Страна без памяти
Уже не один год группы немногочисленных энтузиастов воюют с московскими властями за сохранение культурного наследия столицы – старинных особняков, которые один за другим сносят под различными предлогами ради точечной застройки. У энтузиастов от спасения ветхого домика никакой личной выгоды. Одно моральное удовлетворение, если удастся сохранить хоть осколочек великой истории. У чиновников всех мастей от этих осколков никакого удовлетворения, зато от любой застройки, да еще в самом центре, не то что удовлетворение, а сладостный откат. Стоит ли гадать, у кого больше шансов выиграть? Память в России ничего не стоит. С нею играют как хотят и в угоду любой конъюнктуре. Будь то история, которую без конца переписывают. Будь то памятники, которые все чаще и чаще сносят. Будь то храмы, которые то модно сносить, то модно строить, хотя и в том и в другом случае к вере это не имеет никакого отношения. Всего лишь политика и бизнес или бизнес и политика. Но не вера и не память.
У нас каждый новоиспеченный вождь, просидевший на троне чуть больше разумного, начинает считать себя великим, полагает, что народ без него сирота, а страна его именем увековечит все, что только можно. Но стоит даже самому народному вождю слететь из кресла в никуда, и память о нем выветривается тут же, а об его имя вытирают ноги даже те, кто еще недавно припадал к его голенищу. И можно не заглядывать для примера в прошлый век, вспоминая Ленина, Сталина или Брежнева. Оглянемся на Лужкова, которого еще вчера вроде бы обожала едва ли не вся Москва вместе с ближним Подмосковьем. Вышибли стул из-под Михалыча, и память о нем в неблагодарных сердцах москвичей развеялась быстрее, чем он вывез из мэрии свои знаменитые кепки. В стране всеобщего беспамятства это нормально. В обществе цивилизованном подобное дико. Но у нас цивилизованность измеряют в баррелях, а уровень культуры – по спискам «Форбса».
Поэтому всякий раз, когда в редакцию приходит очередное письмо с просьбой поддержать театральный музей, спасти мемориальную квартиру великой актрисы или уникальную библиотеку всемирно известного режиссера – мы не удивляемся. Мы не восклицаем: как же так?! И не питаем иллюзий, даже если нам удается достучаться до очередного чиновника. Мы просто никогда не забываем, что живем в стране без памяти, где и живых классиков не принято ценить и беречь. Где не только о ветеранах сцены, но и о ветеранах войны, которые нас когда-то спасли, вспоминают лишь раз в году, да и то формально. Мы с горечью понимаем, что наша память – она в наших руках и наших сердцах. Если не сохраним сами, не сбережем и не защитим – надеяться не на кого. И меньше всего смысла рассчитывать на власть. Она будет помнить лишь тех, чье имя работает на нее. А с теми, чьи имена остались в истории, ей не по пути, как бабочке-однодневке со стаей белых журавлей. Вот и получается, что выход один – не взывать и не надеяться, а помнить и беречь. Самим. Без надежд и иллюзий.
 Василий Бочкарев, актер Малого театра:
– Театральное искусство всегда держалось на энтузиастах. Например, дом-музей Ермоловой сегодня очень посещаемое место, потому что Щепкинское училище поддерживает с ним прочную связь. Я по своей инициативе для своего первого курса устроил посвящение в студенты именно там. Я знаю, что и студенты курсов Юрия Соломина или Алексея Бородина тоже бывают там. Это не просто дом. Музейные работники берегут его, регулярно меняют экспозиции. Так что народ идет. Не забыты ни музей, ни сама великая Ермолова.
|
 Андрей Ерофеев, искусствовед:
– Дело в том, что выдающиеся деятели сцены, чьи мемориальные музеи есть в нашем культурном пространстве, жили очень давно. Люди просто не знают имен Ермоловой или Сумбатова-Южина, потому что этих имен нет в школьных учебниках. Этих людей нет, как живых персонажей нашей культуры. Их затоптал табун государственной пропаганды, которая работает против этих людей, против того, чтобы народ знал, кто такая Ермолова, кто такой Шаляпин. Вот в чем проблема, потому что чиновники эту культуру не ставят ни в грош. Им эти музеи не нужны, им эти маленькие культы не нужны. Им нужен культ Родины-матери и каких-то прочих государственных тотемов, а не уважение к Булгакову или к Островскому. Вот и рождается в ответ равнодушие или, хуже того, невежество.
|
