По традиции, летом «Театрал» попросил экспертов выделить главные события минувшего сезона. Сегодня – слово театральному критику Павлу Рудневу.
Главной работой сезона надо признать «Войну и мир» Театр Вахтангова. Спектакль эпических масштабов и эпической же осознанности, осмысленности творческого акта. При видимой классичности режиссерского рисунка, Римас Туминас позволяет себе серьезное переосмысление толстовского романа. Прежде всего, удивляет решение семьи Болконских. Отец Евгения Князева – жестокий и бесцеремонный клоун-тиран, деформирующий жизнь своих детей, но перед лицом грозы 1812 года становящийся слепым разочарованным Эдипом. Андрей Болконский в исполнении Виктора Добронравова, страдающий под диктатом самодурствующего отца, сгорает от гипертрофированного тщеславия, буквально окаменел от презрения к миру и нелепого гордячества. В Андрее живет тяготение к смерти, жертвенности и сжигающему человека героизму, жажда небытия, в котором скрыто желание бегства из мира, сформированного и ограниченного отцом. Мысль спектакля движется в русле с виражами судьбы Пьера Безухова, от шального героизма к опытному, оснащенному пацифизму. В отчаянии от травмы Отечественной войны Пьером приобретается опыт человека как безусловной и главной ценности. В заново открытом бессмертии человеческой душе видится гармония и всеединство толстовского мировоззрения.
И, на контрасте, значимым оказался скромный маленький моноспектакль в частном театре «Среда21» по «Капиталу», над которым работали режиссер Надя Кубайлат и философ-социалист Алексей Цветков. Артист Александр Николаев в роли сумасшедшего профессора очень доходчиво объясняет суть капиталистических отношений и критического отчуждения современного человека от реальности. Начинает спектакль как персонаж и завершает как личность, осознавшая глубину катастрофы и дегуманизации.
Поистине народным вышел спектакль у Юрия Муравицкого в Театре Пушкина – «Слуга двух господ. Russian Edition». Молодые артисты демонстрируют фантастическую форму владения телом и карнавальной эстетикой. Причем традиционная гоцциевская клоунада сочетается с приемами игры, рожденными Робертом Уилсоном и восточным театром. Никогда ранее игровой театр не был таким эстетичным и умным.
Спектакль Юрия Бутусова «Р» в «Сатириконе» разворачивает гоголевского «Ревизора» в современность и прячет в сюжете «Мертвых душ»: здесь гоголевские истории только повод порассуждать о современности, и мертвые души оказываются душами без погребения, невинными жертвами социальных экспериментов.
Отметил бы также опыт изящного возвращения в эстетику театра абсурда в спектакле Марфы Горвиц «Урожай» в Театре на Таганке и спектакль Георгия Суркова «Как растут ананасы» в «Современнике», в котором культивируется идея христианского прощения.
Главной работой сезона надо признать «Войну и мир» Театр Вахтангова. Спектакль эпических масштабов и эпической же осознанности, осмысленности творческого акта. При видимой классичности режиссерского рисунка, Римас Туминас позволяет себе серьезное переосмысление толстовского романа. Прежде всего, удивляет решение семьи Болконских. Отец Евгения Князева – жестокий и бесцеремонный клоун-тиран, деформирующий жизнь своих детей, но перед лицом грозы 1812 года становящийся слепым разочарованным Эдипом. Андрей Болконский в исполнении Виктора Добронравова, страдающий под диктатом самодурствующего отца, сгорает от гипертрофированного тщеславия, буквально окаменел от презрения к миру и нелепого гордячества. В Андрее живет тяготение к смерти, жертвенности и сжигающему человека героизму, жажда небытия, в котором скрыто желание бегства из мира, сформированного и ограниченного отцом. Мысль спектакля движется в русле с виражами судьбы Пьера Безухова, от шального героизма к опытному, оснащенному пацифизму. В отчаянии от травмы Отечественной войны Пьером приобретается опыт человека как безусловной и главной ценности. В заново открытом бессмертии человеческой душе видится гармония и всеединство толстовского мировоззрения.
И, на контрасте, значимым оказался скромный маленький моноспектакль в частном театре «Среда21» по «Капиталу», над которым работали режиссер Надя Кубайлат и философ-социалист Алексей Цветков. Артист Александр Николаев в роли сумасшедшего профессора очень доходчиво объясняет суть капиталистических отношений и критического отчуждения современного человека от реальности. Начинает спектакль как персонаж и завершает как личность, осознавшая глубину катастрофы и дегуманизации.
Поистине народным вышел спектакль у Юрия Муравицкого в Театре Пушкина – «Слуга двух господ. Russian Edition». Молодые артисты демонстрируют фантастическую форму владения телом и карнавальной эстетикой. Причем традиционная гоцциевская клоунада сочетается с приемами игры, рожденными Робертом Уилсоном и восточным театром. Никогда ранее игровой театр не был таким эстетичным и умным.
Спектакль Юрия Бутусова «Р» в «Сатириконе» разворачивает гоголевского «Ревизора» в современность и прячет в сюжете «Мертвых душ»: здесь гоголевские истории только повод порассуждать о современности, и мертвые души оказываются душами без погребения, невинными жертвами социальных экспериментов.
Отметил бы также опыт изящного возвращения в эстетику театра абсурда в спектакле Марфы Горвиц «Урожай» в Театре на Таганке и спектакль Георгия Суркова «Как растут ананасы» в «Современнике», в котором культивируется идея христианского прощения.
