Редакция «Театрала» продолжает публиковать интервью с руководителями русских зарубежных театров, которые примут участие в международном фестивале «Мир русского театра» – он пройдет с 5 по 9 сентября онлайн. С Зинаидой Соколовой-Зихерман, основательницей и режиссером «Русского театра-студии» в Будапеште (Венгрия), мы поговорили о планах на новый сезон, изучении языка через сценическое движение и предубеждении, которое им, как русскому театру, предстоит сломать.
– Зинаида Георгиевна, создавая в Венгрии «Русский театр-студию» в далеком 1997 году, каким вы его задумывали?
– Я переехала сюда вслед за мужем-венгром в 1990-м году. И тогда мы вообще не думали, что и как здесь будет. Я профессиональная актриса, закончила ГИТИС, потом аспирантуру как театральный педагог, мой супруг – художник. Когда приехала сюда, увидела совершенно другой менталитет, другой язык – все другое. Думаю: «И что я буду делать?». Тогда мира русского зарубежного театра фактически не существовало, да что там – даже Фейсбука не было. Я нашла несколько русских театров в Германии, и поняла, что такое реально организовать и в Венгрии. Мы повесили афишу, в стиле плакатов «Окна РОСТА», об открытии молодежной студии и набрали первых учеников. Я с ними занималась сценическим движением, речью, актерским мастерством. И первым нашим спектаклем стала постановка «И смех, и слезы» по рассказам Чехова.
– «Русский театр-студия" – что это за театр сейчас?
– Спустя 25 лет могу сказать, что мы уверенно держим курс на психологический репертуарный театр. И у наших артистов есть две задачи: совершенствовать себя, получая удовольствие от искусства (любительский театр денег почти не зарабатывает), и сохранять связь с русской культурой, которая теряется вместе с языком. Это особенно важно для наших детей и внуков, родившихся уже здесь. А знакомить их с русской культурой, учить языку значительно лучше посредством театра. Для этого мы, отважившись, недавно создали еще одну детскую студию. Но в приоритете все-таки взрослый театр.
У нас очень крепкий коллектив, это важно, потому что приезжающие, как правило, теряются. Как-то к нам пришла профессиональная актриса: «Я бы хотела играть главную роль». Я говорю: «Нет, у нас так не бывает. У нас коллектив, мы вместе решаем кто что будет играть». Поэтому и называемся «театр-студия», подчеркивая, что мы все время учимся, занимаемся и развиваемся.
– Вы поддерживаете связь с коллегами из других русских зарубежных театров и приглашаете их на фестиваль, который несколько лет назад придумали.
– Да, в 2009 году мы провели первый международный театральный фестиваль русских зарубежных театров «Лукоморье», а недавно организовали театральный форум только для молодежи. Преподавали очень хорошие педагоги из Германии и России, с которыми я знакома по ГИТИСу. Нам очень помогал Союз театральных деятелей России в лице Аллы Валентиновны Зориной... Знаете, я очень переживаю, что наши соотечественники за рубежом стареют, а смену себе не готовят. Новые молодежные театры, возникайте! Но появляется что-то в стиле «два притопа, три прихлопа». Это, конечно, печально. У нас в театре артисты уже сами могут с детьми ставить какие-то сказки, спектакли, чему-то их учить. Если запала хватит.
– А на какие средства живет театр-студия?
– Вообще вокруг театра всегда образуются круги друзей: журналисты, писатели, музыканты, художники. И мы не исключение. У нас есть свои композиторы и художники, которые помогают выпускать спектакли.
Нам дают денег спонсоры. Плюс в Венгрии есть правило, что 1% с подоходного налога каждый может перечислить в любую общественную организацию. Так собираются небольшие деньги, которые мы вкладываем в спектакли. Но на жизнь их не хватает. Хотя в Германии многих именно театр обеспечивает.
Еще обидно, что русские в Венгрии, в отличие от словаков, румын и немцов, не могут объединиться и официально стать меньшинством. Тогда бы государство финансировало и театр, и начальную школу, и рекламу на радио, телевидении.
Когда-то венгры нам гранты давали на развитие театра – понимали, что чем больше культурного разнообразия, тем лучше. Но недавно отказали. Поэтому сложно сказать, что будет дальше.
– В основном в репертуаре театра-студии русская классика. К современным пьесам стараетесь не обращаться?
– Мы ставили и Курочкина, и Разумовскую, и Горина. Коляду мы очень любим, у меня уже два спектакля по его пьесам – «Попугай и веники» и «Скрипка, бубен и утюг». Я отправляла, ему понравилось. Из зарубежных у нас есть венгерские авторы. Еще мне присылают очень много пьес разнообразных, новых, но они все какие-то тяжелые. Я очень люблю Чехова за то, что у него всегда есть надежда. Сейчас читала очень хорошую пьесу Дурненкова, но уж очень тяжелую. В тяжелое время ставить тяжелые пьесы невозможно. Я, если бы приехала в Москву, пошла бы на комедию.
– В Венгрии много эмигрантов из России появилось?
– Конечно. Все время появляются, а после февральских событий особенно. Скоро буду встречаться с одной девушкой, она Институт культуры в Москве закончила, вроде бы у нее даже какой-то театр был. Хочет к нам пристроиться. Сейчас мне бесконечно пишут режиссеры из Москвы и Питера, приезжают, хотят с нами работать.
– Венгры как-то демонстрировали негативное отношение к русской культуре на фоне отношений России и Украины?
– Еще в 2014-м году от нас ушел артист-украинец и создал свой театр. Я очень рада, чем больше театров создается, тем лучше. Есть артисты, которые отказываются с нами работать, говорят: «Мы не хотим», – и уходят из театра. Один актер-венгр недавно сказал, что не будет с нами сотрудничать. Хотя он очень любит русский язык, ему нравилось быть с нами. Сейчас он помогает беженцам.
Но это негативное отношение не к русской культуре, а к русским. Венгры вообще очень лояльный народ, неагрессивный. Моим друзьям в Швейцарии окна побили. Здесь такого не было. Но интерес к нам, как к русским артистам, пропал. Поэтому наша задача — повернуть их к себе, сломать предубеждение, что мы связаны с российской политикой. Но я всегда заявляю: мы не находимся ни на чьей стороне.
– Все спектакли вы играете на русском языке?
– Да, всегда, но последние 14 лет – с английскими и венгерскими субтитрами. Это для зрителей, которые хотят слышать русскую интонацию, например, в стихах Ахматовой, Мандельштама, и в то же время понимать смысл сказанного.
– Какие у вас планы на новый сезон?
– Выбрала две новые пьесы, одну молодежную. Конечно, хочется ставить больше спектаклей. Мне уже все время трудно ставить одной. Режиссеры, которых я приглашала, очень быстро хотят получить результат. А в театре у нас взрослые люди 35-45 лет, они работают экономистами, программистами, у них хорошие зарплаты. Как они будут ходить три недели на репетиции каждый день? У нас не та задача. А так хочется найти продолжателя моего дела. Все-таки – 25 лет театру.
Еще в планах – осваивать новые площадки. Мы и так часто играем в университетских городах Венгрии, в домах культуры Будапешта, причем, не только для русских, но и для венгров. У нас есть термальное озеро Хевиз, куда очень много русских приехало, купили дома. Хотим туда поехать, будем показывать им спектакли. Они и сами об этом просят, смотреть-то у них нечего.
– Насколько я знаю, вы вели театральные занятия в местном университете...
– Да, в нашем университете, где учат переводчиков русско-венгерских, меня попросили провести театральные занятия с венгерскими студентами, которые знают язык пока на начальном уровне. И неделю в очень красивом живописном месте на термальных водах, занимаясь по три часа утром и вечером, мы готовили отрывки из булгаковского «Багрового острова». И они сыграли это! Впитали язык через действия – это очень важное открытие для всех было. Девочка в конце воскликнула: «Как это возможно! Я никак не могла выучить слова!».
На второй год я ставила с ними отрывки из «На дне», на третий – «Ревизора». Однажды, находясь на сцене и забыв точное слово, студентка вдруг произнесла похожее русское, которое где-то когда-то один раз слышала, – удивительная сработала такая интересная память подсознательная. К сожалению, сейчас, вряд ли продолжатся эти занятия...
Полную версию интервью читайте в сентябрьском номере «Театрала».
– Зинаида Георгиевна, создавая в Венгрии «Русский театр-студию» в далеком 1997 году, каким вы его задумывали?– Я переехала сюда вслед за мужем-венгром в 1990-м году. И тогда мы вообще не думали, что и как здесь будет. Я профессиональная актриса, закончила ГИТИС, потом аспирантуру как театральный педагог, мой супруг – художник. Когда приехала сюда, увидела совершенно другой менталитет, другой язык – все другое. Думаю: «И что я буду делать?». Тогда мира русского зарубежного театра фактически не существовало, да что там – даже Фейсбука не было. Я нашла несколько русских театров в Германии, и поняла, что такое реально организовать и в Венгрии. Мы повесили афишу, в стиле плакатов «Окна РОСТА», об открытии молодежной студии и набрали первых учеников. Я с ними занималась сценическим движением, речью, актерским мастерством. И первым нашим спектаклем стала постановка «И смех, и слезы» по рассказам Чехова.
– «Русский театр-студия" – что это за театр сейчас?
– Спустя 25 лет могу сказать, что мы уверенно держим курс на психологический репертуарный театр. И у наших артистов есть две задачи: совершенствовать себя, получая удовольствие от искусства (любительский театр денег почти не зарабатывает), и сохранять связь с русской культурой, которая теряется вместе с языком. Это особенно важно для наших детей и внуков, родившихся уже здесь. А знакомить их с русской культурой, учить языку значительно лучше посредством театра. Для этого мы, отважившись, недавно создали еще одну детскую студию. Но в приоритете все-таки взрослый театр.
У нас очень крепкий коллектив, это важно, потому что приезжающие, как правило, теряются. Как-то к нам пришла профессиональная актриса: «Я бы хотела играть главную роль». Я говорю: «Нет, у нас так не бывает. У нас коллектив, мы вместе решаем кто что будет играть». Поэтому и называемся «театр-студия», подчеркивая, что мы все время учимся, занимаемся и развиваемся.
– Вы поддерживаете связь с коллегами из других русских зарубежных театров и приглашаете их на фестиваль, который несколько лет назад придумали. – Да, в 2009 году мы провели первый международный театральный фестиваль русских зарубежных театров «Лукоморье», а недавно организовали театральный форум только для молодежи. Преподавали очень хорошие педагоги из Германии и России, с которыми я знакома по ГИТИСу. Нам очень помогал Союз театральных деятелей России в лице Аллы Валентиновны Зориной... Знаете, я очень переживаю, что наши соотечественники за рубежом стареют, а смену себе не готовят. Новые молодежные театры, возникайте! Но появляется что-то в стиле «два притопа, три прихлопа». Это, конечно, печально. У нас в театре артисты уже сами могут с детьми ставить какие-то сказки, спектакли, чему-то их учить. Если запала хватит.
– А на какие средства живет театр-студия?
– Вообще вокруг театра всегда образуются круги друзей: журналисты, писатели, музыканты, художники. И мы не исключение. У нас есть свои композиторы и художники, которые помогают выпускать спектакли.
Нам дают денег спонсоры. Плюс в Венгрии есть правило, что 1% с подоходного налога каждый может перечислить в любую общественную организацию. Так собираются небольшие деньги, которые мы вкладываем в спектакли. Но на жизнь их не хватает. Хотя в Германии многих именно театр обеспечивает.
Еще обидно, что русские в Венгрии, в отличие от словаков, румын и немцов, не могут объединиться и официально стать меньшинством. Тогда бы государство финансировало и театр, и начальную школу, и рекламу на радио, телевидении.
Когда-то венгры нам гранты давали на развитие театра – понимали, что чем больше культурного разнообразия, тем лучше. Но недавно отказали. Поэтому сложно сказать, что будет дальше.
– В основном в репертуаре театра-студии русская классика. К современным пьесам стараетесь не обращаться?
– Мы ставили и Курочкина, и Разумовскую, и Горина. Коляду мы очень любим, у меня уже два спектакля по его пьесам – «Попугай и веники» и «Скрипка, бубен и утюг». Я отправляла, ему понравилось. Из зарубежных у нас есть венгерские авторы. Еще мне присылают очень много пьес разнообразных, новых, но они все какие-то тяжелые. Я очень люблю Чехова за то, что у него всегда есть надежда. Сейчас читала очень хорошую пьесу Дурненкова, но уж очень тяжелую. В тяжелое время ставить тяжелые пьесы невозможно. Я, если бы приехала в Москву, пошла бы на комедию.
– В Венгрии много эмигрантов из России появилось?
– Конечно. Все время появляются, а после февральских событий особенно. Скоро буду встречаться с одной девушкой, она Институт культуры в Москве закончила, вроде бы у нее даже какой-то театр был. Хочет к нам пристроиться. Сейчас мне бесконечно пишут режиссеры из Москвы и Питера, приезжают, хотят с нами работать.
– Венгры как-то демонстрировали негативное отношение к русской культуре на фоне отношений России и Украины?
– Еще в 2014-м году от нас ушел артист-украинец и создал свой театр. Я очень рада, чем больше театров создается, тем лучше. Есть артисты, которые отказываются с нами работать, говорят: «Мы не хотим», – и уходят из театра. Один актер-венгр недавно сказал, что не будет с нами сотрудничать. Хотя он очень любит русский язык, ему нравилось быть с нами. Сейчас он помогает беженцам.
Но это негативное отношение не к русской культуре, а к русским. Венгры вообще очень лояльный народ, неагрессивный. Моим друзьям в Швейцарии окна побили. Здесь такого не было. Но интерес к нам, как к русским артистам, пропал. Поэтому наша задача — повернуть их к себе, сломать предубеждение, что мы связаны с российской политикой. Но я всегда заявляю: мы не находимся ни на чьей стороне.
– Все спектакли вы играете на русском языке?– Да, всегда, но последние 14 лет – с английскими и венгерскими субтитрами. Это для зрителей, которые хотят слышать русскую интонацию, например, в стихах Ахматовой, Мандельштама, и в то же время понимать смысл сказанного.
– Какие у вас планы на новый сезон?
– Выбрала две новые пьесы, одну молодежную. Конечно, хочется ставить больше спектаклей. Мне уже все время трудно ставить одной. Режиссеры, которых я приглашала, очень быстро хотят получить результат. А в театре у нас взрослые люди 35-45 лет, они работают экономистами, программистами, у них хорошие зарплаты. Как они будут ходить три недели на репетиции каждый день? У нас не та задача. А так хочется найти продолжателя моего дела. Все-таки – 25 лет театру.
Еще в планах – осваивать новые площадки. Мы и так часто играем в университетских городах Венгрии, в домах культуры Будапешта, причем, не только для русских, но и для венгров. У нас есть термальное озеро Хевиз, куда очень много русских приехало, купили дома. Хотим туда поехать, будем показывать им спектакли. Они и сами об этом просят, смотреть-то у них нечего.
– Насколько я знаю, вы вели театральные занятия в местном университете...
– Да, в нашем университете, где учат переводчиков русско-венгерских, меня попросили провести театральные занятия с венгерскими студентами, которые знают язык пока на начальном уровне. И неделю в очень красивом живописном месте на термальных водах, занимаясь по три часа утром и вечером, мы готовили отрывки из булгаковского «Багрового острова». И они сыграли это! Впитали язык через действия – это очень важное открытие для всех было. Девочка в конце воскликнула: «Как это возможно! Я никак не могла выучить слова!».
На второй год я ставила с ними отрывки из «На дне», на третий – «Ревизора». Однажды, находясь на сцене и забыв точное слово, студентка вдруг произнесла похожее русское, которое где-то когда-то один раз слышала, – удивительная сработала такая интересная память подсознательная. К сожалению, сейчас, вряд ли продолжатся эти занятия...
Полную версию интервью читайте в сентябрьском номере «Театрала».
