В спецпроекте журнала «Театрал» «Дети закулисья» – актриса Театра на Юго-Западе Ольга Авилова. Её отец Виктор Авилов – уникальный актер с завораживающим взглядом и невероятной харизмой. Мать Галина Галкина – талантливая актриса, сыгравшая огромное количество разноплановых ролей. Они оба стояли у истоков Театра на Юго-Западе и в полном смысле слова жили и дышали этой сценой. И неудивительно, что свою судьбу их дочь Ольга связала с этим театром.
– Всё свое детство мы с сестрой Аней провели за кулисами, – рас сказывает Ольга Авилова. – Наши родители постоянно были заняты в театре и брали нас с собой. Думаю, это оттого, что нас просто некуда было девать. Но и нам самим было там очень интересно. Помню, в зрительном зале раньше был балкончик и на нем хранились декорации спектакля «Носороги», и я туда залезала, разглядывала этих носорогов из папье-маше. Нам всё очень нравилось, в том числе и просто бродить по театру.
Мы присутствовали на репетициях, смотрели все спектакли, в которых участвовали родители. Всё было пережито, а спектакли с отцом были особенно трогательными. Помню, отец играл в спектакле «Мольер», и в сцене, когда Мольер умирает и падает, я всегда рыдала. Однажды моя сестра или я, не помню кто из нас, крикнул из зала: «Папа, папа».
Когда родители расстались, было очень больно сознавать, что отец больше не живет с нами. Но, несмотря на это, он всегда присутствовал в нашей жизни, и мы встречались с ним не только в театре. Мы не переставали его любить. Я и сейчас его люблю и говорю: «Папочка, мой любимый папочка. Единственный и неповторимый».
– Но у вас и мама потрясающая женщина и актриса, которой подвластны абсолютно любые роли.
– Мама из первого поколения актеров Театра на Юго-Западе. Она вышла на сцену еще подростком и за 45 лет сыграла множество самых разных ролей – от Жанны д’Арк в спектакле «Жаворонок» Жана Ануя до Розы Рябоконь в пьесе Николая Коляды «Баба Шанель».
Валерий Романович (Белякович – «Т») ставил такие спектакли, смотреть которые было очень интересно, они – незабываемые. Но и люди, которые в 1980-е годы ходили на спектакли, любили театр и неплохо разбирались в драматургии. Была читающая публика, которая с интересом смотрела такие сложные материалы, как «Калигула», например.
– Одной из выдающихся работ Виктора Авилова была как раз роль Калигулы. Ваш отец рассуждал, как философ. Это у него природное или приобретенное?
– В этом огромная заслуга Валерия Романовича. Он собрал всю эту дворовую шантрапу – Сергея Беляковича, Виктора Авилова, Ольгу Авилову… Собрал и начал прививать им любовь к театру, заставлял их читать и разбирать пьесы. А так – это обычные дворовые мальчишки и девчонки. И то, что в итоге они стали артистами, огромная заслуга Беляковича. Он разглядел в них талант. Но это всё не просто так. В этом театре нет случайных людей и никогда не было. Здесь присутствует какая-то магия бесконечной любви к театру и преданного отношения к профессии.
Театр на Юго-Западе – это мои родные стены. Я знаю его с самого рождения, то есть 37 лет. Сначала здесь все были для меня – дядя Валера Белякович, дядя Слава Гришечкин, дядя Саша Задохин. А потом уже – Валерий Романович, Вячеслав Германович, Александр Валентинович. И к маме своей, когда мы в театре, я тоже обращаюсь по имени-отчеству – Галина Анатольевна. Хотя иногда хочется сказать мама. Но так нельзя. Правда, к мужу и к двоюродному брату Михаилу Беляковичу обращаюсь без отчества, но в то же время без намеков на семейные узы.
– Ваш муж, Алексей Матошин, ведущий актер театра, и я знаю, что многие девушки ходят сюда именно из-за него. Как вы относитесь к такой популярности мужа?
– Я рада и горжусь тем, что у Лёши большая армия поклонниц. Пусть приходят. Чем их больше, тем лучше театру. Я счастлива. Если мой муж пользуется популярностью, значит, я сделала хороший выбор.
– Алексей стал много сниматься, а вот вас в кино увидишь не часто. В то же время в театре вы сыграли очень много женских образов.
– Женщинам всегда сложнее, для нас меньше ролей пишут. А наш театр вообще можно назвать мужским. Здесь сложно женскому коллективу, потому что ролей меньше, чем мужских. Но лично у меня всё замечательно. Я переиграла очень много разноплановых ролей, а теперь с удовольствием делюсь ими с молодыми актрисами. Должны же и они играть. Лично я считаю, что надо дать дорогу молодым. Театр – удел молодых. Это правда. Я понимаю, что у них не хватает опыта, каких-то актерских навыков. И в то же время как им учиться, если не давать работу? Мы все пришли неотесанные, с сумасшедшими глазами. Но потихоньку набирались опыта.
– Случалось, что забывали текст или мизансцену?
– Всякое бывало. Но всегда на помощь приходит партнер. Растворись в партнере, и он поможет выкрутиться из неловкой ситуации. Наше партнерство в театре имеет очень большое значение. Мы такие универсальные солдатики, всё можем. Однажды на спектакль «Калигула» не приехал артист и его заменил Денис Нагретдинов, совершенно случайно оказавшийся в театре. Он пришел смотреть этот спектакль и не знал роль, но за короткое время выучил её и вышел на сцену, захватив, конечно, папочку с текстом.
И у меня были подобные случаи. За три часа я ввелась в спектакль «Игроки». Правда, текста там не было, но были очень сложные «шахматные» переходы. Алексей Матошин также вышел в «Собаках». Ему вообще позвонили за полчаса до начала, и Алексей сыграл Кота Ямамото, причем там и слова были.
Я же говорю, мы – универсальные солдатики. Мы можем всё – и на сцене играть, и гримироваться, и шить костюмы. У нас такого нет, чтобы заменили или отменили спектакль.
– Невольно возвращаешься к личности Валерия Беляковича, который не просто создал театр, но и воспитал универсальных актеров.
– Нам всем не хватает нашего Мастера. Когда он ушел, мы осиротели. У него была аура обалденная. Он сразу забирал в свою атмосферу. Ты влюбляешься в него и уже ничего не можешь делать. Мы были счастливы, работая с ним. И готовы были быть этими куклами Пигмалиона, в которых вдохнули жизнь. Конечно, нам его очень не хватает. Как и всех тех, кто ушел в другие театры. Но время идет, всё должно меняться. Возможно, если бы Валерий Романович был жив, он тоже ставил бы спектакли в совершенно другом ключе.
– Ольга, у вас двое детей, и они растут в театральной семье. Можно ли их, как и вас, назвать «детьми закулисья»?
– Нет, мои дети – не дети закулисья. У них совсем другая судьба, нежели у меня. В этом театре я родилась и жила, и здесь мы с моей сестрой проводили очень много времени. А мои дети – нет. Я привожу их только на спектакли. А за кулисами они редкие гости. Не хочу, чтобы они пошли по стопам родителей. Потому что это очень сложная профессия. Во многом она замечательная, разноплановая, очень интересная. Но я желаю им большей стабильности в жизни, потому что профессия артиста не дает ни стабильной жизни, ни стабильного заработка. Это всё зависимость и вечный бег по кругу. Гриша и Даша – обычные хорошие дети. У них замечательное чувство юмора, они танцуют, веселятся. Но, наверное, все-таки немного театральные, потому что гены дают о себе знать.
– Всё свое детство мы с сестрой Аней провели за кулисами, – рас сказывает Ольга Авилова. – Наши родители постоянно были заняты в театре и брали нас с собой. Думаю, это оттого, что нас просто некуда было девать. Но и нам самим было там очень интересно. Помню, в зрительном зале раньше был балкончик и на нем хранились декорации спектакля «Носороги», и я туда залезала, разглядывала этих носорогов из папье-маше. Нам всё очень нравилось, в том числе и просто бродить по театру.
Мы присутствовали на репетициях, смотрели все спектакли, в которых участвовали родители. Всё было пережито, а спектакли с отцом были особенно трогательными. Помню, отец играл в спектакле «Мольер», и в сцене, когда Мольер умирает и падает, я всегда рыдала. Однажды моя сестра или я, не помню кто из нас, крикнул из зала: «Папа, папа».
Когда родители расстались, было очень больно сознавать, что отец больше не живет с нами. Но, несмотря на это, он всегда присутствовал в нашей жизни, и мы встречались с ним не только в театре. Мы не переставали его любить. Я и сейчас его люблю и говорю: «Папочка, мой любимый папочка. Единственный и неповторимый».
– Но у вас и мама потрясающая женщина и актриса, которой подвластны абсолютно любые роли.
– Мама из первого поколения актеров Театра на Юго-Западе. Она вышла на сцену еще подростком и за 45 лет сыграла множество самых разных ролей – от Жанны д’Арк в спектакле «Жаворонок» Жана Ануя до Розы Рябоконь в пьесе Николая Коляды «Баба Шанель».
Валерий Романович (Белякович – «Т») ставил такие спектакли, смотреть которые было очень интересно, они – незабываемые. Но и люди, которые в 1980-е годы ходили на спектакли, любили театр и неплохо разбирались в драматургии. Была читающая публика, которая с интересом смотрела такие сложные материалы, как «Калигула», например.
– Одной из выдающихся работ Виктора Авилова была как раз роль Калигулы. Ваш отец рассуждал, как философ. Это у него природное или приобретенное?– В этом огромная заслуга Валерия Романовича. Он собрал всю эту дворовую шантрапу – Сергея Беляковича, Виктора Авилова, Ольгу Авилову… Собрал и начал прививать им любовь к театру, заставлял их читать и разбирать пьесы. А так – это обычные дворовые мальчишки и девчонки. И то, что в итоге они стали артистами, огромная заслуга Беляковича. Он разглядел в них талант. Но это всё не просто так. В этом театре нет случайных людей и никогда не было. Здесь присутствует какая-то магия бесконечной любви к театру и преданного отношения к профессии.
Театр на Юго-Западе – это мои родные стены. Я знаю его с самого рождения, то есть 37 лет. Сначала здесь все были для меня – дядя Валера Белякович, дядя Слава Гришечкин, дядя Саша Задохин. А потом уже – Валерий Романович, Вячеслав Германович, Александр Валентинович. И к маме своей, когда мы в театре, я тоже обращаюсь по имени-отчеству – Галина Анатольевна. Хотя иногда хочется сказать мама. Но так нельзя. Правда, к мужу и к двоюродному брату Михаилу Беляковичу обращаюсь без отчества, но в то же время без намеков на семейные узы.
– Ваш муж, Алексей Матошин, ведущий актер театра, и я знаю, что многие девушки ходят сюда именно из-за него. Как вы относитесь к такой популярности мужа?
– Я рада и горжусь тем, что у Лёши большая армия поклонниц. Пусть приходят. Чем их больше, тем лучше театру. Я счастлива. Если мой муж пользуется популярностью, значит, я сделала хороший выбор.
– Алексей стал много сниматься, а вот вас в кино увидишь не часто. В то же время в театре вы сыграли очень много женских образов.
– Женщинам всегда сложнее, для нас меньше ролей пишут. А наш театр вообще можно назвать мужским. Здесь сложно женскому коллективу, потому что ролей меньше, чем мужских. Но лично у меня всё замечательно. Я переиграла очень много разноплановых ролей, а теперь с удовольствием делюсь ими с молодыми актрисами. Должны же и они играть. Лично я считаю, что надо дать дорогу молодым. Театр – удел молодых. Это правда. Я понимаю, что у них не хватает опыта, каких-то актерских навыков. И в то же время как им учиться, если не давать работу? Мы все пришли неотесанные, с сумасшедшими глазами. Но потихоньку набирались опыта.
– Случалось, что забывали текст или мизансцену?
– Всякое бывало. Но всегда на помощь приходит партнер. Растворись в партнере, и он поможет выкрутиться из неловкой ситуации. Наше партнерство в театре имеет очень большое значение. Мы такие универсальные солдатики, всё можем. Однажды на спектакль «Калигула» не приехал артист и его заменил Денис Нагретдинов, совершенно случайно оказавшийся в театре. Он пришел смотреть этот спектакль и не знал роль, но за короткое время выучил её и вышел на сцену, захватив, конечно, папочку с текстом.
И у меня были подобные случаи. За три часа я ввелась в спектакль «Игроки». Правда, текста там не было, но были очень сложные «шахматные» переходы. Алексей Матошин также вышел в «Собаках». Ему вообще позвонили за полчаса до начала, и Алексей сыграл Кота Ямамото, причем там и слова были.
Я же говорю, мы – универсальные солдатики. Мы можем всё – и на сцене играть, и гримироваться, и шить костюмы. У нас такого нет, чтобы заменили или отменили спектакль.
– Невольно возвращаешься к личности Валерия Беляковича, который не просто создал театр, но и воспитал универсальных актеров.
– Нам всем не хватает нашего Мастера. Когда он ушел, мы осиротели. У него была аура обалденная. Он сразу забирал в свою атмосферу. Ты влюбляешься в него и уже ничего не можешь делать. Мы были счастливы, работая с ним. И готовы были быть этими куклами Пигмалиона, в которых вдохнули жизнь. Конечно, нам его очень не хватает. Как и всех тех, кто ушел в другие театры. Но время идет, всё должно меняться. Возможно, если бы Валерий Романович был жив, он тоже ставил бы спектакли в совершенно другом ключе.
– Ольга, у вас двое детей, и они растут в театральной семье. Можно ли их, как и вас, назвать «детьми закулисья»?– Нет, мои дети – не дети закулисья. У них совсем другая судьба, нежели у меня. В этом театре я родилась и жила, и здесь мы с моей сестрой проводили очень много времени. А мои дети – нет. Я привожу их только на спектакли. А за кулисами они редкие гости. Не хочу, чтобы они пошли по стопам родителей. Потому что это очень сложная профессия. Во многом она замечательная, разноплановая, очень интересная. Но я желаю им большей стабильности в жизни, потому что профессия артиста не дает ни стабильной жизни, ни стабильного заработка. Это всё зависимость и вечный бег по кругу. Гриша и Даша – обычные хорошие дети. У них замечательное чувство юмора, они танцуют, веселятся. Но, наверное, все-таки немного театральные, потому что гены дают о себе знать.
