Театр имени Вахтангова отметил 90-летний юбилей спектаклем, жанр которого практически не поддается определению. Это не ревю, хотя представление включает в себя отрывки из известных пьес, и в центре каждого – бенефисная роль для знаменитого артиста. «Пристань» – это не юбилейный вечер, ибо тема (а честнее сказать, даже философия), скрепляющая отдельные фрагменты, тянет на полноценный спектакль, на личное, оно же коллективное, высказывание Театра Вахтангова.
Римас Туминас придумал эту «Пристань» как серию театральных монологов блистательных вахтанговских артистов. Здесь царствуют Галина Коновалова и Юрий Яковлев, Юлия Борисова и Владимир Этуш, Людмила Максакова и Вячеслав Шалевич, Ирина Купченко, Василий Лановой и Евгений Князев. В партнерах у них из старой гвардии – Юрий Шлыков, Александр Павлов, Евгений Карельских, а остальные – молодежь. Тут почти физически ощущается, как золотое сечение вахтанговского «вчера» обрамляется вахтанговским «завтра». Именно поэтому его наиболее яркое «сегодня» выключено из действия. Перед нами метафизическая связь времен, которой в старом легендарном театре наполнен сам воздух сцены.
Поразительно, но в самом выборе материала и в распределении ролей заложена мощная театральная интрига. Корифеи играют не просто роли, подходящие им по амплуа, но в каждой просвечивает исповедальное начало – и факты собственной биографии, и склад личности, и мотив творчества. То, что делает старейшина театра Галина Коновалова в рассказе Бунина «Благосклонное участие», – просто феерия артистизма. Она играет бывшую артистку императорских театров, которой внезапно подарен шанс еще раз выйти к публике. И надо видеть, с каким убийственным шармом и с какой смелой самоиронией Коновалова играет состояние героини. Владимир Этуш выходит старым оценщиком мебели Грегори Соломоном в знаменитой сцене из пьесы Миллера «Цена». Играет замечательно, легко и вместе с тем смачно, зал хохочет, а между тем артист внятно заявляет тему быстротечного времени, в котором всему находится замена и ничто не ценится. Дважды появляется Василий Лановой – читает Пушкина. И не просто читает, что, как известно, он делает отменно. Артист вписан в сложную партитуру спектакля неким эмоциональным ударом – божественные строки звенят в тишине зала, а их исполнитель внезапно принимает позу монумента, лишенного прочной опоры. Его качают на руках, несут в величественном кресле, а он, артист, как и поэт, чьи стихи звучат в эти минуты, с вызывающей легкостью срывается с предложенных подпорок и растворяется в глубине сцены.
«Пристань» – спектакль, созданный смелым режиссером и отважной труппой. Тема физического ухода, конечности любого счастья – его сквозная тема. Само пространство (художник Адомас Яцовскис) намекает одновременно и на очертания реального Театра Вахтангова, и на некий пантеон, хранящий имена, но имеющий дело только с вечностью. Музыка Фаустаса Латенаса, очень разнообразная, веселая и характерная в отдельных частях (выигрышно театральны и костюмы Максима Обрезкова), разбивает эти части трагическими звуками симфонии, и это явный посыл в ту же вечность. За исключением отрывка из «Филумены Мартурано» (Евгений Князев, Ирина Купченко) все остальное нескрываемо обращено к теме заката, ухода, итога жизни.
Юлия Борисова, которая все так же стройна и голос которой все так же волшебен, разве что стал чуть ниже тембром, играет мультимиллионершу Клару в «Визите дамы» Дюрренматта, и ее героиня, искромсанная хирургами, избитая жизнью, требует смерти человека предавшего в юности их любовь.
Вячеслав Шалевич в роли Галилея (пьеса Брехта «Жизнь Галилея») находится на пороге – позади и научные открытия, и отречение от них под пыткой инквизиции. Людмила Максакова – Бабуленька из «Игрока» Достоевского и вовсе вынырнула с того света, напоследок решив поиграть в рулетку. И вот тут-то становится окончательно ясно, что, заявив тему ухода, отчаянные вахтанговцы были и честны и одновременно лукавы. Поставив в финал спектакля «Игроков», Туминас вырулил на тотальную игру и таким образом без пафоса и завываний спел гимн самой театральной породе. Нет, господа, мы играем, мы смертны, но и смерть входит в правила игры. И если есть на свете то, что может ее победить, то это игра в любые предлагаемые обстоятельства. Туминас готовил нас к этому выводу исподволь, когда озорничали на сцене старые вахтанговские корифеи. Когда Борисова кокетливо показывала точеную «протезную» ножку, а Максакова лихо спрыгивала с инвалидной коляски; когда Этуш легко подсаживался на сваленную в кучу мебельную рухлядь, а Коновалова представала в немыслимом концертном туалете; когда Лановой озорно соскакивал с постамента, а Шалевич переставал разыгрывать старого дурачка и бросал в зал трезвые, веские слова; когда Яковлев протанцовывал свой вальсок в глубине сцены. На этой «Пристани», как оказалось, вовсе не намеревались тряхнуть стариной и показать класс. Здесь просто все – игра, и она – ценою в жизнь, и она убивает, но она и лечит, она и есть театр, которому 90 лет, а он жив именно здесь и сейчас, в эти самые минуты.
Спектакль закончился, на авансцене надулся под струями ветра белый занавес, по нему пошли, расплываясь в складках портреты артистов и режиссеров всех эпох Вахтанговского театра. Изображения хотелось остановить, но они расплывались, сменяя друг друга.
Вахтанговцы под предводительством Туминаса явили такую степень честности и такой уровень куража, что о тихой девяностолетней «пристани» не может быть и речи. Эта «Пристань» – событие, которое надо видеть и слышать.
Поразительно, но в самом выборе материала и в распределении ролей заложена мощная театральная интрига. Корифеи играют не просто роли, подходящие им по амплуа, но в каждой просвечивает исповедальное начало – и факты собственной биографии, и склад личности, и мотив творчества. То, что делает старейшина театра Галина Коновалова в рассказе Бунина «Благосклонное участие», – просто феерия артистизма. Она играет бывшую артистку императорских театров, которой внезапно подарен шанс еще раз выйти к публике. И надо видеть, с каким убийственным шармом и с какой смелой самоиронией Коновалова играет состояние героини. Владимир Этуш выходит старым оценщиком мебели Грегори Соломоном в знаменитой сцене из пьесы Миллера «Цена». Играет замечательно, легко и вместе с тем смачно, зал хохочет, а между тем артист внятно заявляет тему быстротечного времени, в котором всему находится замена и ничто не ценится. Дважды появляется Василий Лановой – читает Пушкина. И не просто читает, что, как известно, он делает отменно. Артист вписан в сложную партитуру спектакля неким эмоциональным ударом – божественные строки звенят в тишине зала, а их исполнитель внезапно принимает позу монумента, лишенного прочной опоры. Его качают на руках, несут в величественном кресле, а он, артист, как и поэт, чьи стихи звучат в эти минуты, с вызывающей легкостью срывается с предложенных подпорок и растворяется в глубине сцены.
«Пристань» – спектакль, созданный смелым режиссером и отважной труппой. Тема физического ухода, конечности любого счастья – его сквозная тема. Само пространство (художник Адомас Яцовскис) намекает одновременно и на очертания реального Театра Вахтангова, и на некий пантеон, хранящий имена, но имеющий дело только с вечностью. Музыка Фаустаса Латенаса, очень разнообразная, веселая и характерная в отдельных частях (выигрышно театральны и костюмы Максима Обрезкова), разбивает эти части трагическими звуками симфонии, и это явный посыл в ту же вечность. За исключением отрывка из «Филумены Мартурано» (Евгений Князев, Ирина Купченко) все остальное нескрываемо обращено к теме заката, ухода, итога жизни.
Юлия Борисова, которая все так же стройна и голос которой все так же волшебен, разве что стал чуть ниже тембром, играет мультимиллионершу Клару в «Визите дамы» Дюрренматта, и ее героиня, искромсанная хирургами, избитая жизнью, требует смерти человека предавшего в юности их любовь.
Вячеслав Шалевич в роли Галилея (пьеса Брехта «Жизнь Галилея») находится на пороге – позади и научные открытия, и отречение от них под пыткой инквизиции. Людмила Максакова – Бабуленька из «Игрока» Достоевского и вовсе вынырнула с того света, напоследок решив поиграть в рулетку. И вот тут-то становится окончательно ясно, что, заявив тему ухода, отчаянные вахтанговцы были и честны и одновременно лукавы. Поставив в финал спектакля «Игроков», Туминас вырулил на тотальную игру и таким образом без пафоса и завываний спел гимн самой театральной породе. Нет, господа, мы играем, мы смертны, но и смерть входит в правила игры. И если есть на свете то, что может ее победить, то это игра в любые предлагаемые обстоятельства. Туминас готовил нас к этому выводу исподволь, когда озорничали на сцене старые вахтанговские корифеи. Когда Борисова кокетливо показывала точеную «протезную» ножку, а Максакова лихо спрыгивала с инвалидной коляски; когда Этуш легко подсаживался на сваленную в кучу мебельную рухлядь, а Коновалова представала в немыслимом концертном туалете; когда Лановой озорно соскакивал с постамента, а Шалевич переставал разыгрывать старого дурачка и бросал в зал трезвые, веские слова; когда Яковлев протанцовывал свой вальсок в глубине сцены. На этой «Пристани», как оказалось, вовсе не намеревались тряхнуть стариной и показать класс. Здесь просто все – игра, и она – ценою в жизнь, и она убивает, но она и лечит, она и есть театр, которому 90 лет, а он жив именно здесь и сейчас, в эти самые минуты.
Спектакль закончился, на авансцене надулся под струями ветра белый занавес, по нему пошли, расплываясь в складках портреты артистов и режиссеров всех эпох Вахтанговского театра. Изображения хотелось остановить, но они расплывались, сменяя друг друга.
Вахтанговцы под предводительством Туминаса явили такую степень честности и такой уровень куража, что о тихой девяностолетней «пристани» не может быть и речи. Эта «Пристань» – событие, которое надо видеть и слышать.
