В понедельник, 2 сентября, премьерным спектаклем Сергея Женовача «Бег» в Московском Художественном театре открылся 122-й сезон. Накануне днем состоялся традиционный сбор труппы, на котором художественный руководитель рассказал о творческих планах, а после ответил на вопросы журналистов.
– Сергей Васильевич, довольны ли вы своим первым сезоном в должности художественного руководителя МХТ?
– Мне кажется, что слово «доволен» – какое-то нетеатральное. Когда много работаешь и стремишься, чтобы все задуманное реализовывалось, испытываешь волнение и очень мало анализируешь результат. На самом деле в театре главное – чувствовать радость. Тем более, что Московский Художественный театр – это уникальное место. Здесь работают легендарные артисты и замечательные сотрудники цехов. Это команда, вместе с которой хочется сочинять и выдумывать, продолжать Художественный театр. А выводы, как всегда, делать зрителю.
В прошедшем сезоне мы выпустили много работ, в том числе и те, которые задумывались еще при Олеге Павловиче Табакове. Это замечательные спектакли «Бал» Аллы Сигаловой и «Сережа» Дмитрия Крымова. Это постановка Марины Брусникиной «Офелия боится воды» с Натальей Максимовной Теняковой. Это работа моего товарища и друга Юрия Бутусова «Человек из рыбы». Это «Венецианский купец» и «Бег». Это спектакль «Белые ночи» Айдара Заббарова, который сегодня открывает сезон на Малой сцене.
– Удалось ли вам отсмотреть все спектакли репертуара? С чем вы планируете попрощаться, а что оставить?
– Да, посмотреть удалось почти все. Принимая решения о репертуаре, нужно быть очень внимательным и осторожным, потому что спектакли – это судьбы людей. Кроме того, есть и зрительские симпатии. Поэтому есть несколько критериев. Прежде всего, спектакль следует сохранять, если он живой, а артисты играют его с удовольствием. Второе – это посещаемость. В репертуаре Художественного театра – разные режиссеры и разные стилистики, соответственно, на эти спектакли ходит разный зритель, к которому тоже нужно относиться бережно и с вниманием.
– Планируете ли вы приглашать артистов?
– В Художественном театре замечательная труппа, и я считаю, нужно ее развивать. Поэтому в тех спектаклях, которые мы сделали в прошлом сезоне, заняты только свои артисты. И мы планируем продолжать эту практику, реализовывать их потенциал. Приглашенные артисты будут играть в тех спектаклях, которые вышли ранее. Это замечательные артисты, и если кто-то из них хочет войти в труппу, то при взаимности мы будем только рады.
– Будет ли в театре реконструкция?
– Может быть, сходу это незаметно, но здесь уже кое-что меняется. У нас есть внутренняя программа, которую мы называем «назад к Шехтелю», имея в виду возвращение этого дома к стилю модерн. Поскольку мы не хотим выезжать из здания на длительный срок, будем выгадывать возможности для ремонта летом, после завершения сезона, в период гастролей.
Все, как всегда, упирается в деньги. Здесь есть немало задач. Нужно отремонтировать гримерки, заменить коммуникации… Мы рассчитываем на поддержку министерства культуры, но продолжаем искать друзей. В сегодняшних обстоятельствах это непросто. К тому же, речь идет об историческом здании, а это значит множество комиссий, оценок и документов. Сложно что-то загадывать. Как говорил Петр Наумович Фоменко: «Вера есть, уверенности нет». Вот и у нас – только мечты и надежды.
– Учитывая грандиозную численность труппы, вы не думаете о втором здании для театра?
– Здесь все зависит не только от меня. Очевидно, что гримерных комнат не хватает, музею тесно… Но, повторюсь, это зависит не только от нас. Надеюсь, со временем мы сможем решить эти проблемы.
– Тем не менее, вы отказались от филиала в Коломенском.
– Да, потому что только для того, чтобы довести это здание до ума, нужно несколько миллиардов рублей. Под его странную архитектуру нужно придумывать новый дизайн-проект. Например, хранилище декораций там имеет высоту три метра. Куда это годится? Здание находится далеко от центра. Следовательно, его нужно обеспечить двумя сотнями сотрудников, а у министерства на это денег нет. Значит, дополнительная работа ляжет на имеющиеся службы. Между тем, историческое здание требует постоянного ухода и присмотра. Мне кажется, целесообразнее вкладывать средства в него. Если и делать филиал, то по моим понятиям, он должен находиться рядом с Художественным театром, как это и было исторически.
– «Студия театрального искусства» с этого сезона стала филиалом МХТ. Это как-то повлияет на ее судьбу?
– Художественный театр и «Студия» – это два разных пространства со своими уникальными традициями, настроениями и репертуаром. Это два разных коллектива. Решение сделать из «Студии» филиал связано с тем, что сегодня один и тот же человек не может руководить двумя федеральными театрами одновременно. Но «Студия» останется «Студией», сохранив свою творческую независимость.
– Сезон в МХТ открывается вашим спектаклем «Бег». Что для вас значит эта работа?
– Мне кажется, я как-то чувствую Булгакова. Я много читал о нем, размышлял, сделал несколько работ по его произведениям. МХАТ мечтал увидеть «Бег» на своей сцене, но по политическим причинам этого не произошло. Булгаков тяжело это переживал: он очень любил эту пьесу и перед смертью правил даже не «Мастера и Маргариту», а именно «Бег». Для спектакля мы использовали последнюю версию, но сделали свою редакцию, взяв на себя смелость кое-что перемонтировать, чтобы избежать музейного прочтения.
В этой постановке заняты многие, с кем я уже работал раньше. Поэтому мы с удовольствием сочиняли, выдумывали и выпустили спектакль 15 мая, в день рожденья Булгакова. Мы рады, что приходит зритель. Артисты, мне кажется, тоже рассказывают эту историю с удовольствием, несмотря на то, что она такая горестная и печальная. К нынешнему дню прошло восемь показов, спектакль набирает обороты. Надеюсь, сегодня начнется новый виток его сценической жизни.
Подписывайтесь на официальный в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.
– Сергей Васильевич, довольны ли вы своим первым сезоном в должности художественного руководителя МХТ?
– Мне кажется, что слово «доволен» – какое-то нетеатральное. Когда много работаешь и стремишься, чтобы все задуманное реализовывалось, испытываешь волнение и очень мало анализируешь результат. На самом деле в театре главное – чувствовать радость. Тем более, что Московский Художественный театр – это уникальное место. Здесь работают легендарные артисты и замечательные сотрудники цехов. Это команда, вместе с которой хочется сочинять и выдумывать, продолжать Художественный театр. А выводы, как всегда, делать зрителю.
В прошедшем сезоне мы выпустили много работ, в том числе и те, которые задумывались еще при Олеге Павловиче Табакове. Это замечательные спектакли «Бал» Аллы Сигаловой и «Сережа» Дмитрия Крымова. Это постановка Марины Брусникиной «Офелия боится воды» с Натальей Максимовной Теняковой. Это работа моего товарища и друга Юрия Бутусова «Человек из рыбы». Это «Венецианский купец» и «Бег». Это спектакль «Белые ночи» Айдара Заббарова, который сегодня открывает сезон на Малой сцене.
– Удалось ли вам отсмотреть все спектакли репертуара? С чем вы планируете попрощаться, а что оставить?
– Да, посмотреть удалось почти все. Принимая решения о репертуаре, нужно быть очень внимательным и осторожным, потому что спектакли – это судьбы людей. Кроме того, есть и зрительские симпатии. Поэтому есть несколько критериев. Прежде всего, спектакль следует сохранять, если он живой, а артисты играют его с удовольствием. Второе – это посещаемость. В репертуаре Художественного театра – разные режиссеры и разные стилистики, соответственно, на эти спектакли ходит разный зритель, к которому тоже нужно относиться бережно и с вниманием.
– Планируете ли вы приглашать артистов? – В Художественном театре замечательная труппа, и я считаю, нужно ее развивать. Поэтому в тех спектаклях, которые мы сделали в прошлом сезоне, заняты только свои артисты. И мы планируем продолжать эту практику, реализовывать их потенциал. Приглашенные артисты будут играть в тех спектаклях, которые вышли ранее. Это замечательные артисты, и если кто-то из них хочет войти в труппу, то при взаимности мы будем только рады.
– Будет ли в театре реконструкция?
– Может быть, сходу это незаметно, но здесь уже кое-что меняется. У нас есть внутренняя программа, которую мы называем «назад к Шехтелю», имея в виду возвращение этого дома к стилю модерн. Поскольку мы не хотим выезжать из здания на длительный срок, будем выгадывать возможности для ремонта летом, после завершения сезона, в период гастролей.
Все, как всегда, упирается в деньги. Здесь есть немало задач. Нужно отремонтировать гримерки, заменить коммуникации… Мы рассчитываем на поддержку министерства культуры, но продолжаем искать друзей. В сегодняшних обстоятельствах это непросто. К тому же, речь идет об историческом здании, а это значит множество комиссий, оценок и документов. Сложно что-то загадывать. Как говорил Петр Наумович Фоменко: «Вера есть, уверенности нет». Вот и у нас – только мечты и надежды.
– Учитывая грандиозную численность труппы, вы не думаете о втором здании для театра?
– Здесь все зависит не только от меня. Очевидно, что гримерных комнат не хватает, музею тесно… Но, повторюсь, это зависит не только от нас. Надеюсь, со временем мы сможем решить эти проблемы.
– Тем не менее, вы отказались от филиала в Коломенском.
– Да, потому что только для того, чтобы довести это здание до ума, нужно несколько миллиардов рублей. Под его странную архитектуру нужно придумывать новый дизайн-проект. Например, хранилище декораций там имеет высоту три метра. Куда это годится? Здание находится далеко от центра. Следовательно, его нужно обеспечить двумя сотнями сотрудников, а у министерства на это денег нет. Значит, дополнительная работа ляжет на имеющиеся службы. Между тем, историческое здание требует постоянного ухода и присмотра. Мне кажется, целесообразнее вкладывать средства в него. Если и делать филиал, то по моим понятиям, он должен находиться рядом с Художественным театром, как это и было исторически.
– «Студия театрального искусства» с этого сезона стала филиалом МХТ. Это как-то повлияет на ее судьбу? – Художественный театр и «Студия» – это два разных пространства со своими уникальными традициями, настроениями и репертуаром. Это два разных коллектива. Решение сделать из «Студии» филиал связано с тем, что сегодня один и тот же человек не может руководить двумя федеральными театрами одновременно. Но «Студия» останется «Студией», сохранив свою творческую независимость.
– Сезон в МХТ открывается вашим спектаклем «Бег». Что для вас значит эта работа?
– Мне кажется, я как-то чувствую Булгакова. Я много читал о нем, размышлял, сделал несколько работ по его произведениям. МХАТ мечтал увидеть «Бег» на своей сцене, но по политическим причинам этого не произошло. Булгаков тяжело это переживал: он очень любил эту пьесу и перед смертью правил даже не «Мастера и Маргариту», а именно «Бег». Для спектакля мы использовали последнюю версию, но сделали свою редакцию, взяв на себя смелость кое-что перемонтировать, чтобы избежать музейного прочтения.
В этой постановке заняты многие, с кем я уже работал раньше. Поэтому мы с удовольствием сочиняли, выдумывали и выпустили спектакль 15 мая, в день рожденья Булгакова. Мы рады, что приходит зритель. Артисты, мне кажется, тоже рассказывают эту историю с удовольствием, несмотря на то, что она такая горестная и печальная. К нынешнему дню прошло восемь показов, спектакль набирает обороты. Надеюсь, сегодня начнется новый виток его сценической жизни.
Подписывайтесь на официальный в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.
