«Звездный вечер» журнала «Театрал», состоявшийся 30 мая в киноклубе «Эльдар», начался с серьезного разговора. Главный редактор Валерий Яков и телеведущая Валентина Пиманова расспросили директора Театра им. Вахтангова (лауреата премии «Звезда Театрала»-2016 в номинации «Лучший директор») Кирилла Крока о секретах его успеха: в стране кризис, а на Арбате, 26, каждый вечер – переполненный зал.
– Кирилл Игоревич, наша родина и наше всё – это Пушкин, а вы над «Евгением Онегиным» эксперименты ставите. Филологи возмущаются, обращаются к общественности с письмами. Туминас – понятно, он гражданин страны НАТО, ему можно, но вы-то…
– Каждый раз, когда нам говорят, что наша постановка «Онегина» это не Пушкин, у меня возникает вопрос: а вы знаете, как бы рассказал сам Пушкин? Вы с ним, очевидно, знакомы, и он вам объяснил, что по-пушкински, а что нет. Я могу сказать одно: после спектакля зрители десять минут аплодируют стоя, а в кассе не остается ни одного билета на следующие спектакли. По-моему, это и есть главная оценка деятельности театра. В этом спектакле Римас Туминас открыл магию сцены, магию пространства, магию пушкинского текста, и этот магнетизм воздействуют на людей каждый раз.
– Билеты на спектакли Театра им. Вахтангова действительно раскупают в момент. В чем секрет популярности?
– Во-первых, мы владеем великим брендом. Через пять лет этому бренду и прекрасному театру исполнится 100 лет. За годы своего существования Театр Вахтангова сохранил главное – преемственность традиции. Несколько поколений актеров, слава богу, с нами. Театр завоевал любовь миллионов зрителей по всему миру, и мы бережно эту любовь бережем.
– Но в Москве много театров с историей, прекрасной труппой и традициями.Тем не менее, аншлаговые театры можно пересчитать по пальцам.
– Наверное, популярных театров и не может быть много. Каждый театр, как художественный организм, развивается по-своему – переживает периоды стагнации и периоды подъема. Сейчас Театр Вахтангова возглавляет режиссер с мировым именем – Римас Туминас. Он из Вильнюса, но могу смело сказать, это абсолютно русский человек. Он окончил наш театральный институт, ГИТИС, много работал в Москве. Подъем театра мы должны связывать, в первую очередь, с именем художника, потому что спектакль делает тот, кто сидит за режиссерским столиком. Все остальные – актеры, работники постановочной части, дирекция – лишь помогают это осуществить.
– В стране сейчас непростая ситуация: зарплаты снижаются, жизненный уровень падает, а у вас в театре звучит такая вызывающая цифра: зарплата выросла в 10 раз… Как это удалось?
– В театре мы проводим по двенадцать часов в сутки. И если каждый день думать, как сделать свой дом лучше и уютнее, то он быстро полюбится всем нашим гостям. Психология жизни так устроена, что если все время работать на одно и то же, бить в одну точку, то результат не заставит себя ждать. Проще говоря, вода камень точит.
И еще очень важно понимать, что театр это не бизнес. В театре можно заниматься только театром. Те коллеги, которые занимаются театром, имеют положительные результаты, а если они делают бизнес, – то, увы, быстро скатываются на дно, поскольку природа бизнеса и театра – несопоставимы.
То, что театр находится в кризисе, будут говорить всегда. Секрет прост: нужно делать свое дело. Наше дело – каждый вечер поднимать занавес, играть и радоваться встрече с публикой.
– Сегодня имена Римас Туминас и Кирилл Крок часто произносятся вместе. У вас сложился замечательный тандем. А с чего это началось? Проще говоря, как вы попали в Театр им. Вахтангова?
– Однажды я пришел на спектакль «Дядя Ваня» и в антракте меня представили Римасу Туминасу. В театре тогда была тяжелая ситуация, поскольку некоторые артисты не принимали Римаса, не совсем понимали его эстетику. К тому же, был конфликт с прежней дирекцией, потому что он не мог понять, почему у народного артиста зарплата низкая, а у замдиректора по финансам высокая. Ему объясняли, что народный артист выходит на сцену только два раза в месяц, а зам по финансам работает каждый день…
Через некоторое время после нашего знакомства раздался телефонный звонок. Сначала Римас сказал, что ему просто нужен мой совет (я тогда работал заместителем проректора по административно-хозяйственным вопросам Школы-студии МХАТ), и мы встретились. Никаких намеков на то, чтобы пригласить меня в Театр Вахтангова, тогда не было.
– И у вас не возникало желания занять эту должность?
– Нет, я и не представлял, что так получится. Хотя на прежнем месте, в малоизвестном московском театре, я чувствовал силы для большей реализации, мне хотелось сделать шаг вперед. После нескольких наших встреч Римас спросил: «Если я предложу вам стать директором, как вы на это посмотрите? Вы сможете взять на себя этот груз?» Я подумал и сказал: «Наверное, да».
– А долго думали?
– Нет, недолго, потому что я сразу влюбился в творчество Римаса. Со спектакля «Дядя Ваня» я пришел домой потрясенный. Достал томик Чехова и стал лихорадочно перечитывать давно известную пьесу. Я думал, боже мой, как можно было это так поставить? Неужели так написано у Чехова? Я не верил своим глазам и своей памяти. Для меня открылся совершенно другой мир.
– Как труппа вас приняла?
– Любой театр принимает нового человека более чем настороженно. Придите в маленький, не самый известный театр – вас примут в штыки, вам не будут верить, о вас расскажут то, что вы и сами о себе не думали. Я сказал себе: «Я буду работать, а там как получится». И вот получилось.
– Если актеры попадают в больницу, вы находите время приезжать к ним. Это входит в обязанности директора?
– Конечно. А как я могу не приехать?
– Но у вас такая большая труппа, причем в ней довольно много пожилых актеров…
– Я считаю, что я обязан заботиться об артистах и сотрудниках театра, это часть моей профессии. Если человек серьезно заболел, я звоню ему или родственникам и спрашиваю, чем помочь. Если нужно, чтобы человек лежал в отдельной палате, стараюсь это устроить. Конечно, за этим стоит финансовый вопрос, но на то Театр Вахтангова и зарабатывает достаточно, чтобы и таким образом поддерживать людей.
– Такая работа отнимает уйму времени. Как ваша семья приспосабливается к тому, что вы все время заняты?
– Думаю, моя жена очень тяжело приспосабливается, поскольку я не могу отключить мобильный телефон ни на секунду. У нас в театре работает триста человек, и я обязан жить их заботами и радостями. Я не могу позволить себе уехать на месяц в отпуск, так как в театре то ремонт, то гастроли. Я не могу позволить себе отдыхать в субботу и воскресенье или в семь часов вечера уйти с работы – не потому, что мне некуда пойти, а потому, что вечер – самое важное для театра время, так как вечером к нам приходит зритель. Я не ухожу из театра раньше окончания спектакля.
– Возвращаясь к финансам. Вы только что открыли Новую сцену, сделали реконструкцию в Музее театра, теперь ремонтируете Симоновский театр, готовитесь открыть арт-кафе… У нас в стране любая стройка – это, как правило, откаты, коррупция.
– Я точно знаю, что у нас в театре коррупции нет.
– Прямо заповедник…
– Нет, не заповедник. Но какие-то шаги, чтобы этого не допустить, предпринимаю я сам. Проверить каждый счет в театре невозможно – каждый день я подписываю огромную кипу бумаг. Но крупные закупки я перепроверяю лично – звоню поставщику или сравниваю цены на аналогичные товары и услуги. Более того, я часто говорю в театре: если вы хотите что-то купить, но при этом находите аналогичный товар по более низкой цене, то экономия средств пойдет в фонд премирования вашего цеха или отдела.
– Директор театра в глазах публики – фигура таинственная, почти мистическая. Зритель подчас не понимает, в чем заключаются обязанности директора. Тем не менее, на премии «Звезда Театрала» зрители проголосовали за вас. Как вы это объясняете?
– Давайте быть честными: все-таки голосовали в меньшей степени за меня, а в больше степени за Театр Вахтангова, и я этому очень рад.
– Кирилл Игоревич, наша родина и наше всё – это Пушкин, а вы над «Евгением Онегиным» эксперименты ставите. Филологи возмущаются, обращаются к общественности с письмами. Туминас – понятно, он гражданин страны НАТО, ему можно, но вы-то…
– Каждый раз, когда нам говорят, что наша постановка «Онегина» это не Пушкин, у меня возникает вопрос: а вы знаете, как бы рассказал сам Пушкин? Вы с ним, очевидно, знакомы, и он вам объяснил, что по-пушкински, а что нет. Я могу сказать одно: после спектакля зрители десять минут аплодируют стоя, а в кассе не остается ни одного билета на следующие спектакли. По-моему, это и есть главная оценка деятельности театра. В этом спектакле Римас Туминас открыл магию сцены, магию пространства, магию пушкинского текста, и этот магнетизм воздействуют на людей каждый раз.
– Билеты на спектакли Театра им. Вахтангова действительно раскупают в момент. В чем секрет популярности? – Во-первых, мы владеем великим брендом. Через пять лет этому бренду и прекрасному театру исполнится 100 лет. За годы своего существования Театр Вахтангова сохранил главное – преемственность традиции. Несколько поколений актеров, слава богу, с нами. Театр завоевал любовь миллионов зрителей по всему миру, и мы бережно эту любовь бережем.
– Но в Москве много театров с историей, прекрасной труппой и традициями.Тем не менее, аншлаговые театры можно пересчитать по пальцам.
– Наверное, популярных театров и не может быть много. Каждый театр, как художественный организм, развивается по-своему – переживает периоды стагнации и периоды подъема. Сейчас Театр Вахтангова возглавляет режиссер с мировым именем – Римас Туминас. Он из Вильнюса, но могу смело сказать, это абсолютно русский человек. Он окончил наш театральный институт, ГИТИС, много работал в Москве. Подъем театра мы должны связывать, в первую очередь, с именем художника, потому что спектакль делает тот, кто сидит за режиссерским столиком. Все остальные – актеры, работники постановочной части, дирекция – лишь помогают это осуществить.
– В стране сейчас непростая ситуация: зарплаты снижаются, жизненный уровень падает, а у вас в театре звучит такая вызывающая цифра: зарплата выросла в 10 раз… Как это удалось? – В театре мы проводим по двенадцать часов в сутки. И если каждый день думать, как сделать свой дом лучше и уютнее, то он быстро полюбится всем нашим гостям. Психология жизни так устроена, что если все время работать на одно и то же, бить в одну точку, то результат не заставит себя ждать. Проще говоря, вода камень точит.
И еще очень важно понимать, что театр это не бизнес. В театре можно заниматься только театром. Те коллеги, которые занимаются театром, имеют положительные результаты, а если они делают бизнес, – то, увы, быстро скатываются на дно, поскольку природа бизнеса и театра – несопоставимы.
То, что театр находится в кризисе, будут говорить всегда. Секрет прост: нужно делать свое дело. Наше дело – каждый вечер поднимать занавес, играть и радоваться встрече с публикой.
– Сегодня имена Римас Туминас и Кирилл Крок часто произносятся вместе. У вас сложился замечательный тандем. А с чего это началось? Проще говоря, как вы попали в Театр им. Вахтангова?
– Однажды я пришел на спектакль «Дядя Ваня» и в антракте меня представили Римасу Туминасу. В театре тогда была тяжелая ситуация, поскольку некоторые артисты не принимали Римаса, не совсем понимали его эстетику. К тому же, был конфликт с прежней дирекцией, потому что он не мог понять, почему у народного артиста зарплата низкая, а у замдиректора по финансам высокая. Ему объясняли, что народный артист выходит на сцену только два раза в месяц, а зам по финансам работает каждый день…
Через некоторое время после нашего знакомства раздался телефонный звонок. Сначала Римас сказал, что ему просто нужен мой совет (я тогда работал заместителем проректора по административно-хозяйственным вопросам Школы-студии МХАТ), и мы встретились. Никаких намеков на то, чтобы пригласить меня в Театр Вахтангова, тогда не было.
– И у вас не возникало желания занять эту должность?
– Нет, я и не представлял, что так получится. Хотя на прежнем месте, в малоизвестном московском театре, я чувствовал силы для большей реализации, мне хотелось сделать шаг вперед. После нескольких наших встреч Римас спросил: «Если я предложу вам стать директором, как вы на это посмотрите? Вы сможете взять на себя этот груз?» Я подумал и сказал: «Наверное, да».
– А долго думали?
– Нет, недолго, потому что я сразу влюбился в творчество Римаса. Со спектакля «Дядя Ваня» я пришел домой потрясенный. Достал томик Чехова и стал лихорадочно перечитывать давно известную пьесу. Я думал, боже мой, как можно было это так поставить? Неужели так написано у Чехова? Я не верил своим глазам и своей памяти. Для меня открылся совершенно другой мир.
– Как труппа вас приняла? – Любой театр принимает нового человека более чем настороженно. Придите в маленький, не самый известный театр – вас примут в штыки, вам не будут верить, о вас расскажут то, что вы и сами о себе не думали. Я сказал себе: «Я буду работать, а там как получится». И вот получилось.
– Если актеры попадают в больницу, вы находите время приезжать к ним. Это входит в обязанности директора?
– Конечно. А как я могу не приехать?
– Но у вас такая большая труппа, причем в ней довольно много пожилых актеров…
– Я считаю, что я обязан заботиться об артистах и сотрудниках театра, это часть моей профессии. Если человек серьезно заболел, я звоню ему или родственникам и спрашиваю, чем помочь. Если нужно, чтобы человек лежал в отдельной палате, стараюсь это устроить. Конечно, за этим стоит финансовый вопрос, но на то Театр Вахтангова и зарабатывает достаточно, чтобы и таким образом поддерживать людей.
– Такая работа отнимает уйму времени. Как ваша семья приспосабливается к тому, что вы все время заняты?
– Думаю, моя жена очень тяжело приспосабливается, поскольку я не могу отключить мобильный телефон ни на секунду. У нас в театре работает триста человек, и я обязан жить их заботами и радостями. Я не могу позволить себе уехать на месяц в отпуск, так как в театре то ремонт, то гастроли. Я не могу позволить себе отдыхать в субботу и воскресенье или в семь часов вечера уйти с работы – не потому, что мне некуда пойти, а потому, что вечер – самое важное для театра время, так как вечером к нам приходит зритель. Я не ухожу из театра раньше окончания спектакля.
– Возвращаясь к финансам. Вы только что открыли Новую сцену, сделали реконструкцию в Музее театра, теперь ремонтируете Симоновский театр, готовитесь открыть арт-кафе… У нас в стране любая стройка – это, как правило, откаты, коррупция.– Я точно знаю, что у нас в театре коррупции нет.
– Прямо заповедник…
– Нет, не заповедник. Но какие-то шаги, чтобы этого не допустить, предпринимаю я сам. Проверить каждый счет в театре невозможно – каждый день я подписываю огромную кипу бумаг. Но крупные закупки я перепроверяю лично – звоню поставщику или сравниваю цены на аналогичные товары и услуги. Более того, я часто говорю в театре: если вы хотите что-то купить, но при этом находите аналогичный товар по более низкой цене, то экономия средств пойдет в фонд премирования вашего цеха или отдела.
– Директор театра в глазах публики – фигура таинственная, почти мистическая. Зритель подчас не понимает, в чем заключаются обязанности директора. Тем не менее, на премии «Звезда Театрала» зрители проголосовали за вас. Как вы это объясняете?
– Давайте быть честными: все-таки голосовали в меньшей степени за меня, а в больше степени за Театр Вахтангова, и я этому очень рад.
