На сайте журнала (teatral-online.ru) проходит голосование, по итогам которого определятся лауреаты премии «Звезда Театрала-2012». Каждый победитель получит награду – фарфоровую статуэтку дизайнера Фабрицио Сманиа от старинной чешской мануфактуры Rudolf Kamph. Представляем претендентов очередных номинаций.
Лучшая женская роль
Марина Неелова. Шарлотта. «Осенняя соната». «Современник»
Марина Неелова играет Шарлотту легкомысленной, очаровательной и грешной – чуть шаржированный образ прекрасной эгоистки, красивой и успешной женщины, привыкшей, что она объект всеобщего обожания. Она скупа и хвастлива, черства и толстокожа. Походя ранит окружающих, даже не замечая своей бестактности. Актриса делает это с блеском, но вдруг в момент кульминации открывает публике совершенно другую Шарлотту – страдающую, ранимую, несчастную. Весь ее бравурный эгоизм – это всего лишь защитная оболочка. И ночное объяснение с дочерью срывает эту ставшую ненужной маску, обнажая несчастную испуганную душу, которая жаждет любви и не умеет любить.
Ирина Пегова. Негина. «Таланты и поклонники». Театр Маяковского
Начинающая актриса Негина в исполнении Ирины Пеговой – прелестная простушка, которая столкнулась лицом к лицу с роскошью театра. Она самозабвенно вслушивается в слова своего сурового жениха Мелузова о чистоте трудовой жизни, а потом истово вздыхает о чудесных лошадях, на которых подкатила к ее убогой квартирке сотоварка по театру. И если прежде Негину играли как артистку, которая сопротивляется «буржуазной роскоши», то Ирина Пегова построила свою роль иначе. В глубине души она мечтает стать богатой, модной и успешной… И потому так заметно звучат в ее устах фразы о дорогом букете роз или о полученной в подарок шали. Поэтому когда Негина получает предложение от богатого помещика, Ирина Пегова не делает из своей героини жертву, а наоборот – она сознательно продается и переступает через былые ценности.
Галина Коновалова. Бывшая артистка Императорских театров. «Пристань». Театр Вахтангова
Для спектакля, состоящего из серии мини-сюжетов, Галина Коновалова выбрала рассказ Бунина «Благосклонное участие». И с состраданием, пониманием и безжалостным сарказмом сыграла историю о бывшей артистке Императорских театров, которой подарен шанс на склоне лет еще раз выйти к публике. Умирая от страха и мнительности, артистка вспоминает и репетирует весь свой репертуар. Галина Коновалова, отметившая, кстати, в прошлом году свое 95-летие, играет эту роль невероятно феерично – с убийственным шармом и такой смелой самоиронией, что, кажется, воплотила в этой работе то лучшее, чем славится вахтанговская школа актерской игры.
Евгения Симонова. Наталья Петровна Ислаева. «Месяц в деревне». Театр Маяковского
Ислаева и ее воспитанница Вера влюблены в студента Беляева. И при ином режиссерском раскладе пьесу нетрудно превратить в мексиканский сериал: сюжетные линии накладываются одна на другую. Ислаева замужем, но к ней сватается красавец Ракитин. Верочка «еще дитя», но ее руки просит старый сосед Большинцов. Кроме того, студент, в которого влюблены героини, не отвечает им взаимностью. Он влюблен в другую. Ислаева в исполнении Евгении Симоновой предстает то хищницей, играющей со своими жертвами в «кошки-мышки», то неопытной девушкой, не умеющей скрыть своих чувств. Она намеренно оставляет нерешенным вопрос, кто ее героиня – интриганка или скучающая провинциальная барынька. Однако Симонова подходит к этой проблеме так рафинированно, что, кажется, отразила в своей роли трагедию влюбчивой женской души.
Любовь Толкалина. Она. «Любовь в двух действиях». Театр «Модернъ»
Работу в этом спектакле Любовь Толкалина воспринимает как начало перемен в своей актерской судьбе, поскольку для нее это первая главная роль в театральной постановке. Героиня Толкалиной выходит к зрителям, находясь за гранью нервного срыва (муж изменяет с любовницей). Казалось бы, жизнь кончилась. Однако Она находит в себе силы изменить положение, становясь просветленной, любящей своего мужа и готовая полюбить даже его возлюбленную. Парадокс? Однако Любовь Толкалина так не считает. «Если ты по-настоящему, искренне любишь человека, то должна понимать, что любить – значит делать то, что хочется ему, а не то, что хочется тебе». В этих словах – ключ к сыгранной роли. Ее героиня, искренне верящая в силу любви, доказала мужу, что его измены и желание полностью поменять жизнь не влияют на ее любовь. Можно быть счастливой в своем одиночестве.
«Лучший режиссер»
Римас Туминас. «Пристань». Театр им. Вахтангова
«Пристань» построена по законам не спектакля, а концерта, где можно менять порядок номеров, можно отказаться от того или иного фрагмента. Концерта, где номера отнюдь не равноценны и жемчужины вполне спокойно соседствуют с галькой. Сама программка спектакля оформлена как набор открыток, который легко тасовать в любом произвольном порядке. И это также подчеркивает тональность юбилейного спектакля, задуманного Римасом Туминасом отнюдь не как режиссерское высказывание, а как парад старейшин вахтанговской сцены, где каждый номер – подарок и объяснение в любви. Туминас тщательно строит появление и уходы первых сюжетов, когда сливаются аплодисменты участников сцены и зрительного зала.
Кирилл Серебренников. «Зойкина квартира». МХТ имени Чехова
В пьесе из времен нэпа Кирилл Серебренников усмотрел множество общих черт с нашими днями и решил эту мысль проиллюстрировать. В итоге получился спектакль (как не поверить в булгаковскую мистику?) вроде бы и о 1920-х годах, но в них так много черт, знакомых сегодня каждому россиянину. Например, герой Михаила Трухина – Аметистов с невозмутимым лицом сбрасывает с себя отрепья, свидетельствующие о долгом путешествии, и на каждом лацкане новая ленточка – белая, оранжевая, полосатая, пока не оказывается в майке с до боли знакомым портретом. Не зря он еще в 1926 году выжил, приторговывая портретами вождей. Или, например, граф Обольянинов (Федор Лавров) жалуется на власть, которая «создала такие условия, что порядочному человеку существовать невозможно». Кирилл Серебренников нарочно играет в «узнавания», подчеркивая тем самым, что сейчас на дворе такие же переходные времена, как и при нэпе.
Миндаугас Карбаускис. «Таланты и поклонники». Театр им. Маяковского
Первую постановку Миндаугаса Карбаускиса на сцене Маяковки ждали с волнением большим, чем просто предпремьерное. На кону стоял не только успех одной работы, но и судьба театра и судьба режиссера, ставшего его руководителем. Выбор пьесы озадачивал, раньше Островского Карбаускис не ставил. Некоторая мрачность и тяжесть, присущие постановкам молодого мастера, казалось, мало сочетаются с лукавой и яркой комедийностью «Талантов и поклонников». Однако опасения не сбылись. Между залом и сценой быстро возникает вольтова дуга понимания, когда каждая реплика, реприза, подробность не пропадают незамеченными, а находят мгновенный отклик. Россыпь сцен-реприз скреплена общей задачей и мыслью. В тему талантов и поклонников, предложенную драматургом самим названием пьесы, режиссер вплетает более широкую тему компромисса с жизнью.
Николай Рощин. «Ворон». Театр «А.Р.Т.О.»
Режиссер заявляет, что пытается открыть загадочный текст Карло Гоцци средствами «театра умалишенных», то есть некоего специфического театра абсурда и парадокса. На маленькой площадке сцены минимум красок, все выдержано в серо-черной гамме. Минимум сценографии (ее автор тоже Рощин), лишь кресла на колесиках и некое подобие каталок. А глубина пространства отсекается стеной-решеткой, напоминающей, впрочем, вовсе не больничные ограждения, а скорее японские домашние перегородки. Да и сама пластика актеров то и дело намекает на приемы восточного театра. В спектакле, разумеется, и не пахнет психологической школой переживания. Здесь все преувеличенно-сдержанно либо преувеличенно-темпераментно. Здесь могут себе позволить такую невообразимую степень трагического экстаза, когда надо поведать о чем-то ужасном, что уже и не страшно, а скорее смешно. Или, напротив, заявляют маниакальную зацикленность на выполнении неких механических действий, и это тоже вызывает смех.
Константин Богомолов. «Год, когда я не родился». Театр п/р Табакова
Спектакль поставлен по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря», действие которой происходит в 1978 году. Драматург тогда чутко уловил затхлую атмосферу начавшегося застоя, фальшь двойных стандартов, к которой приспособились родители, обретшие кое-какое материальное благополучие, и в которой задыхаются их дети. Обратная сторона советского величия проецируется на одну, отдельно взятую советскую семью черно-белым экраном, разделенным на сектора. Камеры слежения установлены во всех комнатах и даже в туалете. И параллельно с действием, происходящим на сцене, мы из зала наблюдаем за тайной жизнью героев с помощью гэбэшных спецсредств. Это беззвучное серое кино очень точно передает стилистику семидесятых – с модой на многосерийные телеспектакли и привычкой к коллективным телепросмотрам. Именно в этом спектакле впервые на нашей сцене возникает опасная тема преемственности поколений: никто еще с такой убийственной прямотой не выстраивал в нашем сознании мостик между вчера и сегодня.
Марина Неелова. Шарлотта. «Осенняя соната». «Современник»
Марина Неелова играет Шарлотту легкомысленной, очаровательной и грешной – чуть шаржированный образ прекрасной эгоистки, красивой и успешной женщины, привыкшей, что она объект всеобщего обожания. Она скупа и хвастлива, черства и толстокожа. Походя ранит окружающих, даже не замечая своей бестактности. Актриса делает это с блеском, но вдруг в момент кульминации открывает публике совершенно другую Шарлотту – страдающую, ранимую, несчастную. Весь ее бравурный эгоизм – это всего лишь защитная оболочка. И ночное объяснение с дочерью срывает эту ставшую ненужной маску, обнажая несчастную испуганную душу, которая жаждет любви и не умеет любить.
Ирина Пегова. Негина. «Таланты и поклонники». Театр Маяковского
Начинающая актриса Негина в исполнении Ирины Пеговой – прелестная простушка, которая столкнулась лицом к лицу с роскошью театра. Она самозабвенно вслушивается в слова своего сурового жениха Мелузова о чистоте трудовой жизни, а потом истово вздыхает о чудесных лошадях, на которых подкатила к ее убогой квартирке сотоварка по театру. И если прежде Негину играли как артистку, которая сопротивляется «буржуазной роскоши», то Ирина Пегова построила свою роль иначе. В глубине души она мечтает стать богатой, модной и успешной… И потому так заметно звучат в ее устах фразы о дорогом букете роз или о полученной в подарок шали. Поэтому когда Негина получает предложение от богатого помещика, Ирина Пегова не делает из своей героини жертву, а наоборот – она сознательно продается и переступает через былые ценности.
Галина Коновалова. Бывшая артистка Императорских театров. «Пристань». Театр Вахтангова
Для спектакля, состоящего из серии мини-сюжетов, Галина Коновалова выбрала рассказ Бунина «Благосклонное участие». И с состраданием, пониманием и безжалостным сарказмом сыграла историю о бывшей артистке Императорских театров, которой подарен шанс на склоне лет еще раз выйти к публике. Умирая от страха и мнительности, артистка вспоминает и репетирует весь свой репертуар. Галина Коновалова, отметившая, кстати, в прошлом году свое 95-летие, играет эту роль невероятно феерично – с убийственным шармом и такой смелой самоиронией, что, кажется, воплотила в этой работе то лучшее, чем славится вахтанговская школа актерской игры.
Евгения Симонова. Наталья Петровна Ислаева. «Месяц в деревне». Театр Маяковского
Ислаева и ее воспитанница Вера влюблены в студента Беляева. И при ином режиссерском раскладе пьесу нетрудно превратить в мексиканский сериал: сюжетные линии накладываются одна на другую. Ислаева замужем, но к ней сватается красавец Ракитин. Верочка «еще дитя», но ее руки просит старый сосед Большинцов. Кроме того, студент, в которого влюблены героини, не отвечает им взаимностью. Он влюблен в другую. Ислаева в исполнении Евгении Симоновой предстает то хищницей, играющей со своими жертвами в «кошки-мышки», то неопытной девушкой, не умеющей скрыть своих чувств. Она намеренно оставляет нерешенным вопрос, кто ее героиня – интриганка или скучающая провинциальная барынька. Однако Симонова подходит к этой проблеме так рафинированно, что, кажется, отразила в своей роли трагедию влюбчивой женской души.
Любовь Толкалина. Она. «Любовь в двух действиях». Театр «Модернъ»
Работу в этом спектакле Любовь Толкалина воспринимает как начало перемен в своей актерской судьбе, поскольку для нее это первая главная роль в театральной постановке. Героиня Толкалиной выходит к зрителям, находясь за гранью нервного срыва (муж изменяет с любовницей). Казалось бы, жизнь кончилась. Однако Она находит в себе силы изменить положение, становясь просветленной, любящей своего мужа и готовая полюбить даже его возлюбленную. Парадокс? Однако Любовь Толкалина так не считает. «Если ты по-настоящему, искренне любишь человека, то должна понимать, что любить – значит делать то, что хочется ему, а не то, что хочется тебе». В этих словах – ключ к сыгранной роли. Ее героиня, искренне верящая в силу любви, доказала мужу, что его измены и желание полностью поменять жизнь не влияют на ее любовь. Можно быть счастливой в своем одиночестве.
«Лучший режиссер»
Римас Туминас. «Пристань». Театр им. Вахтангова
«Пристань» построена по законам не спектакля, а концерта, где можно менять порядок номеров, можно отказаться от того или иного фрагмента. Концерта, где номера отнюдь не равноценны и жемчужины вполне спокойно соседствуют с галькой. Сама программка спектакля оформлена как набор открыток, который легко тасовать в любом произвольном порядке. И это также подчеркивает тональность юбилейного спектакля, задуманного Римасом Туминасом отнюдь не как режиссерское высказывание, а как парад старейшин вахтанговской сцены, где каждый номер – подарок и объяснение в любви. Туминас тщательно строит появление и уходы первых сюжетов, когда сливаются аплодисменты участников сцены и зрительного зала.
Кирилл Серебренников. «Зойкина квартира». МХТ имени Чехова
В пьесе из времен нэпа Кирилл Серебренников усмотрел множество общих черт с нашими днями и решил эту мысль проиллюстрировать. В итоге получился спектакль (как не поверить в булгаковскую мистику?) вроде бы и о 1920-х годах, но в них так много черт, знакомых сегодня каждому россиянину. Например, герой Михаила Трухина – Аметистов с невозмутимым лицом сбрасывает с себя отрепья, свидетельствующие о долгом путешествии, и на каждом лацкане новая ленточка – белая, оранжевая, полосатая, пока не оказывается в майке с до боли знакомым портретом. Не зря он еще в 1926 году выжил, приторговывая портретами вождей. Или, например, граф Обольянинов (Федор Лавров) жалуется на власть, которая «создала такие условия, что порядочному человеку существовать невозможно». Кирилл Серебренников нарочно играет в «узнавания», подчеркивая тем самым, что сейчас на дворе такие же переходные времена, как и при нэпе.
Миндаугас Карбаускис. «Таланты и поклонники». Театр им. Маяковского
Первую постановку Миндаугаса Карбаускиса на сцене Маяковки ждали с волнением большим, чем просто предпремьерное. На кону стоял не только успех одной работы, но и судьба театра и судьба режиссера, ставшего его руководителем. Выбор пьесы озадачивал, раньше Островского Карбаускис не ставил. Некоторая мрачность и тяжесть, присущие постановкам молодого мастера, казалось, мало сочетаются с лукавой и яркой комедийностью «Талантов и поклонников». Однако опасения не сбылись. Между залом и сценой быстро возникает вольтова дуга понимания, когда каждая реплика, реприза, подробность не пропадают незамеченными, а находят мгновенный отклик. Россыпь сцен-реприз скреплена общей задачей и мыслью. В тему талантов и поклонников, предложенную драматургом самим названием пьесы, режиссер вплетает более широкую тему компромисса с жизнью.
Николай Рощин. «Ворон». Театр «А.Р.Т.О.»
Режиссер заявляет, что пытается открыть загадочный текст Карло Гоцци средствами «театра умалишенных», то есть некоего специфического театра абсурда и парадокса. На маленькой площадке сцены минимум красок, все выдержано в серо-черной гамме. Минимум сценографии (ее автор тоже Рощин), лишь кресла на колесиках и некое подобие каталок. А глубина пространства отсекается стеной-решеткой, напоминающей, впрочем, вовсе не больничные ограждения, а скорее японские домашние перегородки. Да и сама пластика актеров то и дело намекает на приемы восточного театра. В спектакле, разумеется, и не пахнет психологической школой переживания. Здесь все преувеличенно-сдержанно либо преувеличенно-темпераментно. Здесь могут себе позволить такую невообразимую степень трагического экстаза, когда надо поведать о чем-то ужасном, что уже и не страшно, а скорее смешно. Или, напротив, заявляют маниакальную зацикленность на выполнении неких механических действий, и это тоже вызывает смех.
Константин Богомолов. «Год, когда я не родился». Театр п/р Табакова
Спектакль поставлен по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря», действие которой происходит в 1978 году. Драматург тогда чутко уловил затхлую атмосферу начавшегося застоя, фальшь двойных стандартов, к которой приспособились родители, обретшие кое-какое материальное благополучие, и в которой задыхаются их дети. Обратная сторона советского величия проецируется на одну, отдельно взятую советскую семью черно-белым экраном, разделенным на сектора. Камеры слежения установлены во всех комнатах и даже в туалете. И параллельно с действием, происходящим на сцене, мы из зала наблюдаем за тайной жизнью героев с помощью гэбэшных спецсредств. Это беззвучное серое кино очень точно передает стилистику семидесятых – с модой на многосерийные телеспектакли и привычкой к коллективным телепросмотрам. Именно в этом спектакле впервые на нашей сцене возникает опасная тема преемственности поколений: никто еще с такой убийственной прямотой не выстраивал в нашем сознании мостик между вчера и сегодня.
