Специальная военная операция на Украине, как ее ни называй, – повод для серьезнейших раздумий. Здесь могут быть разные точки зрения, но с какой ни взгляни, это – трагедия. В том числе трагедия для культуры, для нравственного здоровья общества и каждого отдельного человека, так или иначе в него вовлеченного. И не только российского и украинского. Это трагедия глобального масштаба, ибо топография ада характеризуется не локализацией на земной поверхности, а глубиной падения.
В последние дни у меня все время крутятся в голове слова об аде, публично сказанные моим другом и соратницей по СПЧ Елизаветой Петровной Глинкой, которая известна во всем мире как Доктор Лиза. Выступая 8 декабря 2016 года в Кремле по случаю вручения ей Государственной премии РФ за выдающиеся достижения в области правозащитной деятельности, она сказала: «Самое главное право – это право на жизнь. …Мне иногда невозможно осознавать разделение общества, в котором люди перестали слышать друг друга, используя по отношению к нам однобокие фразы: «сами виноваты» или «готовьтесь быть убитыми, потому что вы не там, где надо». Мы, правозащитники, вне политики, так же и те люди, кого мы защищаем. Мы на стороне мира, диалога и сотрудничества со всеми людьми… Мы никогда не уверены в том, что мы вернёмся назад живыми, потому что война – это ад на земле, и я знаю, о чём я говорю. Но мы уверены в том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия».
Буквально через две недели после этого провидческого выступления она погибла в авиакатастрофе, перевозя собранную ею гуманитарную помощь в сирийскую Латакию для университетского госпиталя Тишрин. С нами, помимо прочего, остались ее слова об аде, который она ненавидела всем сердцем, и о человеколюбии, которое было ее миссией.
Именно в человеколюбии, мне думается, может найти источник силы наша культура, чтобы оказаться на уровне происходящей трагедии и достойно оплакать жертв, попытаться связать разорванные нити, залечить душевные раны. Еще в 2011 году мы с Сергеем Карагановым написали в «Российской газете», что в войне не бывает победителей, а лишь уцелевшие – среди могил и развалин. А значит, миссия культуры – спасать души уцелевших, возвращать их из ада в мир живых, чтобы они на развалинах могли возрождать что-то человеко-полезное. Разумеется, я говорю о культуре в широком смысле, а не так, как ее понимают составители расходных статей государственного бюджета.
К сожалению, культура может не всё. Но глубоко заблуждаются те, кто считает, что культура – это просто средство налаживания взаимопонимания между народами или даже инструмент «мягкой силы». Ее значение куда значительнее: она творит смыслы человеческого пребывания на нашей планете, делает осмысленным и исторически оправданным каждый завтрак, каждый поход на работу. Она трудится каждый день, как душа в стихах Николая Заболоцкого, «и день и ночь», ибо каждый новый день приносит новые нравственные дилеммы.
Именно благодаря культуре люди понимают друг друга, считывают QR-коды вакцинированных культурой, чтобы опознать своих духовных сородичей и стороной пройти мимо тех, о ком не могли бы, подобно Маугли, сказать «мы с тобой одной крови». Через культуру закладываются в каждом конкретном индивидууме представления о том кантовском нравственном законе внутри нас, который позволяет безошибочно различать добро и зло.
Помню наставления еще одного моего друга и соратника по СПЧ, Даниила Борисовича Дондурея о роли культуры как «фабрики жизненных смыслов». Ему же принадлежит авторство понятия «смысловики», которым он обозначал по аналогии с «силовиками» некоторых деятелей масс-культуры и масс-медиа. От того, какие смыслы будет предлагать людям культура, зависит наше общее будущее.
Люди культуры, конечно, предпочитают голос муз голосу пушек, ненасилие – насилию, свободу – несвободе. Но при этом они по-разному понимают эти, казалось бы, нехитрые формулы предпочтения. Поэтому неудивительно, что и человеческая трагедия, разворачивающаяся в Украине, оценивается ими по-разному. Они и по Конституции, и по совести имеют полное право придерживаться различных мнений и не отрекаться от них. Воспользуюсь этим правом и я, чтобы присоединить свой голос к позиции тех, кто призывает к миру. Напомню: «блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими». Это сказано в ободрение тех, кто стремится соединить разделенное и примирить враждующее, а не наоборот.
Как юрист, правовед, могу заверить, что ни в одном из международных документов нет оправдания кровопролития. Наоборот, уставы ООН и ЮНЕСКО построены на абсолютном приоритете недопустимости войны. Давайте перечитаем, что написано в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, в преамбуле Устава ЮНЕСКО. Эти документы были приняты вскоре после окончания Второй мировой войны, самой кровавой в истории человечества. И человечество руками выдающихся интеллектуалов из стран-победительниц, осознавая ужасы недавнего прошлого, записало тогда, например в Уставе ЮНЕСКО, следующее: «Мысли о войне возникают в умах людей, поэтому в сознании людей следует укоренять идею защиты мира»; «Взаимное непонимание было на протяжении всей истории человечества причиной подозрительности и недоверия между народами, вследствие чего их разногласия слишком часто приводили к войне»; «Для поддержания человеческого достоинства необходимо широкое распространение культуры и образования среди всех людей на основе справедливости, свободы и мира»; «Мир, основанный лишь на экономических и политических соглашениях правительств, не сможет завоевать единодушной, прочной и искренней поддержки народов; он должен базироваться на интеллектуальной и нравственной солидарности человечества».
Да, высокие цели ставило человечество перед собой более семи десятилетий назад. Но так и не смогло их достичь: войны, пока, к счастью, локальные, продолжаются все эти годы, зарождаясь, прежде всего, в умах людей.
Помню мою дискуссию с президентом Владимиром Путиным на его встрече с СПЧ 10 октября 2014 года. «Выиграть мир куда труднее, чем выиграть войну, – говорил я тогда, обращаясь к главе государства, – но зато значительно прагматичнее – ведь это значит обеспечить согражданам лучшую жизнь, а не лучшую смерть».
Еще не было никакой спецоперации, а мысли о боевых действиях уже тогда навязывались через пресловутые истеричные телешоу. Я же предлагал путь демилитаризации общественного сознания. Не демобилизации, а именно демилитаризации, потому что мобилизация общественных сил – в отличие от милитаризации – нужна для решения насущных мирных проблем, которых полным -полно и в России, и в Украине. Да и где их нет?! И тогда, и тем более теперь я уверен, что только перейдя от информационной войны к информационному взаимопониманию, мы сможем постепенно восстановить братские, дружеские или, как минимум, добрососедские отношения между народами России и Украины. «Взаимная вражда, – говорил я на той встрече, – это катастрофа для обеих стран, это нелепость и преступление. Давайте чаще показывать по телевидению фильмы по произведениям Гоголя, создавать передачи о творчестве Тараса Шевченко, приглашать украинских артистов, писателей, художников, ученых. Нас всех столько связывает с Украиной, с ее прекрасным народом – это надо культивировать, защищать, а мерзавцы есть в любом народе, к сожалению».
Возвращение в мирное время, где было и осталось множество проблем, требует пересмотра поведенческих установок, сформировавшихся за время непрекращающегося восьмилетнего кризиса. Стереотипы подозрительности и враждебности неизбежно ведут к интеллектуальному обезвоживанию и оскудению во всех сферах жизни. Им на смену должны вернуться открытость и стремление к сотрудничеству, которые всегда помогали нашему движению по пути модернизации и гуманизации российского общества.
И вот что на это ответил Путин: «Я полностью согласен в том, что нужно заниматься демилитаризацией общественного сознания. Но, во-первых, хочу обратить внимание, что власти этого специально не делают: первое, не демилитаризуют сознание сознательно, а во-вторых, очень трудно это делать в одностороннем порядке. Это все-таки нужна добрая воля с обеих сторон… А самая главная трагедия – это отчуждение украинского и русского народов. Вот это самая большая трагедия. И, конечно, при всех имеющихся сегодня проблемах нужно искать путь к тому, чтобы преодолеть это состояние».
Прошло восемь лет – и «самая большая трагедия» многократно выросла, превратившись в катастрофу глобального масштаба. Почему это стало возможно? Потому, что ничего не было сделано для укоренения идеи защиты мира в умах людей. Вот и победила противоположная идея. Кто в этом виноват? Прежде всего, государство, которое согласно формуле Николая Бердяева «существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад». Проявило незаинтересованность в этом вопросе и гражданское общество, запуганное до полной беспомощности законодательством об «иностранных агентах». В результате мы имеем тот самый ад на земле, о котором предупреждала Доктор Лиза.
Я убежден, что в нынешней ситуации идея защиты мира – единственно продуктивная. Как никогда актуально звучат сегодня слова Андрея Дмитриевича Сахарова, написанные в 1973 году: «Я убежден, что в условиях нашей страны нравственная и правовая позиция является самой правильной, соответствующей потребностям и возможностям общества. Нужна планомерная защита человеческих прав и идеалов, а не политическая борьба, неизбежно толкающая на насилие, сектантство и бесовщину». И если люди культуры в своей повседневной культуртрегерской работе будут продвигать эту идею в общественное сознание, то тем самым они выполнят еще и психотерапевтическую функцию. Люди, живущие в атмосфере культуры, как правило, оказываются более спокойными, взвешенными, менее импульсивными, менее поддающимися панике и истерике.
При этом важно не перепутать культуру с пропагандой, которая нередко маскируется под культуру и даже, более того, использует культуру как свой инструмент. Но, становясь средством манипулирования общественным сознанием, культура перестает быть собой, теряет свою идентичность, поскольку у пропаганды есть своя собственная природа. Ее функционал – декомпозиция, фрагментация общественного сознания и его последующая искусственная сборка по заранее намеченному абрису. Как написал один знающий человек, крайние формы пропаганды неотличимы от легких форм подрывной деятельности. Поэтому пропаганда всегда опасна тем, что она разрушает общественное сознание, фальсифицирует общественный консенсус. Под влиянием пропаганды человек становится дистанционно управляемым роботом. А благодаря культуре становится человеком – во всей полноте, сложности и противоречивости этой высшей ценности. Человеком мира – пиши это слово хоть через «и», хоть через «i», как писали до орфографической реформы 1917-1918 годов.
В последние дни у меня все время крутятся в голове слова об аде, публично сказанные моим другом и соратницей по СПЧ Елизаветой Петровной Глинкой, которая известна во всем мире как Доктор Лиза. Выступая 8 декабря 2016 года в Кремле по случаю вручения ей Государственной премии РФ за выдающиеся достижения в области правозащитной деятельности, она сказала: «Самое главное право – это право на жизнь. …Мне иногда невозможно осознавать разделение общества, в котором люди перестали слышать друг друга, используя по отношению к нам однобокие фразы: «сами виноваты» или «готовьтесь быть убитыми, потому что вы не там, где надо». Мы, правозащитники, вне политики, так же и те люди, кого мы защищаем. Мы на стороне мира, диалога и сотрудничества со всеми людьми… Мы никогда не уверены в том, что мы вернёмся назад живыми, потому что война – это ад на земле, и я знаю, о чём я говорю. Но мы уверены в том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия».
Буквально через две недели после этого провидческого выступления она погибла в авиакатастрофе, перевозя собранную ею гуманитарную помощь в сирийскую Латакию для университетского госпиталя Тишрин. С нами, помимо прочего, остались ее слова об аде, который она ненавидела всем сердцем, и о человеколюбии, которое было ее миссией.
Именно в человеколюбии, мне думается, может найти источник силы наша культура, чтобы оказаться на уровне происходящей трагедии и достойно оплакать жертв, попытаться связать разорванные нити, залечить душевные раны. Еще в 2011 году мы с Сергеем Карагановым написали в «Российской газете», что в войне не бывает победителей, а лишь уцелевшие – среди могил и развалин. А значит, миссия культуры – спасать души уцелевших, возвращать их из ада в мир живых, чтобы они на развалинах могли возрождать что-то человеко-полезное. Разумеется, я говорю о культуре в широком смысле, а не так, как ее понимают составители расходных статей государственного бюджета.
К сожалению, культура может не всё. Но глубоко заблуждаются те, кто считает, что культура – это просто средство налаживания взаимопонимания между народами или даже инструмент «мягкой силы». Ее значение куда значительнее: она творит смыслы человеческого пребывания на нашей планете, делает осмысленным и исторически оправданным каждый завтрак, каждый поход на работу. Она трудится каждый день, как душа в стихах Николая Заболоцкого, «и день и ночь», ибо каждый новый день приносит новые нравственные дилеммы.
Именно благодаря культуре люди понимают друг друга, считывают QR-коды вакцинированных культурой, чтобы опознать своих духовных сородичей и стороной пройти мимо тех, о ком не могли бы, подобно Маугли, сказать «мы с тобой одной крови». Через культуру закладываются в каждом конкретном индивидууме представления о том кантовском нравственном законе внутри нас, который позволяет безошибочно различать добро и зло.
Помню наставления еще одного моего друга и соратника по СПЧ, Даниила Борисовича Дондурея о роли культуры как «фабрики жизненных смыслов». Ему же принадлежит авторство понятия «смысловики», которым он обозначал по аналогии с «силовиками» некоторых деятелей масс-культуры и масс-медиа. От того, какие смыслы будет предлагать людям культура, зависит наше общее будущее.
Люди культуры, конечно, предпочитают голос муз голосу пушек, ненасилие – насилию, свободу – несвободе. Но при этом они по-разному понимают эти, казалось бы, нехитрые формулы предпочтения. Поэтому неудивительно, что и человеческая трагедия, разворачивающаяся в Украине, оценивается ими по-разному. Они и по Конституции, и по совести имеют полное право придерживаться различных мнений и не отрекаться от них. Воспользуюсь этим правом и я, чтобы присоединить свой голос к позиции тех, кто призывает к миру. Напомню: «блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими». Это сказано в ободрение тех, кто стремится соединить разделенное и примирить враждующее, а не наоборот.
Как юрист, правовед, могу заверить, что ни в одном из международных документов нет оправдания кровопролития. Наоборот, уставы ООН и ЮНЕСКО построены на абсолютном приоритете недопустимости войны. Давайте перечитаем, что написано в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, в преамбуле Устава ЮНЕСКО. Эти документы были приняты вскоре после окончания Второй мировой войны, самой кровавой в истории человечества. И человечество руками выдающихся интеллектуалов из стран-победительниц, осознавая ужасы недавнего прошлого, записало тогда, например в Уставе ЮНЕСКО, следующее: «Мысли о войне возникают в умах людей, поэтому в сознании людей следует укоренять идею защиты мира»; «Взаимное непонимание было на протяжении всей истории человечества причиной подозрительности и недоверия между народами, вследствие чего их разногласия слишком часто приводили к войне»; «Для поддержания человеческого достоинства необходимо широкое распространение культуры и образования среди всех людей на основе справедливости, свободы и мира»; «Мир, основанный лишь на экономических и политических соглашениях правительств, не сможет завоевать единодушной, прочной и искренней поддержки народов; он должен базироваться на интеллектуальной и нравственной солидарности человечества».
Да, высокие цели ставило человечество перед собой более семи десятилетий назад. Но так и не смогло их достичь: войны, пока, к счастью, локальные, продолжаются все эти годы, зарождаясь, прежде всего, в умах людей.
Помню мою дискуссию с президентом Владимиром Путиным на его встрече с СПЧ 10 октября 2014 года. «Выиграть мир куда труднее, чем выиграть войну, – говорил я тогда, обращаясь к главе государства, – но зато значительно прагматичнее – ведь это значит обеспечить согражданам лучшую жизнь, а не лучшую смерть».
Еще не было никакой спецоперации, а мысли о боевых действиях уже тогда навязывались через пресловутые истеричные телешоу. Я же предлагал путь демилитаризации общественного сознания. Не демобилизации, а именно демилитаризации, потому что мобилизация общественных сил – в отличие от милитаризации – нужна для решения насущных мирных проблем, которых полным -полно и в России, и в Украине. Да и где их нет?! И тогда, и тем более теперь я уверен, что только перейдя от информационной войны к информационному взаимопониманию, мы сможем постепенно восстановить братские, дружеские или, как минимум, добрососедские отношения между народами России и Украины. «Взаимная вражда, – говорил я на той встрече, – это катастрофа для обеих стран, это нелепость и преступление. Давайте чаще показывать по телевидению фильмы по произведениям Гоголя, создавать передачи о творчестве Тараса Шевченко, приглашать украинских артистов, писателей, художников, ученых. Нас всех столько связывает с Украиной, с ее прекрасным народом – это надо культивировать, защищать, а мерзавцы есть в любом народе, к сожалению».
Возвращение в мирное время, где было и осталось множество проблем, требует пересмотра поведенческих установок, сформировавшихся за время непрекращающегося восьмилетнего кризиса. Стереотипы подозрительности и враждебности неизбежно ведут к интеллектуальному обезвоживанию и оскудению во всех сферах жизни. Им на смену должны вернуться открытость и стремление к сотрудничеству, которые всегда помогали нашему движению по пути модернизации и гуманизации российского общества.
И вот что на это ответил Путин: «Я полностью согласен в том, что нужно заниматься демилитаризацией общественного сознания. Но, во-первых, хочу обратить внимание, что власти этого специально не делают: первое, не демилитаризуют сознание сознательно, а во-вторых, очень трудно это делать в одностороннем порядке. Это все-таки нужна добрая воля с обеих сторон… А самая главная трагедия – это отчуждение украинского и русского народов. Вот это самая большая трагедия. И, конечно, при всех имеющихся сегодня проблемах нужно искать путь к тому, чтобы преодолеть это состояние».
Прошло восемь лет – и «самая большая трагедия» многократно выросла, превратившись в катастрофу глобального масштаба. Почему это стало возможно? Потому, что ничего не было сделано для укоренения идеи защиты мира в умах людей. Вот и победила противоположная идея. Кто в этом виноват? Прежде всего, государство, которое согласно формуле Николая Бердяева «существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад». Проявило незаинтересованность в этом вопросе и гражданское общество, запуганное до полной беспомощности законодательством об «иностранных агентах». В результате мы имеем тот самый ад на земле, о котором предупреждала Доктор Лиза.
Я убежден, что в нынешней ситуации идея защиты мира – единственно продуктивная. Как никогда актуально звучат сегодня слова Андрея Дмитриевича Сахарова, написанные в 1973 году: «Я убежден, что в условиях нашей страны нравственная и правовая позиция является самой правильной, соответствующей потребностям и возможностям общества. Нужна планомерная защита человеческих прав и идеалов, а не политическая борьба, неизбежно толкающая на насилие, сектантство и бесовщину». И если люди культуры в своей повседневной культуртрегерской работе будут продвигать эту идею в общественное сознание, то тем самым они выполнят еще и психотерапевтическую функцию. Люди, живущие в атмосфере культуры, как правило, оказываются более спокойными, взвешенными, менее импульсивными, менее поддающимися панике и истерике.
При этом важно не перепутать культуру с пропагандой, которая нередко маскируется под культуру и даже, более того, использует культуру как свой инструмент. Но, становясь средством манипулирования общественным сознанием, культура перестает быть собой, теряет свою идентичность, поскольку у пропаганды есть своя собственная природа. Ее функционал – декомпозиция, фрагментация общественного сознания и его последующая искусственная сборка по заранее намеченному абрису. Как написал один знающий человек, крайние формы пропаганды неотличимы от легких форм подрывной деятельности. Поэтому пропаганда всегда опасна тем, что она разрушает общественное сознание, фальсифицирует общественный консенсус. Под влиянием пропаганды человек становится дистанционно управляемым роботом. А благодаря культуре становится человеком – во всей полноте, сложности и противоречивости этой высшей ценности. Человеком мира – пиши это слово хоть через «и», хоть через «i», как писали до орфографической реформы 1917-1918 годов.
