Спектакль, цитатами и музыкальными фразами из которого будут обмениваться зрители, как паролем, – мечта многих режиссеров. Владимир Машков решил вернуться к своей постановке 1993 года – «Страсти по Бумбарашу» и посмотреть сможет ли спектакль-пароль Табакерки почти тридцатилетней давности снова восстановить волшебный мост «общего языка» с новым залом. Андрей Могучий пригласил на постановку в БДТ эстонский творческий тандем — Тийта Оясоо и Эне-Лийс Семпер, которые позвав на главную роль певицу Мусю Тотибадзе поставили «Джульетту», свободный вариант по мотивам шекспировской трагедии для поколения 21 века.
«Гуляй солдатик, ищи ответу»
«Страсти по Бумбарашу»-1993 года были адресованы залу, который вырос на фильме «Бумбараш» Аркадия Народицкого и Николая Рашеева. Залу, для которого Бумбараш-Валерий Золотухин был практически старшим братом. Залу, для которого песни Дашкевича-Кима были тем самым паролем (ну, не может быть с тобой одной крови человек, который не подхватит строчку «Ах, как моя матушка все молила Бога»)... Владимир Машков назвал возвращение «Бумбараша» – своим долгом перед учителем и назвал спектаклем-итогом своего трехлетнего руководства Табакеркой. Свой выбор объяснил просто: «В каждом театре, я уверен, должно быть несколько знаковых спектаклей, обозначающих определенные этапы его жизни. Если артисты могут поддерживать в них пламя, значит, коллектив продолжает жить. Я всегда держал в памяти эту работу как мой долг Олегу Павловичу».
Долг перед учителем и поддержание пламени энтузиазма – причины более, чем весомые. Плюс еще естественное желание вернуться в мгновение, когда был счастлив.
«Страсти по Бумбарашу» были счастливой работой Владимира Машкова и всей команды Табакерки. Спектакль жил 18 лет в репертуаре, объездил полмира. Был по-особому любим своей публикой – так любят только свое и кровное. На крошечной подвальной сцене полыхала гражданская война. Абсолютно противореча словам песни: «Белые и красные, и все такие разные», банды белых, красных, зеленых необыкновенно похожи. Военные советы и боевые схватки с вспышками прожекторов, громом музыки, мельтешением фигур и горой трупов разыгрывались актерами увлеченно, азартно и весело. Воронка событий кружила Бумбараша-Евгения Миронова, слишком настоящего и слишком часто ныряющего взглядом внутрь души в этом условном и театрализованном мире войны всех против всех. Это была чуть ли не первая роль, обещающая приход большого артиста. Так же как выстроенный ритм и неожиданные решения мизансцен обещали приход нового крупного режиссерского имени.
Все обещания сбылись.
«Гуляй солдатик, ищи ответу»
«Страсти по Бумбарашу»-1993 года были адресованы залу, который вырос на фильме «Бумбараш» Аркадия Народицкого и Николая Рашеева. Залу, для которого Бумбараш-Валерий Золотухин был практически старшим братом. Залу, для которого песни Дашкевича-Кима были тем самым паролем (ну, не может быть с тобой одной крови человек, который не подхватит строчку «Ах, как моя матушка все молила Бога»)... Владимир Машков назвал возвращение «Бумбараша» – своим долгом перед учителем и назвал спектаклем-итогом своего трехлетнего руководства Табакеркой. Свой выбор объяснил просто: «В каждом театре, я уверен, должно быть несколько знаковых спектаклей, обозначающих определенные этапы его жизни. Если артисты могут поддерживать в них пламя, значит, коллектив продолжает жить. Я всегда держал в памяти эту работу как мой долг Олегу Павловичу».
Долг перед учителем и поддержание пламени энтузиазма – причины более, чем весомые. Плюс еще естественное желание вернуться в мгновение, когда был счастлив.
«Страсти по Бумбарашу» были счастливой работой Владимира Машкова и всей команды Табакерки. Спектакль жил 18 лет в репертуаре, объездил полмира. Был по-особому любим своей публикой – так любят только свое и кровное. На крошечной подвальной сцене полыхала гражданская война. Абсолютно противореча словам песни: «Белые и красные, и все такие разные», банды белых, красных, зеленых необыкновенно похожи. Военные советы и боевые схватки с вспышками прожекторов, громом музыки, мельтешением фигур и горой трупов разыгрывались актерами увлеченно, азартно и весело. Воронка событий кружила Бумбараша-Евгения Миронова, слишком настоящего и слишком часто ныряющего взглядом внутрь души в этом условном и театрализованном мире войны всех против всех. Это была чуть ли не первая роль, обещающая приход большого артиста. Так же как выстроенный ритм и неожиданные решения мизансцен обещали приход нового крупного режиссерского имени.
Все обещания сбылись.
Новые «Страсти по Бумбарашу» поставлены зрелым мастером, умеющим на небольшой сцене развернуть батальные сражения, сгруппировать практически всю труппу Табакерки и примкнувших учеников Школы Табакова так, чтобы каждый был виден, слышен, заметен. Дать каждому исполнителю хотя бы три минуты крупного плана. «Старики» эффектно демонстрируют что можно сделать за эти три минуты. Так
Сергей Угрюмов, участник спектакля 1993 года, сейчас несколькими фразами рисует своего спивающегося белого офицера, который не ждет ничего впереди, но пока «Вперед, господа офицеры! Умрем, коли так суждено, за Русь, за царя и за веру, хоть нет уже их никого». Юные актеры Школы Табакова приносят в спектакль неподдельный энтузиазм и щенячью радость самой возможности выйти на сцену. Красная вольница Василия Ивановича (Александр Фисенко) юна, задорна, готова ринуться в любую сторону по первому приказу командира. Банда зеленых приносит на сцену кабаретную пряную атмосферу. А сама атаманша Софья-Анна Чиповская просто ослепительна хороша – такая смесь Венеры в мехах и дамы полусвета Серебряного века.
Фон спектакля так насыщен, что главные фигуры смотрятся несколько смазано. И брутальный злодей Гаврила (Александр Кузьмин), и мечтатель-ботаник Яша (Владислав Миллер). И певунья Варя (Ангелина Пахомова). И даже самого Бумбараша (Севастьян Смышников) как-то не успеваешь рассмотреть – все время что-то отвлекает, куда-то он все время спешит – то летит, то поет, то танцует. И только к финалу наступает этот момент тишины, к сожалению, слишком краткий. Два брата возле убитой Вари. И главная мысль постановки – о цене братоубийственной войны – обретает убедительность сценическую.
Фон спектакля так насыщен, что главные фигуры смотрятся несколько смазано. И брутальный злодей Гаврила (Александр Кузьмин), и мечтатель-ботаник Яша (Владислав Миллер). И певунья Варя (Ангелина Пахомова). И даже самого Бумбараша (Севастьян Смышников) как-то не успеваешь рассмотреть – все время что-то отвлекает, куда-то он все время спешит – то летит, то поет, то танцует. И только к финалу наступает этот момент тишины, к сожалению, слишком краткий. Два брата возле убитой Вари. И главная мысль постановки – о цене братоубийственной войны – обретает убедительность сценическую.
Думаю, что спектакль еще будет меняться: пропадет премьерная форсирование подробностей и деталей, устоится ритм. Актеры заглянут в глаза своему зрителю. А зрители – и те, что пришли впервые, и те, что вернулись посмотреть в незнакомое лицо старого друга, – ощутят то, о чем говорил после первой премьеры Табакерки Юлий Ким: «в России в очередной раз запахло гражданской войной, собственно, в нескольких вариантах она и происходила (да и сейчас происходит), и нам захотелось поговорить и подумать на эту тему».
«Ни тебя, ни меня, ни его»
В программке создатели «Джульетты» Тийт Оясоо и Эне-Лийс Семпер рассказывают, что «спектакль «Джульетта» создавался в непростое время: репетиции начались в конце января 2020 года, но были прерваны из-за пандемии. Когда мы вернулись к репетициям в августе, то с новой силой оценили важнейшие для нас качества театра: присутствие, сосредоточение на мгновении».
В этом спектакле мгновения, действительно, тянутся примерно как время школьного урока (первое действие длится 2 часа 5 минут и не все зрители согласны с мгновением, растянутым в бесконечность).
Жанр спектакля – репетиция. Исходная ситуация: роль Джульетты должны сыграть юная певица, живущая на съемной квартире со своим бойфрендом (он же Ромео-1). Пролог спектакля – съемки «пробуждения Джульетты, которые бойфренд снимает на телефон и комментирует, а мы в зрительном зале рассматриваем на огромной экране во все зеркало сцены. Исполнительницу Джульетты играет реальная певица Муся Тотибадзе, имеющая за плечами учебу в Школе-студии МХАТ и в ГИТИСе. И вот — дебютирующая в БДТ в заглавной роли.
«Ни тебя, ни меня, ни его»
В программке создатели «Джульетты» Тийт Оясоо и Эне-Лийс Семпер рассказывают, что «спектакль «Джульетта» создавался в непростое время: репетиции начались в конце января 2020 года, но были прерваны из-за пандемии. Когда мы вернулись к репетициям в августе, то с новой силой оценили важнейшие для нас качества театра: присутствие, сосредоточение на мгновении».
В этом спектакле мгновения, действительно, тянутся примерно как время школьного урока (первое действие длится 2 часа 5 минут и не все зрители согласны с мгновением, растянутым в бесконечность).
Жанр спектакля – репетиция. Исходная ситуация: роль Джульетты должны сыграть юная певица, живущая на съемной квартире со своим бойфрендом (он же Ромео-1). Пролог спектакля – съемки «пробуждения Джульетты, которые бойфренд снимает на телефон и комментирует, а мы в зрительном зале рассматриваем на огромной экране во все зеркало сцены. Исполнительницу Джульетты играет реальная певица Муся Тотибадзе, имеющая за плечами учебу в Школе-студии МХАТ и в ГИТИСе. И вот — дебютирующая в БДТ в заглавной роли.
Юная рыжеволосая девочка в очках и с сильным мускульным зажимом (особенно заметным на фоне абсолютно раскрепощенных актеров БДТ) приходит репетировать Джульетту в теплую сплоченную компанию, где все давно сыгрались друг с другом. И если один займется силовыми упражнениями – все подхватят. Друга друга ребята чувствуют даже затылком. Вообще, молодая команда БДТ – прежде всего
Иван Федорук (Ромео-2), Сергей Городничий (Меркуцио), Виктор Княжев (Тибальт) – демонстрирует великолепную физическую форму и привычку к пластическому театру.
… Девочка в очках, голубом платьице и красных трениках, с волосами, забранными в хвостик, - поначалу слегка робеет, но быстро входит в этот слаженный коллектив. И если в танцах, в движении, в декламации стихов превосходство партнеров неоспоримо, то когда дело доходит до вокала – Джульетта показывает класс.
В программке скромно помечено: в спектакле исполняются песни Сергея Шнурова: «Храм» (написанная специально для спектакля), «Никого не жалко», «Терминатор», «Мне бы в небо», «Ч.П.Х», «Приметы» (автор текста — М. Цветаева); песня Жака Бреля (Jacques Brel) «Не покидай меня («Ne me Quitte pas»); звучит «Тривиум» («Trivium») Арво Пярта (Arvo Pärt), а также фрагменты популярных песен XX-XXI («Позови меня с собой»… «Без меня тебе, любимый мой»… «Только шелковое, шелковое сердце»… «Мне бы в небо, мне бы в небо»)... И далее – по списку минут на сорок, доводя до изнеможения себя и зал.
Сергей Николаевич предположил, что если бы зрителей допускали танцевать вместе актерами, а не держали заложниками на театральных креслах, то это больше соответствовало бы атмосфере радостной эйфории и дало возможность коллективного экстаза.
Думаю, что слиянию в хэпеннинге сцены и зала, выработке «общего пароля» мешает не столько невозможность вместе потанцевать, сколько объектив камеры, который стал главным партнером: и для Джульетты, и для ее партнеров, и для ее бойфренда. Именно в объектив направлено все внимание: в него поют, в него говорят, для него и перед ним разыгрывают монологи. Даже самый шекспировский момент спектакля – сцена ревнующего бойфренда (прекрасный Геннадий Блинов), который пародирует реплики первой встречи Ромео и Джульетты, - также разыгрывается им перед мобильным телефоном. Зритель «Джульетты» ощущает себя кем-то вроде подписчика на блогера в инстаграме, куда выкладываются картинки и видео чужой жизни.
Во втором действии нам показывают отрепетированный спектакль – ожидаемо традиционный и откровенно «никакой», наглядно доказывая насколько процесс увлекательнее результата. И демонстрируя насколько инстаграмные персонажи безразличны их преданным фанатам. И закономерно итогом становится не шекспировское надгробное прощание «нет повести печальнее на свете», а цитата из Шнурова: «Никого не жалко, никого: ни тебя, ни меня, ни его…»
… Девочка в очках, голубом платьице и красных трениках, с волосами, забранными в хвостик, - поначалу слегка робеет, но быстро входит в этот слаженный коллектив. И если в танцах, в движении, в декламации стихов превосходство партнеров неоспоримо, то когда дело доходит до вокала – Джульетта показывает класс.
В программке скромно помечено: в спектакле исполняются песни Сергея Шнурова: «Храм» (написанная специально для спектакля), «Никого не жалко», «Терминатор», «Мне бы в небо», «Ч.П.Х», «Приметы» (автор текста — М. Цветаева); песня Жака Бреля (Jacques Brel) «Не покидай меня («Ne me Quitte pas»); звучит «Тривиум» («Trivium») Арво Пярта (Arvo Pärt), а также фрагменты популярных песен XX-XXI («Позови меня с собой»… «Без меня тебе, любимый мой»… «Только шелковое, шелковое сердце»… «Мне бы в небо, мне бы в небо»)... И далее – по списку минут на сорок, доводя до изнеможения себя и зал.
Сергей Николаевич предположил, что если бы зрителей допускали танцевать вместе актерами, а не держали заложниками на театральных креслах, то это больше соответствовало бы атмосфере радостной эйфории и дало возможность коллективного экстаза.
Думаю, что слиянию в хэпеннинге сцены и зала, выработке «общего пароля» мешает не столько невозможность вместе потанцевать, сколько объектив камеры, который стал главным партнером: и для Джульетты, и для ее партнеров, и для ее бойфренда. Именно в объектив направлено все внимание: в него поют, в него говорят, для него и перед ним разыгрывают монологи. Даже самый шекспировский момент спектакля – сцена ревнующего бойфренда (прекрасный Геннадий Блинов), который пародирует реплики первой встречи Ромео и Джульетты, - также разыгрывается им перед мобильным телефоном. Зритель «Джульетты» ощущает себя кем-то вроде подписчика на блогера в инстаграме, куда выкладываются картинки и видео чужой жизни.Во втором действии нам показывают отрепетированный спектакль – ожидаемо традиционный и откровенно «никакой», наглядно доказывая насколько процесс увлекательнее результата. И демонстрируя насколько инстаграмные персонажи безразличны их преданным фанатам. И закономерно итогом становится не шекспировское надгробное прощание «нет повести печальнее на свете», а цитата из Шнурова: «Никого не жалко, никого: ни тебя, ни меня, ни его…»
