В Нью-Йорке режиссер Александр Молочников представил эскиз спектакля Chekhov in the Chelsea. Постановка – на английском языке, почти во всех ролях – американские артисты, некоторые из них когда-то были связаны с русским театром. О чем получился спектакль Chekhov in the Chelsea, кто помогал его создавать и как первые зрители отреагировали на постановку, «Театралу» рассказал сам режиссер.
– Александр, эскиз Chekhov in the Chelsea вы создали для какого-то театра или это работа для университета?
– Это не имеет никакого отношения к университету. К какому-то конкретному театру пока тоже, но мы ведем переговоры, ищем возможности продолжения. В Нью-Йорке довольно сложная система создания спектакля, совсем иная. Чтобы выпустить постановку, на которую будут продаваться билеты, нужно найти деньги, которые покроют профсоюзные ставки всех артистов. Большая часть театров ждет или суперзвезду, или эту сумму, найденную на стороне. Мы работаем в обоих направлениях. Пока же актеры участвуют в нашем проекте как в воркшопе, фактически бесплатно.
– Что за артисты задействованы в спектакле? Как вы их нашли?
– Я объявил открытый кастинг на все роли. Пришло около 700 заявок, мы всех посмотрели, нашли актрису Девон Дюффин – Нину Заречную. Логично, что именно Нина из общего потока артистов. Есть понимание «гастролей в Елец».
Нескольких артистов связала со мной Юля Смелянская, дочка Анатолия Мироновича. Они учились в актерской школе в Йеле, а в 2003 занимались у Романа Козака в Школе-студии МХАТ. В свое время к ним в университет приезжал преподавать Олег Павлович Табаков. Одна из них – Сюзанна Шадковски – играет у нас Аркадину. Сюзанна много снимается, и американцы знают ее по сериалу «Сплетница», но вообще это очень крепкая театральная актриса.
Через знакомых продюсеров на роль Маши пришла Спенсер Грэммер – дочка артиста Келси Грэммер, который играет главную роль в сериале «Босс». Она много снимается, озвучивает Саммер Смит в «Рик и Морти».
С нами Андрей Бурковский. Мы встретились в Лос-Анджелесе на показе нашего сериала «Монастырь». Ему очень хотелось попрактиковать английский в профессиональной среде, и он к нам приехал. Играет Шамраева.
Еще с нами несколько очень крепких нью-йоркских артистов.
– Вам кто-то еще помогал создавать этот спектакль?
– Помогали те, с кем мы работали в России. Ольга Хенкина, которая была помощницей Табакова в МХТ, не бросила меня и из-за океана помогала придумывать наш проект, художник-сценограф Саша Шишкин-Хокусай помог оформить пространство, Павел Зельдович – сделать видео, а переехавшая в Нью-Йорк Соня Капкова помогла найти площадку для аренды.
– Chekhov in the Chelsea – это постановка только по «Чайке»? Или какие-то еще тексты подключаете?
– В основном, «Чайка». Есть фрагменты из других произведений, но их, наверное, уберем. Насколько мне удалось понять, здесь сложно с какими бы то ни было трансформациями текста и вообще экспериментальным театром – буду рад ошибиться, если это не так. Нью-йоркский театр значительно позади европейского, для меня это никогда не было секретом. Такой театральной жизни, которая была в Москве и есть, например, в Берлине и Варшаве, – нет. Но в этом свои плюсы – интересно создавать то, чего тут не много, при том, что город в целом — абсолютная культурная столица. И запрос есть! Мы с Крымовым об этом периодически говорим. Безумно рад, что посчастливилось именно с ним тут оказаться.
В Chekhov in the Chelsea мне важно поговорить о нью-йоркской культуре. Ведь отель Chelsea – это историческое место. Здесь зарождалась нью-йоркская культура 1970-80 годов. Это отель, где живут долго. В начале века – писатели Марк Твен и О. Генри, в конце – художник Энди Уорхол, режиссер Милош Форман, музыкант Сид Вишес, писатель Леонард Коэн, гитарист Джими Хендрикс, певицы Патти Смит и Дженис Джоплин. В Chelsea люди по 30-40 лет живут до сих пор! Застрявшие во времени люди – очень чеховский мотив, по-моему, который лег на «Чайку», на разговор об искусстве, новых формах. И жизни, которая идет мимо, пока люди пьют виски.
– Этот спектакль можно назвать американской «Чайкой» в вашем прочтении?
– Наверное, да. Там есть импровизации американцев на важные для них темы. Не все я сразу понимал, но они смеялись, и я пытался разобраться, учился у них. Меньше всего хотелось заниматься русским национальным театром. Мне кажется, делать спектакли нужно для местных зрителей, учитывая культурный контекст города и только на языке этого города. Я люблю Нью-Йорк, мне хочется исследовать его и ошеломить театром, которого здесь не было. Спасибо Антону Павловичу! Он стал мостиком между двумя культурами. Для американцев он свой драматург, наш главный селебрити, люди идут на него!
– На показ эскиза приходил Дмитрий Крымов с супругой. Кто еще был в зрительном зале в тот вечер?
– Важно, что 80% наших зрителей были американцы. Приходили Джейми Дэйвс – ученый и большой друг Вернера Херцога, Адам Ричман – продюсер фильма «Гран Торино», Хелен Шоу – критик из The New Yorker и много кто еще. В целом, была элитарная нью-йоркская публика, заинтересованная в том, что мы делаем. Такая же, какая пришла бы на премьеру в МХТ или в Большой. Собрать таких зрителей в Нью-Йорке было непросто, но оно того стоило.
Я буду всегда рад и русскоязычному зрителю в зале, у меня на Брайтон-Бич жил прадедушка. Но сугубо «брайтонцы» – это не та аудитория, которую мы хотим привлечь.
– Какая была реакция на показ эскиза. Совпала ли она с вашими ожиданиями?
– Совпала, если не сказать, что превзошла. Здесь очень благодарный, умный и чуткий зритель. Они много смеются там, где смешно. Одних развеселила игра с чеховским текстом и было видно, что они знают пьесу. Другие явно ее не знали и подключались просто к узнаваемому, к талантливой клоунаде Андрея Бурковского, игре Шадковски, которая, считаю, копает очень глубоко. Сюзанна говорила, что Козак назвал ее большой артисткой и для нее это самая высокая оценка ее работы. Микки Солис (он играет Тригорина) рассказывал, как для него ценна похвала Смелянского. Американские артисты очень любят русский театр. И пока не знают, что он претерпевает сегодня.
– Александр, эскиз Chekhov in the Chelsea вы создали для какого-то театра или это работа для университета?
– Это не имеет никакого отношения к университету. К какому-то конкретному театру пока тоже, но мы ведем переговоры, ищем возможности продолжения. В Нью-Йорке довольно сложная система создания спектакля, совсем иная. Чтобы выпустить постановку, на которую будут продаваться билеты, нужно найти деньги, которые покроют профсоюзные ставки всех артистов. Большая часть театров ждет или суперзвезду, или эту сумму, найденную на стороне. Мы работаем в обоих направлениях. Пока же актеры участвуют в нашем проекте как в воркшопе, фактически бесплатно.
– Что за артисты задействованы в спектакле? Как вы их нашли?
– Я объявил открытый кастинг на все роли. Пришло около 700 заявок, мы всех посмотрели, нашли актрису Девон Дюффин – Нину Заречную. Логично, что именно Нина из общего потока артистов. Есть понимание «гастролей в Елец».
Нескольких артистов связала со мной Юля Смелянская, дочка Анатолия Мироновича. Они учились в актерской школе в Йеле, а в 2003 занимались у Романа Козака в Школе-студии МХАТ. В свое время к ним в университет приезжал преподавать Олег Павлович Табаков. Одна из них – Сюзанна Шадковски – играет у нас Аркадину. Сюзанна много снимается, и американцы знают ее по сериалу «Сплетница», но вообще это очень крепкая театральная актриса.Через знакомых продюсеров на роль Маши пришла Спенсер Грэммер – дочка артиста Келси Грэммер, который играет главную роль в сериале «Босс». Она много снимается, озвучивает Саммер Смит в «Рик и Морти».
С нами Андрей Бурковский. Мы встретились в Лос-Анджелесе на показе нашего сериала «Монастырь». Ему очень хотелось попрактиковать английский в профессиональной среде, и он к нам приехал. Играет Шамраева.
Еще с нами несколько очень крепких нью-йоркских артистов.
– Вам кто-то еще помогал создавать этот спектакль?– Помогали те, с кем мы работали в России. Ольга Хенкина, которая была помощницей Табакова в МХТ, не бросила меня и из-за океана помогала придумывать наш проект, художник-сценограф Саша Шишкин-Хокусай помог оформить пространство, Павел Зельдович – сделать видео, а переехавшая в Нью-Йорк Соня Капкова помогла найти площадку для аренды.
– Chekhov in the Chelsea – это постановка только по «Чайке»? Или какие-то еще тексты подключаете?
– В основном, «Чайка». Есть фрагменты из других произведений, но их, наверное, уберем. Насколько мне удалось понять, здесь сложно с какими бы то ни было трансформациями текста и вообще экспериментальным театром – буду рад ошибиться, если это не так. Нью-йоркский театр значительно позади европейского, для меня это никогда не было секретом. Такой театральной жизни, которая была в Москве и есть, например, в Берлине и Варшаве, – нет. Но в этом свои плюсы – интересно создавать то, чего тут не много, при том, что город в целом — абсолютная культурная столица. И запрос есть! Мы с Крымовым об этом периодически говорим. Безумно рад, что посчастливилось именно с ним тут оказаться.
В Chekhov in the Chelsea мне важно поговорить о нью-йоркской культуре. Ведь отель Chelsea – это историческое место. Здесь зарождалась нью-йоркская культура 1970-80 годов. Это отель, где живут долго. В начале века – писатели Марк Твен и О. Генри, в конце – художник Энди Уорхол, режиссер Милош Форман, музыкант Сид Вишес, писатель Леонард Коэн, гитарист Джими Хендрикс, певицы Патти Смит и Дженис Джоплин. В Chelsea люди по 30-40 лет живут до сих пор! Застрявшие во времени люди – очень чеховский мотив, по-моему, который лег на «Чайку», на разговор об искусстве, новых формах. И жизни, которая идет мимо, пока люди пьют виски.
– Этот спектакль можно назвать американской «Чайкой» в вашем прочтении?– Наверное, да. Там есть импровизации американцев на важные для них темы. Не все я сразу понимал, но они смеялись, и я пытался разобраться, учился у них. Меньше всего хотелось заниматься русским национальным театром. Мне кажется, делать спектакли нужно для местных зрителей, учитывая культурный контекст города и только на языке этого города. Я люблю Нью-Йорк, мне хочется исследовать его и ошеломить театром, которого здесь не было. Спасибо Антону Павловичу! Он стал мостиком между двумя культурами. Для американцев он свой драматург, наш главный селебрити, люди идут на него!
– На показ эскиза приходил Дмитрий Крымов с супругой. Кто еще был в зрительном зале в тот вечер?– Важно, что 80% наших зрителей были американцы. Приходили Джейми Дэйвс – ученый и большой друг Вернера Херцога, Адам Ричман – продюсер фильма «Гран Торино», Хелен Шоу – критик из The New Yorker и много кто еще. В целом, была элитарная нью-йоркская публика, заинтересованная в том, что мы делаем. Такая же, какая пришла бы на премьеру в МХТ или в Большой. Собрать таких зрителей в Нью-Йорке было непросто, но оно того стоило.
Я буду всегда рад и русскоязычному зрителю в зале, у меня на Брайтон-Бич жил прадедушка. Но сугубо «брайтонцы» – это не та аудитория, которую мы хотим привлечь.
– Какая была реакция на показ эскиза. Совпала ли она с вашими ожиданиями?
– Совпала, если не сказать, что превзошла. Здесь очень благодарный, умный и чуткий зритель. Они много смеются там, где смешно. Одних развеселила игра с чеховским текстом и было видно, что они знают пьесу. Другие явно ее не знали и подключались просто к узнаваемому, к талантливой клоунаде Андрея Бурковского, игре Шадковски, которая, считаю, копает очень глубоко. Сюзанна говорила, что Козак назвал ее большой артисткой и для нее это самая высокая оценка ее работы. Микки Солис (он играет Тригорина) рассказывал, как для него ценна похвала Смелянского. Американские артисты очень любят русский театр. И пока не знают, что он претерпевает сегодня.
