Большой театр вернул в афишу шедевр Леонида Лавровского «Ромео и Джульетта», одно из самых ставящихся в балете шекспировский названий. Своей популярностью на хореографической сцене сюжет Великого Барда во многом обязан именно этой легендарной постановке, с которой, собственно, и началось триумфальное шествие веронских любовников по театрам мира.
Спектакль с великой Улановой-Джульеттой, имевший огромный успех на гастролях Большого 1956 года в Лондоне, вдохновил на создание своих версий многих зарубежных хореографов, среди которых такие выдающиеся мастера, как Джон Кранко, Кеннет МакМиллан, Джон Ноймайер и другие. По сей день даже самые радикальные танцевальные интерпретации самой печальной повести на свете, так или иначе, вступают в диалог с постановкой Леонида Лавровского.
Михаил Лавровский, один из лучших исполнителей партии Ромео, возобновил каноническую версию своего отца во всем драмбалетном великолепии, в свое время поразившим мир. С большими ансамблями, живописными массовыми сценами и грандиозным оформлением Петра Вильямса, площади и пейзажи которого словно сошли с полотен итальянских мастеров эпохи Возрождения. «Ромео и Джульетта» Лавровского – по своему духу, вообще, ренессансный спектакль, выстроенный в эстетике ренессансного реализма с его ключевыми понятиями человеческого достоинства, гордости, чести, вступающими в противоречие с феодальным и сословными предрассудками и показом народа как сообщества ярких индивидуальностей. В данном случае носителями добра и гуманизма стали заглавные герои, а вражда кланов Монтекки и Капулетти (чьи имена стали нарицательными, символами непримиримой междоусобицы) олицетворяла собой уходящее в прошлое темное средневековье. Подобная трактовка шекспировской пьесы вполне отвечала принципам соцреализма со всеми его достоинствами и недостатками.
Тем не менее, история создания этого выдающегося драмбалета (основного жанра советского балета 1930-40-х годов) – далеко не безоблачна. Началась она девяносто лет назад, в 1934 году, когда Андриан Пиотровский – переводчик, филолог, драматург, один из авторов либретто «Светлого ручья» Шостаковича, литературовед и киновед – предложил только что вернувшемуся из-за границы Прокофьеву сюжет балета «Ромео и Джульетта», в который композитор, по его собственному выражению «сразу «вцепился». Решено было, что над либретто будут работать Пиотровский, режиссер Сергей Радлов, только что выпустивший «Ромео и Джульетту» на драматической сцене в ленинградском Театре-студии, и сам Прокофьев, успевший к этому моменту посмотреть названный спектакль на гастролях в Москве. И уже в мае 1935 года Большой театр заказал балет композитору и сложившейся компании либреттистов, а 4 октября 1935-го в Бетховенском зале Большого состоялась с треском провалившаяся презентация музыки. После чего на основе своего непризнанного балета Прокофьев создал две сюиты и представил их соответственно 19 декабря 1936-го и 15 января 1938-го в Парижской Опера-Комик. Оба концерта широко транслировались по радио. Но еще до исполнения второй сюиты в Париже, в 1937 году музыкой заинтересовался театр Брно (Чехословакия), где в канун 1939 года состоялась премьера балета «Ромео и Джульетта. Девять танцевальных сцен о великой любви» (балетмейстер – Иво Ваня Псота). Очевидно, международное признание музыки Прокофьева сыграло свою роль, и уже осенью 1938 года состав авторов балета пополняется хореографом Леонидом Лавровским, который в августе 1939 года приступает к репетициям с руководимой им балетной труппой Кировского (ныне Мариинского) театра.
Историческая триумфальная премьера состоялась 11 января 1940 года, но в афише уже нет имени Пиотровского, репрессированного и расстрелянного в 1937 году. А когда уже после войны в 1946 году на сцене Большого прошла московская премьера с той же Галиной Улановой-Джульеттой, с афиши исчезло и имя Сергея Радлова, обвиненного в государственной измене.
В 1942 году он сам и руководимый им Театр имени Ленсовета, эвакуированные в Пятигорск, попали в оккупацию и были перемещены в Германию, а затем во Францию, где и встретили окончание войны, поступив в распоряжение Представителя уполномоченного правительства СССР по репатриации советских граждан в Западной Европе. 23 февраля Радлов и его супруга возвращаются в Москву, где их прямо в самолете из Парижа арестовывают, судят и приговаривают в 10-ти годам лишения свободы с конфискацией имущества. Надо отдать должное благородству и смелости Леонида Михайловича Лавровского, написавшему прошение о выплате причитающегося вознаграждения за исполнение балета Сергею Радлову, чье авторство в афише в то время уже не указывалось.
Но, несмотря на драматизм времени и судеб некоторых авторов этого балета, у самого спектакля – счастливая судьба. Несколько раз возобновлявшийся в Кировском театре, он с 1991 года не сходит с афиши сегодняшней Мариинки, а нынешнее его возвращение в Большой театр – продолжение его славной сценической жизни.
Сам факт его возобновления – уже само по себе событие. И та тщательность и корректность, с которой Михаил Лавровский, дирижер-постановщик Антон Гришанин, художник по возобновлению декораций Сергей Грачев, художник по костюмам Татьяна Ногинова и художник по свету Дамир Исмагилов возродили балет, вызывает величайшее уважение.
Вообще, почти исследовательский подход Леонида Лавровского и Петра Вильямса к созданию на сцене, атмосферы итальянского возрождения, напоминает знаменитую и подробно описанную работу Художественного театра 1903 года над шекспировским «Юлием Цезарем» с Качаловым в заглавной роли и Станиславским-Брутом в постановке Немировича-Данченко и художника Симова. Творческая группа МХТ, побывавшая в Италии, создала спектакль, поражавший оформлением и проработанностью массовых сцен. Петр Вильямс, художник «Ромео и Джульетты», в 1928 году тоже проехал всю Италию, что безусловно нашло отражение в эскизах декораций, этого, одного из самых великолепных в истории сценографии, спектакля с необыкновенной красоты костюмами, не только передающими ауру времени, но и характеризующими героев.
Как говорит Михаил Лавровский: «Самое важное – не потерять дух спектакля, этот стиль. Ведь чем поразили мир наши спектакли, наш так называемый драмбалет? Смыслом исполняемого на сцене». Слаженность масштабных танцевальных ансамблей, скрупулезность с которой продумано пребывание на сцене каждого участника массовых сцен, живущего своей собственной жизнью, свидетельство не просто кропотливой, но поистине ювелирной и вдохновенной работы. Живописность уличной жизни Вероны с ее религиозными процессиями, шутами, ссорами горожан, оживленной торговлей, куртизанками, нищими, зеваками и забияками, грандиозность дворцовых бальных и застольных сцен с очаровательными юными девушками, трубадурами и строгими хранителями традиций супругами Капулетти с их вельможными гостями и сегодня производят мощное впечатление. На фоне церемониальной строгости, воплощенной в первую очередь знаменитым танцем с подушками, контрастно выглядит свободное, подобное свежему порыву ветра, существование молодых героев – юной Джульетты и представителей дома Монтекки – Бенволио, Меркуцио и, конечно, Ромео, чья встреча взглядами с дочерью хозяев дома служит завязкой дальнейшего хода событий.
Надо сказать, что драмбалет требует от артистов особого способа существования на сцене, особой выразительности пластики тела, призванной наряду с музыкой выражать движения душ героев, что в первую очередь относится к богатым эмоциональными нюансами партиям заглавных героев. Для серии премьерных показов Большой театр подготовил пять составов Джульетт и Ромео. Это примы и премьеры труппы – Светлана Захарова, Елизавета Кокорева, Екатерина Крысанова, Евгения Образцова, Элеонора Севенард, Артемий Беляков, Владислав Лантратов, Артем Овчаренко, Денис Родькин и примкнувший к ним совсем юный солист, только в 2022 году пришедший в театр, Даниил Потапцев.
Во второй премьерный вечер на сцену вышли опытные артисты, уже выступавшие в названных партиях. Евгения Образцова танцевала Джульетту в балете Леонида Лавровского в Мариинке, а также в хореографии Алексея Ратманского в Большом и Кеннета МакМиллана в Американском театре балета (АБТ) в паре с Эрманом Корнехо. Для ее нынешнего партнера Артема Овчаренко Ромео – тоже знакомый герой. В этой роли он выступал в постановке Юрия Григоровича в Большом и в Монако в спектакле Жана-Кристофа Майо «Щелкунчик-труппа», где с Ольгой Смирновой станцевал сцену на балконе.
Говорить о качестве танца этих великолепных исполнителей не приходится. Что касается актерского проживания, оно тоже, можно сказать, находится на «образцовом» уровне. Партнеры бережно-внимательны друг к другу, ничего не упуская, «отыгрывают» все перепады чувств и ситуации, в которые попадают их герои. Образцова по началу по девичьи легка и беспечна. Ей отлично удаются дуэты с Парисом – Дмитрием Васкубенко, в какой-то изысканной отстраненности от партнера ее Джульетты есть тайна и внутренняя-красота. Овчаренко по-юношески порывист, нежен, полностью захвачен вспыхнувшим чувством, благороден в отношении друзей и постоянно всех задирающего Тибадьда. В общем, Образцова и Овчаренко – великолепная пара, внятно и выразительно рассказывающая о трагической любви своих героев. Единственно, чего, может быть, им не хватает – «исключительности» их любви… Но это то, что вообще редко кому удается передать.
Если говорить о других исполнителях данного состава, то в целом все справились со своими задачами. Хорош по-мальчишески задиристый, подвижный, как ртуть, Меркуцио – Алексей Путинцев, которому отлично удается и провокационный танец на балу, и дуэль с Тибальдом, и финальный dance macabre, где есть место и самоиронии, и удивлению, и боли. Убедительны главы враждующих кланов Андрей Ситников (синьор Капулетти) и Алексей Лопаревич (Монтекки), чьим рукопожатием над телами погибших детей завершается спектакль. Их тяжелая и многозначительная пластика словно обременена грузом заблуждений. Точна и убедительна Анна Балукова в характерной роли хлопотуньи Кормилицы. Обаятельна Подруга Джульетты Маргарита Шрайнер, как и Трубадур Денис Захаров. И, без преувеличения, неизгладимое впечатление произвел азартностью, задором и совершенно невероятными прыжками юный артист труппы Ратмир Джумалиев.
Будем надеяться, что Большой театр «выдержит» этот спектакль-колосс и надолго сохранит его в своем репертуаре.
Спектакль с великой Улановой-Джульеттой, имевший огромный успех на гастролях Большого 1956 года в Лондоне, вдохновил на создание своих версий многих зарубежных хореографов, среди которых такие выдающиеся мастера, как Джон Кранко, Кеннет МакМиллан, Джон Ноймайер и другие. По сей день даже самые радикальные танцевальные интерпретации самой печальной повести на свете, так или иначе, вступают в диалог с постановкой Леонида Лавровского.
Михаил Лавровский, один из лучших исполнителей партии Ромео, возобновил каноническую версию своего отца во всем драмбалетном великолепии, в свое время поразившим мир. С большими ансамблями, живописными массовыми сценами и грандиозным оформлением Петра Вильямса, площади и пейзажи которого словно сошли с полотен итальянских мастеров эпохи Возрождения. «Ромео и Джульетта» Лавровского – по своему духу, вообще, ренессансный спектакль, выстроенный в эстетике ренессансного реализма с его ключевыми понятиями человеческого достоинства, гордости, чести, вступающими в противоречие с феодальным и сословными предрассудками и показом народа как сообщества ярких индивидуальностей. В данном случае носителями добра и гуманизма стали заглавные герои, а вражда кланов Монтекки и Капулетти (чьи имена стали нарицательными, символами непримиримой междоусобицы) олицетворяла собой уходящее в прошлое темное средневековье. Подобная трактовка шекспировской пьесы вполне отвечала принципам соцреализма со всеми его достоинствами и недостатками.Тем не менее, история создания этого выдающегося драмбалета (основного жанра советского балета 1930-40-х годов) – далеко не безоблачна. Началась она девяносто лет назад, в 1934 году, когда Андриан Пиотровский – переводчик, филолог, драматург, один из авторов либретто «Светлого ручья» Шостаковича, литературовед и киновед – предложил только что вернувшемуся из-за границы Прокофьеву сюжет балета «Ромео и Джульетта», в который композитор, по его собственному выражению «сразу «вцепился». Решено было, что над либретто будут работать Пиотровский, режиссер Сергей Радлов, только что выпустивший «Ромео и Джульетту» на драматической сцене в ленинградском Театре-студии, и сам Прокофьев, успевший к этому моменту посмотреть названный спектакль на гастролях в Москве. И уже в мае 1935 года Большой театр заказал балет композитору и сложившейся компании либреттистов, а 4 октября 1935-го в Бетховенском зале Большого состоялась с треском провалившаяся презентация музыки. После чего на основе своего непризнанного балета Прокофьев создал две сюиты и представил их соответственно 19 декабря 1936-го и 15 января 1938-го в Парижской Опера-Комик. Оба концерта широко транслировались по радио. Но еще до исполнения второй сюиты в Париже, в 1937 году музыкой заинтересовался театр Брно (Чехословакия), где в канун 1939 года состоялась премьера балета «Ромео и Джульетта. Девять танцевальных сцен о великой любви» (балетмейстер – Иво Ваня Псота). Очевидно, международное признание музыки Прокофьева сыграло свою роль, и уже осенью 1938 года состав авторов балета пополняется хореографом Леонидом Лавровским, который в августе 1939 года приступает к репетициям с руководимой им балетной труппой Кировского (ныне Мариинского) театра.
Историческая триумфальная премьера состоялась 11 января 1940 года, но в афише уже нет имени Пиотровского, репрессированного и расстрелянного в 1937 году. А когда уже после войны в 1946 году на сцене Большого прошла московская премьера с той же Галиной Улановой-Джульеттой, с афиши исчезло и имя Сергея Радлова, обвиненного в государственной измене.
В 1942 году он сам и руководимый им Театр имени Ленсовета, эвакуированные в Пятигорск, попали в оккупацию и были перемещены в Германию, а затем во Францию, где и встретили окончание войны, поступив в распоряжение Представителя уполномоченного правительства СССР по репатриации советских граждан в Западной Европе. 23 февраля Радлов и его супруга возвращаются в Москву, где их прямо в самолете из Парижа арестовывают, судят и приговаривают в 10-ти годам лишения свободы с конфискацией имущества. Надо отдать должное благородству и смелости Леонида Михайловича Лавровского, написавшему прошение о выплате причитающегося вознаграждения за исполнение балета Сергею Радлову, чье авторство в афише в то время уже не указывалось.
Но, несмотря на драматизм времени и судеб некоторых авторов этого балета, у самого спектакля – счастливая судьба. Несколько раз возобновлявшийся в Кировском театре, он с 1991 года не сходит с афиши сегодняшней Мариинки, а нынешнее его возвращение в Большой театр – продолжение его славной сценической жизни.
Сам факт его возобновления – уже само по себе событие. И та тщательность и корректность, с которой Михаил Лавровский, дирижер-постановщик Антон Гришанин, художник по возобновлению декораций Сергей Грачев, художник по костюмам Татьяна Ногинова и художник по свету Дамир Исмагилов возродили балет, вызывает величайшее уважение.Вообще, почти исследовательский подход Леонида Лавровского и Петра Вильямса к созданию на сцене, атмосферы итальянского возрождения, напоминает знаменитую и подробно описанную работу Художественного театра 1903 года над шекспировским «Юлием Цезарем» с Качаловым в заглавной роли и Станиславским-Брутом в постановке Немировича-Данченко и художника Симова. Творческая группа МХТ, побывавшая в Италии, создала спектакль, поражавший оформлением и проработанностью массовых сцен. Петр Вильямс, художник «Ромео и Джульетты», в 1928 году тоже проехал всю Италию, что безусловно нашло отражение в эскизах декораций, этого, одного из самых великолепных в истории сценографии, спектакля с необыкновенной красоты костюмами, не только передающими ауру времени, но и характеризующими героев.
Как говорит Михаил Лавровский: «Самое важное – не потерять дух спектакля, этот стиль. Ведь чем поразили мир наши спектакли, наш так называемый драмбалет? Смыслом исполняемого на сцене». Слаженность масштабных танцевальных ансамблей, скрупулезность с которой продумано пребывание на сцене каждого участника массовых сцен, живущего своей собственной жизнью, свидетельство не просто кропотливой, но поистине ювелирной и вдохновенной работы. Живописность уличной жизни Вероны с ее религиозными процессиями, шутами, ссорами горожан, оживленной торговлей, куртизанками, нищими, зеваками и забияками, грандиозность дворцовых бальных и застольных сцен с очаровательными юными девушками, трубадурами и строгими хранителями традиций супругами Капулетти с их вельможными гостями и сегодня производят мощное впечатление. На фоне церемониальной строгости, воплощенной в первую очередь знаменитым танцем с подушками, контрастно выглядит свободное, подобное свежему порыву ветра, существование молодых героев – юной Джульетты и представителей дома Монтекки – Бенволио, Меркуцио и, конечно, Ромео, чья встреча взглядами с дочерью хозяев дома служит завязкой дальнейшего хода событий. Надо сказать, что драмбалет требует от артистов особого способа существования на сцене, особой выразительности пластики тела, призванной наряду с музыкой выражать движения душ героев, что в первую очередь относится к богатым эмоциональными нюансами партиям заглавных героев. Для серии премьерных показов Большой театр подготовил пять составов Джульетт и Ромео. Это примы и премьеры труппы – Светлана Захарова, Елизавета Кокорева, Екатерина Крысанова, Евгения Образцова, Элеонора Севенард, Артемий Беляков, Владислав Лантратов, Артем Овчаренко, Денис Родькин и примкнувший к ним совсем юный солист, только в 2022 году пришедший в театр, Даниил Потапцев.Во второй премьерный вечер на сцену вышли опытные артисты, уже выступавшие в названных партиях. Евгения Образцова танцевала Джульетту в балете Леонида Лавровского в Мариинке, а также в хореографии Алексея Ратманского в Большом и Кеннета МакМиллана в Американском театре балета (АБТ) в паре с Эрманом Корнехо. Для ее нынешнего партнера Артема Овчаренко Ромео – тоже знакомый герой. В этой роли он выступал в постановке Юрия Григоровича в Большом и в Монако в спектакле Жана-Кристофа Майо «Щелкунчик-труппа», где с Ольгой Смирновой станцевал сцену на балконе.
Говорить о качестве танца этих великолепных исполнителей не приходится. Что касается актерского проживания, оно тоже, можно сказать, находится на «образцовом» уровне. Партнеры бережно-внимательны друг к другу, ничего не упуская, «отыгрывают» все перепады чувств и ситуации, в которые попадают их герои. Образцова по началу по девичьи легка и беспечна. Ей отлично удаются дуэты с Парисом – Дмитрием Васкубенко, в какой-то изысканной отстраненности от партнера ее Джульетты есть тайна и внутренняя-красота. Овчаренко по-юношески порывист, нежен, полностью захвачен вспыхнувшим чувством, благороден в отношении друзей и постоянно всех задирающего Тибадьда. В общем, Образцова и Овчаренко – великолепная пара, внятно и выразительно рассказывающая о трагической любви своих героев. Единственно, чего, может быть, им не хватает – «исключительности» их любви… Но это то, что вообще редко кому удается передать.
Если говорить о других исполнителях данного состава, то в целом все справились со своими задачами. Хорош по-мальчишески задиристый, подвижный, как ртуть, Меркуцио – Алексей Путинцев, которому отлично удается и провокационный танец на балу, и дуэль с Тибальдом, и финальный dance macabre, где есть место и самоиронии, и удивлению, и боли. Убедительны главы враждующих кланов Андрей Ситников (синьор Капулетти) и Алексей Лопаревич (Монтекки), чьим рукопожатием над телами погибших детей завершается спектакль. Их тяжелая и многозначительная пластика словно обременена грузом заблуждений. Точна и убедительна Анна Балукова в характерной роли хлопотуньи Кормилицы. Обаятельна Подруга Джульетты Маргарита Шрайнер, как и Трубадур Денис Захаров. И, без преувеличения, неизгладимое впечатление произвел азартностью, задором и совершенно невероятными прыжками юный артист труппы Ратмир Джумалиев.
Будем надеяться, что Большой театр «выдержит» этот спектакль-колосс и надолго сохранит его в своем репертуаре.
