это не безответственные пробы и поиски. В независимом театре можно ставить все то, что не дадут поставить на сценах федерального и городского подчинения по разным причинам: вкусовым, идеологическим, политическим и т.д. Эта независимость и горизонтальная модель отношений (когда нет художественного руководителя, но есть административная и актерская команда) – игла, с которой слезть очень сложно.
Театр «Кукольный формат» (КУКФО) – самый старший из питерских негосов, можно сказать, совершеннолетний – за 18 лет обзавелся пусть крохотной, но своей площадкой в центре города и воспринимается уже как государственный. И все-таки зависеть от господдержки художник и режиссер Анна Викторова не спешит (впустив в прошлом году премьеру в Театре Наций, впервые в жизни поняла, что это значит – вертикальная модель управления): «Когда долго живешь в свободе, непонятно, как сможешь жить в системе. Я сама отвечаю за свой бюджет. Я сама отвечаю за свой репертуар: что поставить и сколько сыграть, чтобы выжить. Мы платим регулярно. При этом все актеры работают параллельно в других театрах и преподают. Я считаю это полезным, потому что они видят уровень, в сравнении, и понимают, что в КУКФО круто. Здесь они могут делать то, что не могут делать где-то еще».
ПОИСКИ ПЛОЩАДКИ: У ФИНЛЯНДСКОГО ВОКЗАЛА
Одна из главных проблем негосов – отсутствие своей площадки и высокая аренда. Решают её по-разному: кто-то, как театр «Кот Вильям» (едва не закрылся, но получив «Золотую Маску»-2021, решил сделать вторую попытку), сидит в торговом центре на окраине города, кто-то арендует площадку и выстраивает партнерские отношения с арт-кластером на территории завода, как театр Fulcro, а кто-то просто кочует, как это делал КУКФО на протяжении 12 лет.
«Терпите, взбивайте сметану, ждите – и оно будет. А будет, когда совсем закончатся силы, когда вы перестанете надеяться и ждать, – советует Анна Викторова. – Когда мы закрыли наше ООО и готовы были совсем закрыться, потому что устали (и у меня было много предложений и в Европе, и российских театрах), именно в тот момент стали складываться карты – и мы получили свое помещение, всего 160 метров. Один из моих родственников сказал: «Ну, это обычная квартира». Но мы не могли поверить, что это реально. Сейчас, на седьмой год, нам стало критически тесно: заставлено всё, что только можно, куклы все висят в фойе, потому что убрать некуда. И, конечно, зал маленький. Был бы больше, мы бы развернулись».
Еще одно решение проблемы с площадкой предлагает город. Как рассказал вице-губернатор Петербурга Борис Пиотровский, к 2024 году у Финляндского вокзала будет готово здание, предназначенное театральным проектам, у которых нет своей сцены:
– Те, кто хочет выступить и не имеет возможности, её получат. Будет сделан зал, порядка 500 мест, будет закуплено все необходимое оборудование, звук и свет. Это один из больших структурных проектов Правительства Санкт-Петербурга. В свое время Александр Беглов пообещал его реализовать, если не ошибаюсь, в 2018 году, и были подготовлены все соответствующие проектные решения. Это будет городская площадка, соответственно, аренду мы постараемся сделать доступной для молодых коллективов, для молодых театров. О рыночной ставке здесь речь не идет.
ГОСПОДДЕРЖКА: НКО И ИП
Петербург сегодня лидирует по числу и значимости независимых театров. Это чуть ли не единственный город в России, где частная инициатива поддерживается на государственном уровне.
«За последний год наше взаимодействие с негосударственным сектором крепнет, отчасти это связано с пандемией. На поддержку НКО, в том числе на театры, музейные проекты и другие НКО в сфере культуры, мы потратили из городского бюджета более миллиарда рублей – больше, чем до 2021 года (не знаю, удастся ли это удержать). Понятно, что от ограничений больше всего пострадали независимые театры. С 2021 года мы установили их системную поддержку. 70 млн рублей – это сумма, которая распределяется ежегодно и выделяется именно на негосударственные театры. Мы постараемся её увеличить в рамках перераспределения субсидий, – пообещал Борис Пиотровский.
– Мы вместе с Министерством культуры уже проводили встречу с негосударственными театрами. Кому-то нужна господдержка, кому-то – нет (они выходили и говорили: «Знаете, вообще-то нам никаких субсидий не надо, лучше не трогайте нас лишний раз»). Мы принимаем эту позицию, с большим уважением к ней относимся. Тем не менее, в марте начнем распределять субсидиарную поддержку, и надеюсь, что в июле нам удастся к ней вернуться, так что добро пожаловать в Комитет по культуре. Хочу обратить внимание, что инклюзивные проекты являются приоритетными и не только в рамках распределения субсидий для негосударственных театров. Экологические проекты тоже всегда в приоритете.
Могут ли подаваться на субсидии не только НКО, но и ИП? Это непростая задача, но мы над ней работаем и в кинематографе уже имеем юридический механизм. С 2022 года Комитетом по культуре поддерживается коммерческое кино. Независимые театры, оформленные как ИП, пока лишены такой возможности, и это связано с целой группой различных сложностей, которые мы будем обсуждать. И я думаю, что имеет смысл это делать вместе с представителями театров, для того чтобы мы могли сфокусировать субсидии и обговорить, кто и как должен подаваться. Нужно будет менять закон города Санкт-Петербурга, что возможно, но требует серьезного обсуждения.
ТЕАТРАЛЬНЫЙ СТАРТАП: FULCRO
Fulcro (с итальянского оно переводится как «точка опоры») – третья попытка учеников Фильштинского сделать свой театр. Всего за 1,5 года они совершили прорыв, который позволяет говорить о действительно успешном кейсе и на практике подтверждает, что сегодня театр – это два крыла, творческое и административное, и именно от тандема режиссер и продюсера зависит успех.
«Мы образовались в 2020 году, собственно, в разгар пандемии. Летом мы с ребятами – выпускниками Вениамина Фильштинского – поняли, что никуда нам друг от друга особенно не деться. Но это стандартное начало истории любого независимого театра, – рассказывает куратор Fulcro Дарья Шамина. – Мы выпустились с классным спектаклем и решили остаться вместе. А дальше стали происходить чудеса, потому что у нас, в отличие от большинства независимых театров, есть партнёр – завод Степана Разина. Это уникальное место на территории Петербурга, с совершенно потрясающими владельцами, которые включены в культурную жизнь города и очень хотят на территории завода сформировать арт-кластер. Конечно, большинство помещений там коммерческие, и мы находимся там на арендных условиях. Тем не менее арендодатели нас поддерживают, и то, что мы встретили друг друга, обусловило нашу дальнейшую деятельность – мы стали заниматься жанром сайт-специфик, исследовать место, в котором оказались – и многие наши спектакли продиктованы самой площадкой (это два цеха, 18 века и новый). Каждый раз это разговор с пространством, независимо от того, какой материал мы используем.
Это первый пункт нашего везения. Второй пункт – знакомство с очень классной продюсерской командой в Москве. Это Евгения Петровская и Дарья Вернер, независимые продюсеры. Мы пошли к ним фактически сразу, как только договорились с сокурсниками, что хотим свой театр: «Поможете? – Ну, давайте попробуем». И спустя два месяца мы отрылись первыми небольшими спектаклями.
Театральный стартап – во многом заслуга и нашего безумия: не было никаких инвесторов, мы просто частным образом набрали долгов. Но поняли, что взять и отбить большую сумму, сыграв три спектакля, нельзя. Как сделать из театра бизнес? Никак. Это очень фрустрировало нас всех. Некоторое время мы не играли и рассчитывались с долгами.
Потом нам повезло второй раз – Сергей Горошко стал звездой. Дело в том, что фильм «Майор Гром», в котором он снялся, попал на Netflix и имел выход на очень большую молодежную аудиторию. Я не совру, если скажу, что любой независимый, может быть, даже государственный театр, мечтает о том, чтобы привлечь новую публику. Используется множество сложных механизмов, чтобы люди, для которых театр не был сферой интересов, взяли и пришли на спектакли. С нами это случилось само собой, по чудесному стечению обстоятельств. Fulcro зацепил очень много молодых, увлеченных искусством людей. Они пришли и остались. Лояльная аудитория, благодаря которой наш театр существует, – это колоссальная ответственность.
«ЭТО ТЕАТР ИЛИ ЧТО?»
Мы существуем не только как театр. Собственные спектакли проводим на заводе, но очень хотим сотрудничать с другими проектами как междисциплинарная площадка, – продолжает Дарья Шамина. – «Плохой театр» Димы Крестьянкина, например, сыграл у нас спектакль «Квадрат». Мы открыты для новых предложений и собираем вокруг себя людей из разных миров. Мы сделали большую сложную аудиовизуальную инсталляцию с Дмитрием Власиком – ярчайшим представителем современной академической музыки. Мы планируем спектакль с Семеном Александровским. Мы всячески развиваем свое дело в разные стороны, растем и очень надеемся, что у Fulcro бeдут появляться новые партнеры, в том числе государство.
У нас есть ряд важных партнеров, частных инвесторов и организаций, в том числе Российский еврейский конгресс, благодаря которому существует спектакль «Наш класс», благодаря которому состоялась наша большая публичная программа. У нас есть помещение в долгосрочной аренде, где мы репетируем и играем наши камерные спектакли, и есть большая площадка, на которой мы работаем по дням и которую пытаемся развивать вместе с заводом.
НЕ ПРО ДЕНЬГИ И СЛАВУ
Много сложностей преследует независимые театры. Часть нашей команды ушла, потому что, как говорит Женя Петровская, «независимый театр – это не про деньги и славу». При том что мы стараемся обеспечить нашим сотрудникам достойный уровень жизни. Но в связи с пандемией, введением QR-кодов и ограничениями, когда в театр нельзя было людям несовершеннолетним, нам очень тяжело выплывать на самоокупаемость. Мы существуем на полной аренде, без своей техники – и если в ближайшее время это не преодолеем, то, конечно, нас ждут большие проблемы. Уже сейчас мы работаем в существенный дефицит. И занимаемся построением экономической модели, а это одна из сложнейших задач независимого театра. Творчество – это здорово, но тем не менее, хочется, чтобы существовала устойчивая структура, куда люди смогут приходить и работать на постоянной основе. Сейчас в Fulcro около 50 человек, для которых театр – это место, где они проводят всё свое время. Соответственно, есть необходимость обеспечить им зарплаты. Пока они вынуждены подрабатывать на разных проектах, связанных преимущественно с искусством. Но я верю, что мы найдем поддержку, частую или государственную. В 2022 году у нас – четыре премьеры.
КАРТА НЕЗАВИСИМЫХ ТЕАТРОВ
– Рассчитывать на поддержку города? Даже если получишь, от проблем не уйдешь. Когда я еще руководил «Этюд-театром», нам дали бункер на Васильевском острове, мы потратили деньги на экспертизу. Но оказалось, что его затопляет каждую весну – и невозможно провести ни отопление, ни электричество. И зачем я, спрашивается, ходил в Смольный? Лучше были потратил эти усилия на то, чтобы сделать спектакль, – считает Семен Серзин, основатель и двигатель «Невидимого театра», где изначально не было «ни труппы, ни сцены, ни рассадки», директора и продюсера тоже не было. Кстати, осенью 2021 года «Невидимый театр» открыл 5-й сезон на собственной площадке – на Кожевенной линии Васильевского острова.
– Ноль budget – прекрасное начинание, на котором зиждутся независимые театры, и это присуще именно Петербургу. Здесь еще есть несчастная безденежная культура. Правда, путь от разговора к делу может занять так много времени, что все уже забудут, куда шли. Договоренности по площадкам вязнут, тонут, как в болоте. В Москве все сразу спрашивают: «Сколько?»
Я верю в то, что театр может существовать в условиях, когда актер получает копейку и с продажи билетов находятся деньги на выпуск премьер. Но проблемы с деньгами, с площадками – это второе, а первое – зрители: важно, чтобы про театр знали. Я подумал, что мы могли бы объединиться, скинуться и сделать карту независимых театров – в ТикТоке или на другой интернет-платформе: чтобы можно бы зайти и посмотреть на карте города, где и какие спектакли идут. Я не верю в «горизонтальный» театр, иначе это будет как в фильме «Молодой Годар», где он пытался устроить на съемках фильма демократию – и ничего не получилось. Но горизонтальные отношения между независимыми театрами, здоровая конкуренция и поддержка друг друга – это как раз то, на что можно рассчитывать.
