Театр «Шалом» завершает свой первый сезон с новым художественным руководителем – Олегом Липовецким. За это время сдвинулся с мертвой точки многолетний ремонт здания – его планируют завершить к Новому году, а в репертуаре появилось два новых названия: «Исход» Петра Шерешевского и «Жирная Люба» – моноспектакль Липовецкого по его собственной книге.
Долгое время «Шалом» будто и не существовал на театральной карте Москвы: здание на Варшавском шоссе с 2014 года грустно стояло на ремонте, театр скитался по разным площадкам, да и новостей о премьерах что-то не было слышно. Олег Липовецкий, вступивший в должность худрука в декабре прошлого года, собрался провести полную перезагрузку театра с привлечением энергичных молодых режиссеров и современной драматургии. В планах заявлены постановки Галины Зальцман, Филиппа Гуревича, Романа Кагановича, Полины Кардымон, Елизаветы Бондарь, Семёна Александровского и других. Но уже в этом сезоне театр успел показать намеченный вектор своего развития, выпустив на Симоновской сцене Театра имени Вахтангова премьеру Петра Шерешевского по пьесе Полины Бородиной «Исход».
Моисей в амнезии
К библейским мотивам тут апеллируют только название и имя главного героя – Моисей, которое он, впрочем, придумал себе сам. А исход он совершает не из египетского рабства, а из постылой жизни с нелюбимой женой, нелюбимой работой, ребенком-аутистом и кошкой – то есть тоже из своего рода рабства. Нет, герой не лишает себя жизни, а пытается просто забыть её, стереть из памяти все, что было, и придумать себе новую личность. Под именем Моисея он живет в психоневрологическом интернате, симулирует амнезию и расписывает стены детских садов в стиле наива. Полина Бородина описывает этот курьезный случай как путь внутренней эмиграции, юродство и отказ от себя как способ вырваться из паутины социума. Но из одной несвободы он тут же попадает в другую – практически в концлагерь психбольницы, где пациентов унижают, не считают за людей и сажают в карцер за провинности.
Петр Шерешевский в свойственной ему манере рассматривает героев пьесы буквально в лупу. Посреди сцены, засыпанной белым песком, словно берег Мертвого моря, он установил маленькую коробочку – макет больничной палаты с куклами-пациентами, куда актеры заглядывают через окошки. А за ними самими все время следит глаз камеры, выводя крупные планы на экран. Получается эффект наблюдения за наблюдающими или некого «всевидящего ока», которое, без сомнения, присматривает и за нами.
Исполняющий роль Моисея Дмитрий Уросов удивительно достоверно и органично существует на крупном плане, в его молчаливом герое чувствуется какая-та загадка, второе дно, которое зрителю хочется разгадать. Остальные актеры играют более характерно, особенно колоритными получились пациенты психушки: любвеобильная Валя Янины Хачатуровой и трогательный Леха Антона Шварца, страдающий синдрома Туретта и непроизвольно матерящийся на каждом шагу.
Сценография Надежды Лопардиной, где вполне бытовые предметы помещены в странные, алогичные условия – например, утюги подвешены на лесках, а пляжные качели соседствуют с больничной койкой, создает двойную оптику восприятия. Можно смотреть на эту историю как на частный случай, а можно как на притчу о неприкаянности и несвободе человека вообще. В финале Шерешевский добавляет еще один жесткий аккорд, которого нет в пьесе: жена героя разделывает на сцене рыбу. И эта натуралистическая отталкивающая сцена выглядит и как символическая расправа над главным героем – побег не удался.
О семье и колбасе
Финал «Жирной Любы» в этом смысле гораздо оптимистичнее. Там герою, толстому еврейскому мальчику, приходится преодолеть сущий ад буллинга, чтобы выйти из него победителем – сильным и закаленным. Постановка основана на автобиографической повести Олега Липовецкого «Жизнь номер один», где тот описывает свое детство в маленьком карельском городке, поездки к любимой бабушке и дедушке в Крыжополь, ссоры с братом, а также ненавистную школу с одноклассником Димой, который постоянно издевался над ним и прозвал «жирной Любой». Изначально спектакль был поставлен в Петербурге режиссером Юлией Каландаришвили для независимого Театрального проекта «27», но теперь вошел в репертуар «Шалома» как первый проект программы «Коллаборация».
Олег Липовецкий играет себя-мальчика и рассказывает о своем нелегком детстве с потрясающей честностью, открытостью, юмором, нежностью и артистизмом. За 1,5 часа мы проходим с ним путь от робкого пухлого ребенка в колготках до дерзкого рокера и неформала с серьгою, переживаем вместе с ним первую любовь, первые потери и победы, и то чувство поддержки, принятия и надежного тыла, которое дает семья.
Этот спектакль обязательно нужно смотреть подросткам – как историю преодоления, как сказку про гадкого утенка, которая случилась на самом деле. Этот опыт наверняка сможет поддержать тех, кому сейчас так же плохо, кто не верит в свои силы и боится жизни.
В июне спектакли «Шалома» еще можно увидеть на Симоновской сцене Театра имени Вахтангова. В следующем сезоне театр планирует переехать на собственную площадку.
Долгое время «Шалом» будто и не существовал на театральной карте Москвы: здание на Варшавском шоссе с 2014 года грустно стояло на ремонте, театр скитался по разным площадкам, да и новостей о премьерах что-то не было слышно. Олег Липовецкий, вступивший в должность худрука в декабре прошлого года, собрался провести полную перезагрузку театра с привлечением энергичных молодых режиссеров и современной драматургии. В планах заявлены постановки Галины Зальцман, Филиппа Гуревича, Романа Кагановича, Полины Кардымон, Елизаветы Бондарь, Семёна Александровского и других. Но уже в этом сезоне театр успел показать намеченный вектор своего развития, выпустив на Симоновской сцене Театра имени Вахтангова премьеру Петра Шерешевского по пьесе Полины Бородиной «Исход».
Моисей в амнезииК библейским мотивам тут апеллируют только название и имя главного героя – Моисей, которое он, впрочем, придумал себе сам. А исход он совершает не из египетского рабства, а из постылой жизни с нелюбимой женой, нелюбимой работой, ребенком-аутистом и кошкой – то есть тоже из своего рода рабства. Нет, герой не лишает себя жизни, а пытается просто забыть её, стереть из памяти все, что было, и придумать себе новую личность. Под именем Моисея он живет в психоневрологическом интернате, симулирует амнезию и расписывает стены детских садов в стиле наива. Полина Бородина описывает этот курьезный случай как путь внутренней эмиграции, юродство и отказ от себя как способ вырваться из паутины социума. Но из одной несвободы он тут же попадает в другую – практически в концлагерь психбольницы, где пациентов унижают, не считают за людей и сажают в карцер за провинности.
Петр Шерешевский в свойственной ему манере рассматривает героев пьесы буквально в лупу. Посреди сцены, засыпанной белым песком, словно берег Мертвого моря, он установил маленькую коробочку – макет больничной палаты с куклами-пациентами, куда актеры заглядывают через окошки. А за ними самими все время следит глаз камеры, выводя крупные планы на экран. Получается эффект наблюдения за наблюдающими или некого «всевидящего ока», которое, без сомнения, присматривает и за нами.
Исполняющий роль Моисея Дмитрий Уросов удивительно достоверно и органично существует на крупном плане, в его молчаливом герое чувствуется какая-та загадка, второе дно, которое зрителю хочется разгадать. Остальные актеры играют более характерно, особенно колоритными получились пациенты психушки: любвеобильная Валя Янины Хачатуровой и трогательный Леха Антона Шварца, страдающий синдрома Туретта и непроизвольно матерящийся на каждом шагу.
Сценография Надежды Лопардиной, где вполне бытовые предметы помещены в странные, алогичные условия – например, утюги подвешены на лесках, а пляжные качели соседствуют с больничной койкой, создает двойную оптику восприятия. Можно смотреть на эту историю как на частный случай, а можно как на притчу о неприкаянности и несвободе человека вообще. В финале Шерешевский добавляет еще один жесткий аккорд, которого нет в пьесе: жена героя разделывает на сцене рыбу. И эта натуралистическая отталкивающая сцена выглядит и как символическая расправа над главным героем – побег не удался.
О семье и колбасеФинал «Жирной Любы» в этом смысле гораздо оптимистичнее. Там герою, толстому еврейскому мальчику, приходится преодолеть сущий ад буллинга, чтобы выйти из него победителем – сильным и закаленным. Постановка основана на автобиографической повести Олега Липовецкого «Жизнь номер один», где тот описывает свое детство в маленьком карельском городке, поездки к любимой бабушке и дедушке в Крыжополь, ссоры с братом, а также ненавистную школу с одноклассником Димой, который постоянно издевался над ним и прозвал «жирной Любой». Изначально спектакль был поставлен в Петербурге режиссером Юлией Каландаришвили для независимого Театрального проекта «27», но теперь вошел в репертуар «Шалома» как первый проект программы «Коллаборация».
Олег Липовецкий играет себя-мальчика и рассказывает о своем нелегком детстве с потрясающей честностью, открытостью, юмором, нежностью и артистизмом. За 1,5 часа мы проходим с ним путь от робкого пухлого ребенка в колготках до дерзкого рокера и неформала с серьгою, переживаем вместе с ним первую любовь, первые потери и победы, и то чувство поддержки, принятия и надежного тыла, которое дает семья.
Этот спектакль обязательно нужно смотреть подросткам – как историю преодоления, как сказку про гадкого утенка, которая случилась на самом деле. Этот опыт наверняка сможет поддержать тех, кому сейчас так же плохо, кто не верит в свои силы и боится жизни.
В июне спектакли «Шалома» еще можно увидеть на Симоновской сцене Театра имени Вахтангова. В следующем сезоне театр планирует переехать на собственную площадку.
