Адрес «Некрасова, 10» звучит в фильме Кирилла Серебренникова «Лето»: Цой и Науменко едут на троллейбусе именно сюда, в Большой театр кукол, где была новейшая студия звукозаписи. Тогда, в 80-х, оборудование для нее привез с гастролей в Японии главный режиссер БТК Виктор Сударушкин, и звукоцех, в котором, кстати, работал Майк Науменко, стал «точкой притяжения» для рок-музыкантов.
«Благодаря уникальной аппаратуре, какой не было ни у кого в городе, здесь записывали альбомы и «Кино», и «Зоопарк». Это место еще помнит питерскую рок-тусовку», – говорит Наталия Сергеевская, начальник отдела развития Большого театра кукол. Нашу прогулку по закулисью мы начинаем с актерского фойе перед Малой сценой, которая появилась как раз в помещении звукозаписывающей студии. Произошло это в 2006-м, когда главный режиссер Руслан Кудашов пришел в БТК, и студентам, которых он набрал на курс при театре, нужно было пространство. Связующая ниточка с бывшей студией остаётся, и через духовое окно в его кабинете слышно периодически, как барабанят (и не только) разные музыканты. Дань тому времени – и поэтическая трилогия на Малой сцене: «Башлачев. Человек поющий», «Высоцкий. Requiem», «Бродский. Ниоткуда».
«ОБРАТНАЯ СТОРОНА»
Цех, где хранятся костюмы и реквизит, выглядит как «лес» высоких шкафов с прозрачными дверями: всё содержимое – на виду. «Систему хранения, по сути, надо перестраивать: места не хватает, – говорит Наталия Сергеевская. – Шкафы были рассчитаны в основном на то, чтобы здесь висели куклы. Видите штыри? Правда, сделали и вешалки для костюмов, которых тут полно, как и драматических спектаклей, не кукольного формата».
Натыкаемся на смятые духовые инструменты. «Это из последнего – «Обратная сторона древа», где Кудашов сам выходит на сцену и читает свой поэтический текст, по Библии, а актеры пластическими способами рассказывают про Каина и Авеля, про Ноя и Иова. Танцуют на черной пробковой гальке. Кстати, в БДТ, в «Трех толстяках» Могучего эта пробка используется вместо песка, и её насыпи, на самом деле, смотрятся как пустыня». Спрашиваю: «Почему же инструменты смяты, как будто их оттоптали?» «Потому что мы оркестр, который танцует», – отвечает мне артист, вырулив из-за шкафа. Алесь Снопковский – звезда БТК и обладатель «Золотой маски» – за роль Офелии в спектакле «Гамлет. Ширма». «Это из разряда «невозможное возможно»: стоило сыграть женщину – сразу же награда прилетела, как бумеранг Вселенной, и «ударила» в голову, – говорит он. – Ну а в «Древе» мы выходим в потрепанных фраках играть нашу симфонию, но без звука, и в конце все-таки возвращаемся к своим истоптанным, забытым миром, погребенным под землю инструментам, чтобы зазвучала тихая мелодия». На выходе заглядываем в закуток, где стираются и сушатся костюмы – на глаза попадается как раз синий бархат, в котором играет Алесь-Офелия и вся актерская команда «Гамлета».
«НИТИ МАРИОНЕТКИ – ЭТО НЕРВЫ»
Дальше по курсу – обратная сторона сцены. И тут живут куклы: за стеклом друг за другом стоят герои спектакля по Пушкину – «Покаяние и прощение» делали к юбилею БТК, и для всех причастных он – в числе самых любимых. «Марионетки тут уникальные, – подчеркивает Сергеевская. – Понятно, что можно просто повязать нити, подергать и «оживить» любой предмет. Но настоящие марионетки умели делать только два человека в России. Один из них – Александр Максимычев, который основал театр «Кукольный дом».
На самом деле, марионетка – это очень сложная система баланса. Важно, чтобы все сочленения были в правильном месте. Иначе кукла будет двигаться неестественно. Она же должна имитировать человеческую походку, для чего нужна система грузов и очень точный расчет. Одна такая марионетка стоит от 150 тысяч. Поэтому и спектакль к 80-летию БТК был очень дорогой. Вообще, у каждой традиционной кукольной системы – своя содержательность, своя метафизика. Есть древние куклы – балаганные типа Петрушки, марионетки, тени. А есть те, которые появились в ХХ веке, и все они стоят примерно на одном уровне с человеком. Марионетка же – из тех времен, когда была совсем другая космология и считалось, что Бог управляет человеком, как кукловод – куклами, а нити – это наши нервы (кстати, по-древнегречески слово «нерв» и слово «нить» звучат одинаково). Она всегда возвышенная, всегда аристократичная, уточненная и нежная. Она всегда немножко сама по себе. Её нити могут быть до двух метров – и понятно, что как бы кукольник ни старался, она все равно будет во многом самостоятельной в своих движениях. Так что марионетка – и самая свободная, и самая зависимая одновременно». На традицию театра марионеток, которым вообще мало кто сейчас занимается, в БТК ориентирована трилогия на Большой сцене: «Пиноккио», «Синяя птица» и премьерная «Алиса в стране чудес». Во всех используется тропа – мост, с которого производится вождение марионетками. Здесь она – на всё зеркало сцены, пожалуй, самая большая в стране.
«КОМНАТА ВДОХНОВЕНИЯ»
Чтобы увидеть мастерские, где делают кукол и декорации, проходим между двумя зданиями. «Здесь мы еще в 12-м доме, а здесь – уже в 10-м. Получается, полтора здания нам принадлежит, – поясняет Сергеевская. – Тут была старая питерская парадная, самая обычная: темно-зелененькая, с мигающими лампочками. Когда Кудашов хотел сделать «Алису в стране чудес» как путешествие по театру, стали это ремонтировать». Чтобы пространство заиграло, выбелили стены, добавили красный – цвет, в который красили розы по приказу королевы в книге Кэрролла. Плиточку положили черно-белую, как шахматное поле (привет Зазеркалью). На проект в итоге денег не нашли, только ремонт закончили. Сейчас «Алису» выпустили, но не как спектакль-променад, а как марионеточный спектакль на Большой сцене.
Первая, кто встречается нам в мастерской – как раз марионетка Алиса, белокурая девочка-подросток в красном платье, лицом неуловимо напоминающая Весну с картины Боттичелли. Она парит на нитях, кажется, уже готовая к выходу на сцену, а работа идет над ботинками – в точности, как у Алисы, толь ко несоразмерно большими. Кому они принадлежат? Не признаются. Премьера покажет.
По соседству с маленькой, уютной комнатой, где кукол дорабатывают, мужская часть – помещение технологов. Здесь, например, выпекают папье-маше, дают остыть и красят, о чем сразу «заявляют» запахи. Покрасочная – «комната вдохновения», как говорят: здесь можно запереться и «вдохновиться». Рядом – просторная столярная, где изготавливают крупногабаритные декорации. Почти всё, кроме литья железа, даже суперглобальное, в БТК стараются делать сами.
«Вот, например, сад…», – говорит бородатый, седовласый художник-декоратор, протягивая макет с металлическими деревцами. Они тоже вырастут в «стране чудес», где все, кроме Алисы, либо каркасные куклы, некие «скелеты», либо тантамарески с решетчатыми кукольными телами, то есть ничем не прикрытые механизмы. В спектакле Руслана Кудашова они говорят о механизмах, которые работают внутри любого общества, особенно того, где само слово «свобода» затирается всеми средствами информации и дезинформации.
«УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЛЮДИ»
Ну а мы возвращаемся в зрительское фойе, где, между прочим, тоже играют спектакли (сцена-ширма из спектакля «Лев и птичка» уже стала неотъемлемой частью пространства), а до революции здесь проходили балы. «Особняк постройки 1912 года принадлежал почетному гражданину Петербурга, банкиру Александру Бурцеву, – рассказывает Сергеевская. – Он, как и его брат, владелец банкирской конторы, очень любил искусство и очень много делал для книгоиздания. Сам ездил по Северу, собирал сказки и предания, потом издавал альманахи и этнографические труды. Эти люди начала ХХ века были универсальными, как люди эпохи Возрождения. Они, с одной стороны, содержали банки, а с другой стороны, все деньги тратили на культурно-просветительские дела. В их доходном доме работали книжные магазины – внизу, где сейчас находится Камерная сцена, а зал Большой сцены был картинной галереей. Здесь сохранился исторический потолок. Но раньше он был прозрачным, так что небо было видно – и днём в выставочном пространстве использовали естественное освещение. После революции Бурцева постигла печальная судьба: его сослали в Астрахань и расстреляли. Дом национализировали и стали проводить здесь собрания. Соответственно, сделали низкую сценку, чтобы «толкать» в массы политинформацию. Наш театр поселили сюда в 1940 году, во время блокады Ленинграда он давал представления по городу, в 1942-м отправился в эвакуацию в Сибирь, а потом уже вернулся на Некрасова, 10 окончательно.
«ОТ ПЕТРУШКИ ДО ФИЛОСОФИИ»
Начинался «Второй ленинградский театр кукол», а с 1955-го – БТК, как любительский коллектив. Дело в том, что после революции власти поощряли создание кукольных театров, чтобы распространять агитки. В дореволюционной России марионетка была главной куклой, и Мейерхольд ей занимался, и Слонимская, которая уехала в Париж, а потом в НьюЙорк. Но с приходом большевиков на первый план вышел Петрушка – антипод марионетки, самая земная кукла, единственная, у которой есть плоть. В целом, если проследить, в какое время и какая кукла появлялась, то можно понять, что вообще происходило в мире. Потому что кукольный театр всегда отражает повороты истории. Так, после 1917-го активизировался Петрушка, с которым в любое место можно было приехать, просто поставить ширму и пропагандировать что угодно... Напрямую люди воспринимали не очень, а через кукольные представления информация заходила хорошо. Все ринулись это делать, чтобы зарабатывать, тем более, годы были голодные. Но многие быстро поняли, что на самом деле это искусство гораздо более объемное и философское – и переключились на художественную часть.
Так и БТК начинался с агитационной повестки, а потом к артистам-любителям присоединился ученик Мейерхольда – Шапиро, и они взялись за другие пьесы. Постепенно обрастали новым репертуаром, играли по школам, пока, наконец, не получили статус государственного театра и свое здание. После Шапиро пришел Королев, который основал в театральном институте кукольную кафедру – вторую в мире. Первая появилась в Чехии. Если драматических артистов обучали еще с царских времен, то кукольников никто не воспитывал. Они просто передавали свое мастерство из поколения в поколение. Королев же в 50-е добился, чтобы их тоже учили, и с тех пор появилась традиция набирать курсы.
У Руслана Кудашова, главного режиссера БТК, тоже был свой курс – сначала актеров, потом режиссеров – и сегодня это костяк труппы. Он пришел в театр в 2005 году, набрал студентов – и понеслось. Сейчас в Большом театре кукол везде – экспериментальное поле, на всех сценах есть и детские, и драйвовые взрослые спектакли, а главное – есть очень много фанатов, в то время как у многих питерских театров, даже из числа самых известных, нет своего зрителя.
«Благодаря уникальной аппаратуре, какой не было ни у кого в городе, здесь записывали альбомы и «Кино», и «Зоопарк». Это место еще помнит питерскую рок-тусовку», – говорит Наталия Сергеевская, начальник отдела развития Большого театра кукол. Нашу прогулку по закулисью мы начинаем с актерского фойе перед Малой сценой, которая появилась как раз в помещении звукозаписывающей студии. Произошло это в 2006-м, когда главный режиссер Руслан Кудашов пришел в БТК, и студентам, которых он набрал на курс при театре, нужно было пространство. Связующая ниточка с бывшей студией остаётся, и через духовое окно в его кабинете слышно периодически, как барабанят (и не только) разные музыканты. Дань тому времени – и поэтическая трилогия на Малой сцене: «Башлачев. Человек поющий», «Высоцкий. Requiem», «Бродский. Ниоткуда».
«ОБРАТНАЯ СТОРОНА»
Цех, где хранятся костюмы и реквизит, выглядит как «лес» высоких шкафов с прозрачными дверями: всё содержимое – на виду. «Систему хранения, по сути, надо перестраивать: места не хватает, – говорит Наталия Сергеевская. – Шкафы были рассчитаны в основном на то, чтобы здесь висели куклы. Видите штыри? Правда, сделали и вешалки для костюмов, которых тут полно, как и драматических спектаклей, не кукольного формата».
Натыкаемся на смятые духовые инструменты. «Это из последнего – «Обратная сторона древа», где Кудашов сам выходит на сцену и читает свой поэтический текст, по Библии, а актеры пластическими способами рассказывают про Каина и Авеля, про Ноя и Иова. Танцуют на черной пробковой гальке. Кстати, в БДТ, в «Трех толстяках» Могучего эта пробка используется вместо песка, и её насыпи, на самом деле, смотрятся как пустыня». Спрашиваю: «Почему же инструменты смяты, как будто их оттоптали?» «Потому что мы оркестр, который танцует», – отвечает мне артист, вырулив из-за шкафа. Алесь Снопковский – звезда БТК и обладатель «Золотой маски» – за роль Офелии в спектакле «Гамлет. Ширма». «Это из разряда «невозможное возможно»: стоило сыграть женщину – сразу же награда прилетела, как бумеранг Вселенной, и «ударила» в голову, – говорит он. – Ну а в «Древе» мы выходим в потрепанных фраках играть нашу симфонию, но без звука, и в конце все-таки возвращаемся к своим истоптанным, забытым миром, погребенным под землю инструментам, чтобы зазвучала тихая мелодия». На выходе заглядываем в закуток, где стираются и сушатся костюмы – на глаза попадается как раз синий бархат, в котором играет Алесь-Офелия и вся актерская команда «Гамлета».
«НИТИ МАРИОНЕТКИ – ЭТО НЕРВЫ»
Дальше по курсу – обратная сторона сцены. И тут живут куклы: за стеклом друг за другом стоят герои спектакля по Пушкину – «Покаяние и прощение» делали к юбилею БТК, и для всех причастных он – в числе самых любимых. «Марионетки тут уникальные, – подчеркивает Сергеевская. – Понятно, что можно просто повязать нити, подергать и «оживить» любой предмет. Но настоящие марионетки умели делать только два человека в России. Один из них – Александр Максимычев, который основал театр «Кукольный дом».
На самом деле, марионетка – это очень сложная система баланса. Важно, чтобы все сочленения были в правильном месте. Иначе кукла будет двигаться неестественно. Она же должна имитировать человеческую походку, для чего нужна система грузов и очень точный расчет. Одна такая марионетка стоит от 150 тысяч. Поэтому и спектакль к 80-летию БТК был очень дорогой. Вообще, у каждой традиционной кукольной системы – своя содержательность, своя метафизика. Есть древние куклы – балаганные типа Петрушки, марионетки, тени. А есть те, которые появились в ХХ веке, и все они стоят примерно на одном уровне с человеком. Марионетка же – из тех времен, когда была совсем другая космология и считалось, что Бог управляет человеком, как кукловод – куклами, а нити – это наши нервы (кстати, по-древнегречески слово «нерв» и слово «нить» звучат одинаково). Она всегда возвышенная, всегда аристократичная, уточненная и нежная. Она всегда немножко сама по себе. Её нити могут быть до двух метров – и понятно, что как бы кукольник ни старался, она все равно будет во многом самостоятельной в своих движениях. Так что марионетка – и самая свободная, и самая зависимая одновременно». На традицию театра марионеток, которым вообще мало кто сейчас занимается, в БТК ориентирована трилогия на Большой сцене: «Пиноккио», «Синяя птица» и премьерная «Алиса в стране чудес». Во всех используется тропа – мост, с которого производится вождение марионетками. Здесь она – на всё зеркало сцены, пожалуй, самая большая в стране.«КОМНАТА ВДОХНОВЕНИЯ»
Чтобы увидеть мастерские, где делают кукол и декорации, проходим между двумя зданиями. «Здесь мы еще в 12-м доме, а здесь – уже в 10-м. Получается, полтора здания нам принадлежит, – поясняет Сергеевская. – Тут была старая питерская парадная, самая обычная: темно-зелененькая, с мигающими лампочками. Когда Кудашов хотел сделать «Алису в стране чудес» как путешествие по театру, стали это ремонтировать». Чтобы пространство заиграло, выбелили стены, добавили красный – цвет, в который красили розы по приказу королевы в книге Кэрролла. Плиточку положили черно-белую, как шахматное поле (привет Зазеркалью). На проект в итоге денег не нашли, только ремонт закончили. Сейчас «Алису» выпустили, но не как спектакль-променад, а как марионеточный спектакль на Большой сцене.
Первая, кто встречается нам в мастерской – как раз марионетка Алиса, белокурая девочка-подросток в красном платье, лицом неуловимо напоминающая Весну с картины Боттичелли. Она парит на нитях, кажется, уже готовая к выходу на сцену, а работа идет над ботинками – в точности, как у Алисы, толь ко несоразмерно большими. Кому они принадлежат? Не признаются. Премьера покажет.По соседству с маленькой, уютной комнатой, где кукол дорабатывают, мужская часть – помещение технологов. Здесь, например, выпекают папье-маше, дают остыть и красят, о чем сразу «заявляют» запахи. Покрасочная – «комната вдохновения», как говорят: здесь можно запереться и «вдохновиться». Рядом – просторная столярная, где изготавливают крупногабаритные декорации. Почти всё, кроме литья железа, даже суперглобальное, в БТК стараются делать сами.
«Вот, например, сад…», – говорит бородатый, седовласый художник-декоратор, протягивая макет с металлическими деревцами. Они тоже вырастут в «стране чудес», где все, кроме Алисы, либо каркасные куклы, некие «скелеты», либо тантамарески с решетчатыми кукольными телами, то есть ничем не прикрытые механизмы. В спектакле Руслана Кудашова они говорят о механизмах, которые работают внутри любого общества, особенно того, где само слово «свобода» затирается всеми средствами информации и дезинформации.«УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЛЮДИ»
Ну а мы возвращаемся в зрительское фойе, где, между прочим, тоже играют спектакли (сцена-ширма из спектакля «Лев и птичка» уже стала неотъемлемой частью пространства), а до революции здесь проходили балы. «Особняк постройки 1912 года принадлежал почетному гражданину Петербурга, банкиру Александру Бурцеву, – рассказывает Сергеевская. – Он, как и его брат, владелец банкирской конторы, очень любил искусство и очень много делал для книгоиздания. Сам ездил по Северу, собирал сказки и предания, потом издавал альманахи и этнографические труды. Эти люди начала ХХ века были универсальными, как люди эпохи Возрождения. Они, с одной стороны, содержали банки, а с другой стороны, все деньги тратили на культурно-просветительские дела. В их доходном доме работали книжные магазины – внизу, где сейчас находится Камерная сцена, а зал Большой сцены был картинной галереей. Здесь сохранился исторический потолок. Но раньше он был прозрачным, так что небо было видно – и днём в выставочном пространстве использовали естественное освещение. После революции Бурцева постигла печальная судьба: его сослали в Астрахань и расстреляли. Дом национализировали и стали проводить здесь собрания. Соответственно, сделали низкую сценку, чтобы «толкать» в массы политинформацию. Наш театр поселили сюда в 1940 году, во время блокады Ленинграда он давал представления по городу, в 1942-м отправился в эвакуацию в Сибирь, а потом уже вернулся на Некрасова, 10 окончательно.
«ОТ ПЕТРУШКИ ДО ФИЛОСОФИИ»
Начинался «Второй ленинградский театр кукол», а с 1955-го – БТК, как любительский коллектив. Дело в том, что после революции власти поощряли создание кукольных театров, чтобы распространять агитки. В дореволюционной России марионетка была главной куклой, и Мейерхольд ей занимался, и Слонимская, которая уехала в Париж, а потом в НьюЙорк. Но с приходом большевиков на первый план вышел Петрушка – антипод марионетки, самая земная кукла, единственная, у которой есть плоть. В целом, если проследить, в какое время и какая кукла появлялась, то можно понять, что вообще происходило в мире. Потому что кукольный театр всегда отражает повороты истории. Так, после 1917-го активизировался Петрушка, с которым в любое место можно было приехать, просто поставить ширму и пропагандировать что угодно... Напрямую люди воспринимали не очень, а через кукольные представления информация заходила хорошо. Все ринулись это делать, чтобы зарабатывать, тем более, годы были голодные. Но многие быстро поняли, что на самом деле это искусство гораздо более объемное и философское – и переключились на художественную часть.
Так и БТК начинался с агитационной повестки, а потом к артистам-любителям присоединился ученик Мейерхольда – Шапиро, и они взялись за другие пьесы. Постепенно обрастали новым репертуаром, играли по школам, пока, наконец, не получили статус государственного театра и свое здание. После Шапиро пришел Королев, который основал в театральном институте кукольную кафедру – вторую в мире. Первая появилась в Чехии. Если драматических артистов обучали еще с царских времен, то кукольников никто не воспитывал. Они просто передавали свое мастерство из поколения в поколение. Королев же в 50-е добился, чтобы их тоже учили, и с тех пор появилась традиция набирать курсы.
У Руслана Кудашова, главного режиссера БТК, тоже был свой курс – сначала актеров, потом режиссеров – и сегодня это костяк труппы. Он пришел в театр в 2005 году, набрал студентов – и понеслось. Сейчас в Большом театре кукол везде – экспериментальное поле, на всех сценах есть и детские, и драйвовые взрослые спектакли, а главное – есть очень много фанатов, в то время как у многих питерских театров, даже из числа самых известных, нет своего зрителя.
