Ученица Римаса Туминаса Гульназ Балпеисова поставила на вахтанговской сцене свой четвертый спектакль – «Саломею» по пьесе Оскара Уайльда, известного эстета и ценителя красоты. Он усмотрел её и в библейской легенде об иудейской царевне – той самой, которая в награду за танец семи покрывал получила голову пророка Иоанна на серебряном блюде.
«Мне хотелось создать оду красоте, показать, что красота может быть как в добре, так и в зле, – говорит режиссер. – Есть в настоящий момент некая «потеря века»: мне кажется, мы не осознаем, в каком красивом времени и пространстве живем. И главные герои «Саломеи» не осознают, до какой степени они красивы, не понимают, в каком пространстве находятся. Они растрачивают красоту, свои эмоции и чувства. Тратят без разбора, не ценят. Оскар Уайльд говорил, что все мы – в сточной канаве, но кто-то из нас смотрит на звезды», – добавляет Балпеисова.
Мужчины сходили по ней сума. К ее ногам бросали жизни. Ради одного взгляда или поворота головы. Но Саломея (Мария Бердинских) захотела того, кто не мог ей принадлежать, – пророка Иоканаана (Денис Бондаренко).
«Здесь нет ни одного свободного человека. Все заложники своих убеждений и верований. Иоканаан тоже заложник своей веры. Он встречается с невозможностью любви, и это его ломает, – говорит Денис Бондаренко. – После встречи с Саломеей он ощущает в себе трепет и на мгновение думает, что мирская любовь все-таки возможна. Но ангел смерти сразу предупреждает, что любовь плотская – не для него. И с тех пор он старается погасить страсть, вернуться в русло веры».
Говоря об актерском составе, Гульназ Балпеисова уточняет, что «сначала была выбрана Мария Бердинских, а потом – пьеса». Для постановки был определен «поэтически складный» перевод пьесы Екатерины Андреевой и Константина Бальмота, у которого «слова не трогательные, а трогающие». По словам актера Максима Севриновского, который играет царя Ирода, это очень изящный, ироничный и красивый текст.
«Я прочитал пьесу задолго до постановки, а потом ехал в машине, включил аудиокнигу и всю дорогу смеялся. Я понимаю, что к концу выходит трагедия. Но как они общаются, каким ироничным языком написана пьеса – это не похоже на античную трагедию. Каждое слово близко к репризе», – говорит артист.
В пьесе Уайльд проводит параллель между Саломеей и луной, которой отводил главное место в своём тексте и настаивал, что она обязательно должна присутствовать на сцене.
«Мы очень долго придумывали тему луны, – говорит Гульназ Балпеисова. – Луна как шутка, луна как меч, луна как безумие. У нас их три. Настоящая, которая зальет пространство, она скрывается. Кому-то видна, кому-то – нет. Да, это действующее лицо в лице Саломеи, которая сводит всех с ума, в лице Ирода. Есть люди-луны, которые странным образом воздействуют на других. В этом есть и шутка, и метафора», – рассказывает режиссер.
«Саломея» завершает цикл «Театральные параллели. Путешествие в четырех частях». Это спектакли четырех учеников Римаса Туминаса по драматургии стран, оказавших наибольшее влияние на формирование режиссерского стиля Евгения Вахтангова.
«Ничего не меняется с библейских времен, события которых отражены в пьесе «Саломея» – она должна быть в тайнике у каждого человека, читает ли он ее на ночь или внимательно изучает в течение всей жизни. Каждое слово здесь несет смысл и судьбоносную роль для тех, кто дерзает любить, грешить или совершать преступления, наслаждаться властью, допускать недозволенное или тонуть в распущенности. Оскар Уайльд говорил: я жил не по средствам и умер не по средствам. По средствам ли существуют все эти люди? Я думаю, пока идет спектакль, мы будем пытаться получить ответы от самих себя, прежде всего», – поделилась Ольга Тумайкина.
Добавим, в рамках проекта «Театральные параллели», посвященного 100-летию Театра Вахтангова, уже были представлены спектакли «Легенда о Хромоножке» Владимира Бельдияна, «Войцек» Хуго Эрикссена и «Дурочка» Анатолия Шульева.
«Мне хотелось создать оду красоте, показать, что красота может быть как в добре, так и в зле, – говорит режиссер. – Есть в настоящий момент некая «потеря века»: мне кажется, мы не осознаем, в каком красивом времени и пространстве живем. И главные герои «Саломеи» не осознают, до какой степени они красивы, не понимают, в каком пространстве находятся. Они растрачивают красоту, свои эмоции и чувства. Тратят без разбора, не ценят. Оскар Уайльд говорил, что все мы – в сточной канаве, но кто-то из нас смотрит на звезды», – добавляет Балпеисова.
Мужчины сходили по ней сума. К ее ногам бросали жизни. Ради одного взгляда или поворота головы. Но Саломея (Мария Бердинских) захотела того, кто не мог ей принадлежать, – пророка Иоканаана (Денис Бондаренко).«Здесь нет ни одного свободного человека. Все заложники своих убеждений и верований. Иоканаан тоже заложник своей веры. Он встречается с невозможностью любви, и это его ломает, – говорит Денис Бондаренко. – После встречи с Саломеей он ощущает в себе трепет и на мгновение думает, что мирская любовь все-таки возможна. Но ангел смерти сразу предупреждает, что любовь плотская – не для него. И с тех пор он старается погасить страсть, вернуться в русло веры».
Говоря об актерском составе, Гульназ Балпеисова уточняет, что «сначала была выбрана Мария Бердинских, а потом – пьеса». Для постановки был определен «поэтически складный» перевод пьесы Екатерины Андреевой и Константина Бальмота, у которого «слова не трогательные, а трогающие». По словам актера Максима Севриновского, который играет царя Ирода, это очень изящный, ироничный и красивый текст.
«Я прочитал пьесу задолго до постановки, а потом ехал в машине, включил аудиокнигу и всю дорогу смеялся. Я понимаю, что к концу выходит трагедия. Но как они общаются, каким ироничным языком написана пьеса – это не похоже на античную трагедию. Каждое слово близко к репризе», – говорит артист.
В пьесе Уайльд проводит параллель между Саломеей и луной, которой отводил главное место в своём тексте и настаивал, что она обязательно должна присутствовать на сцене.«Мы очень долго придумывали тему луны, – говорит Гульназ Балпеисова. – Луна как шутка, луна как меч, луна как безумие. У нас их три. Настоящая, которая зальет пространство, она скрывается. Кому-то видна, кому-то – нет. Да, это действующее лицо в лице Саломеи, которая сводит всех с ума, в лице Ирода. Есть люди-луны, которые странным образом воздействуют на других. В этом есть и шутка, и метафора», – рассказывает режиссер.
«Саломея» завершает цикл «Театральные параллели. Путешествие в четырех частях». Это спектакли четырех учеников Римаса Туминаса по драматургии стран, оказавших наибольшее влияние на формирование режиссерского стиля Евгения Вахтангова.
«Ничего не меняется с библейских времен, события которых отражены в пьесе «Саломея» – она должна быть в тайнике у каждого человека, читает ли он ее на ночь или внимательно изучает в течение всей жизни. Каждое слово здесь несет смысл и судьбоносную роль для тех, кто дерзает любить, грешить или совершать преступления, наслаждаться властью, допускать недозволенное или тонуть в распущенности. Оскар Уайльд говорил: я жил не по средствам и умер не по средствам. По средствам ли существуют все эти люди? Я думаю, пока идет спектакль, мы будем пытаться получить ответы от самих себя, прежде всего», – поделилась Ольга Тумайкина. Добавим, в рамках проекта «Театральные параллели», посвященного 100-летию Театра Вахтангова, уже были представлены спектакли «Легенда о Хромоножке» Владимира Бельдияна, «Войцек» Хуго Эрикссена и «Дурочка» Анатолия Шульева.
