Трудно представить произведение более «школьное», чем «Гроза». Спектакль-дебют молодого режиссера Евгения Закирова начинается у школьной зеленой доски и кончается там же.
Вот он – первый «культурный код» для зрителя. Когда вместо предсмертного монолога Катерина (Александра Лахтюхова) зачитывает лекцию о драме Островского, публика в зале невольно вспоминает свои ученические годы. Не случайно в название постановки вынесено «апокриф». В этом идея режиссера – показать неканоническое в каноническом тексте.
Действие открывает Савел Прокофьевич Дикой (Федор Леонов). Прищурив глаз, он стремительно сходит по ступеням и, осмотревшись, громогласно заявляет: «С днем города, любимый Калинов, пропади ты пропадом!» По случаю такого праздника был приглашен хор. Вот только вместо десятка звонких голосов – одинокая солистка зрелых лет. Она маленькими шажками, робко и застенчиво, выходит на центр сцены. Дрожащим и надрывным голосом запевает: «Среди долины ровныя…» Ее заунывный вокализ прекратится лишь на строках «Возьмите же всё золото, все почести назад», но вскоре он снова сменится на едва слышные «причитания».
И вот, что пугает. Едва ли не каждый герой пьесы говорит о своем городе если не с любовью, то с благодарностью, почтением к нему. Кулигин (Евгений Поляков) расхваливает местные пейзажи, для Тихона (Андрей Харенко) Москва – мир суеты, какой нет в его родном городе. Но никто не пришел на праздник! (Кроме одинокой женщины из хора, хотя и по ней было видно – принудили). Вот и второй «культурный код», отсылающий к современности: голословный патриотизм, не подкрепленный делом.
После отъезда Тихона, «маменька» (Регина Хакимова) предлагает Катерине красное яблочко. Зритель угадывает перекличку со «Сказкой о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина. Кабанова точно злая мачеха: острые черты лица, налитые злостью глаза, вечно сжатые в кулаки ладони. Катерина отказывается от угощения, и в этой детали проявляется ее настоящий характер: она идет пусть на маленький, но все же протест.
Следующая сцена неповиновения – диалог с сестрой мужа: «Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру!» Тут Варенька и понимает, на что способна Катерина. Черный строгий костюм дочери Кабановой сменяется на откровенное красное платье и черную балаклаву, из-под которой видны лишь зоркие зеленые глаза Вари. Она вся страстное влечение, совратительница сердец. Словно змей-искуситель, она извивается, крадется по сцене, шипит, лепечет слова «нехорошие». Бориса (Алексей Славкин) отправляет гулять по тропинке у дома Кабановых, а Кате бросает связку ключей, чтобы та могла сбежать из дома.
Катерина не в силах совладать с соблазном. Первая встреча возлюбленных порождает раскат молнии. Они подходят друг к другу, протягивая ладони вперед, и между ними буквально возникает электрический разряд.
По законам природы свет распространяется быстрее, чем звук. Поэтому и здесь гром мы слышим позже. Он маскируется под биение сердца Катерины, нарастает с каждым его стуком и раздается по всему залу.
– А то есть еще земля, где все люди с песьими головами.
– Отчего ж так, с песьими?
– За неверность.
Последнее слово – неверность – разливается жутким эхом, как громовые раскаты. Гроза не на шутку разыгралась. Катерина сдалась матушке с Тихоном, и началось страшное: сцена избиения. Кабанова с кулаками – на сына, Дикой – на Бориса. Все жители Калинова погрузились в семейную смуту. Один Кулигин, «механик, химик, самоучка, веб-дизайнер», остался наблюдать в стороне, ударяя в медные тарелки.
И вот финал, зритель ждет предсмертного монолога, утопления Катерины. Но вместо этого она строгим голосом парирует: «В «Грозе» Островский образ Катерины наделил свойством видеть во всём хорошее…»
Внезапно все жители Калинова перевоплощаются в молчаливых учеников. Катерина стоит у школьной доски, активно и бурно жестикулирует, тут в ее руке оказывается большой кухонный нож. Кто-то спрашивает: «А нож-то откуда?» Катерина передергивается, оборачивается на своих слушателей, но все они «мертвы»: лежат рядом с ученическими партами и не откликаются на ее возгласы.
Это апокриф – неканоническое прочтение канонического текста. Если в оригинале не совсем ясно, кто потерпел поражение – Катерина или жители Калинова, то в постановке у Егора Закирова дан ясный ответ, ситуация доведена до абсурда. Лаконичная сценография Марии Бутусовой в этом помогает: красные гвоздики – символ траура, белое ночное платье Катерины среди черных костюмов Калинова – внутренний порыв к чистоте, разбросанные по ветру деньги Дикого – то, что не заменит главного, свободы.
«Я не хотела, это не я, это не я!» – надрываясь, кричит девушка. В конце это уже актриса театра ШДИ, а не Катерина. Она прогоняет всех со сцены – спектакль окончен. После рисует на доске схему падения своей героини с обрыва в Волгу, и все актеры выходят на поклон.
Кулисы не закрываются, здесь их нет. Зрители выходят из зала, унося с собой новое видение «школьной» пьесы. Удивительно, как актуально может быть произведение автора, 200 лет со дня рождения которого отмечают в России в 2022 году.
Проект «Журфак Театрала» организован нашей редакцией совместно с факультетом журналистики МГУ и проводится уже четвертый год. В его рамках студенты спецсеминара «Теория и практика театральной журналистики», которым руководит кандидат филологических наук, доцент Тамара Якова, посещают театральные постановки, встречаются с актерами, режиссерами и драматургами, обсуждают спектакли и проблемы театральной жизни, а результатом этих встреч становятся публикации в журнале и на сайте «Театрала».
Вот он – первый «культурный код» для зрителя. Когда вместо предсмертного монолога Катерина (Александра Лахтюхова) зачитывает лекцию о драме Островского, публика в зале невольно вспоминает свои ученические годы. Не случайно в название постановки вынесено «апокриф». В этом идея режиссера – показать неканоническое в каноническом тексте.
Действие открывает Савел Прокофьевич Дикой (Федор Леонов). Прищурив глаз, он стремительно сходит по ступеням и, осмотревшись, громогласно заявляет: «С днем города, любимый Калинов, пропади ты пропадом!» По случаю такого праздника был приглашен хор. Вот только вместо десятка звонких голосов – одинокая солистка зрелых лет. Она маленькими шажками, робко и застенчиво, выходит на центр сцены. Дрожащим и надрывным голосом запевает: «Среди долины ровныя…» Ее заунывный вокализ прекратится лишь на строках «Возьмите же всё золото, все почести назад», но вскоре он снова сменится на едва слышные «причитания».
И вот, что пугает. Едва ли не каждый герой пьесы говорит о своем городе если не с любовью, то с благодарностью, почтением к нему. Кулигин (Евгений Поляков) расхваливает местные пейзажи, для Тихона (Андрей Харенко) Москва – мир суеты, какой нет в его родном городе. Но никто не пришел на праздник! (Кроме одинокой женщины из хора, хотя и по ней было видно – принудили). Вот и второй «культурный код», отсылающий к современности: голословный патриотизм, не подкрепленный делом.
После отъезда Тихона, «маменька» (Регина Хакимова) предлагает Катерине красное яблочко. Зритель угадывает перекличку со «Сказкой о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина. Кабанова точно злая мачеха: острые черты лица, налитые злостью глаза, вечно сжатые в кулаки ладони. Катерина отказывается от угощения, и в этой детали проявляется ее настоящий характер: она идет пусть на маленький, но все же протест.
Следующая сцена неповиновения – диалог с сестрой мужа: «Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру!» Тут Варенька и понимает, на что способна Катерина. Черный строгий костюм дочери Кабановой сменяется на откровенное красное платье и черную балаклаву, из-под которой видны лишь зоркие зеленые глаза Вари. Она вся страстное влечение, совратительница сердец. Словно змей-искуситель, она извивается, крадется по сцене, шипит, лепечет слова «нехорошие». Бориса (Алексей Славкин) отправляет гулять по тропинке у дома Кабановых, а Кате бросает связку ключей, чтобы та могла сбежать из дома.
Катерина не в силах совладать с соблазном. Первая встреча возлюбленных порождает раскат молнии. Они подходят друг к другу, протягивая ладони вперед, и между ними буквально возникает электрический разряд.
По законам природы свет распространяется быстрее, чем звук. Поэтому и здесь гром мы слышим позже. Он маскируется под биение сердца Катерины, нарастает с каждым его стуком и раздается по всему залу.
– А то есть еще земля, где все люди с песьими головами.
– Отчего ж так, с песьими?
– За неверность.
Последнее слово – неверность – разливается жутким эхом, как громовые раскаты. Гроза не на шутку разыгралась. Катерина сдалась матушке с Тихоном, и началось страшное: сцена избиения. Кабанова с кулаками – на сына, Дикой – на Бориса. Все жители Калинова погрузились в семейную смуту. Один Кулигин, «механик, химик, самоучка, веб-дизайнер», остался наблюдать в стороне, ударяя в медные тарелки.
И вот финал, зритель ждет предсмертного монолога, утопления Катерины. Но вместо этого она строгим голосом парирует: «В «Грозе» Островский образ Катерины наделил свойством видеть во всём хорошее…»
Внезапно все жители Калинова перевоплощаются в молчаливых учеников. Катерина стоит у школьной доски, активно и бурно жестикулирует, тут в ее руке оказывается большой кухонный нож. Кто-то спрашивает: «А нож-то откуда?» Катерина передергивается, оборачивается на своих слушателей, но все они «мертвы»: лежат рядом с ученическими партами и не откликаются на ее возгласы.
Это апокриф – неканоническое прочтение канонического текста. Если в оригинале не совсем ясно, кто потерпел поражение – Катерина или жители Калинова, то в постановке у Егора Закирова дан ясный ответ, ситуация доведена до абсурда. Лаконичная сценография Марии Бутусовой в этом помогает: красные гвоздики – символ траура, белое ночное платье Катерины среди черных костюмов Калинова – внутренний порыв к чистоте, разбросанные по ветру деньги Дикого – то, что не заменит главного, свободы.
«Я не хотела, это не я, это не я!» – надрываясь, кричит девушка. В конце это уже актриса театра ШДИ, а не Катерина. Она прогоняет всех со сцены – спектакль окончен. После рисует на доске схему падения своей героини с обрыва в Волгу, и все актеры выходят на поклон.
Кулисы не закрываются, здесь их нет. Зрители выходят из зала, унося с собой новое видение «школьной» пьесы. Удивительно, как актуально может быть произведение автора, 200 лет со дня рождения которого отмечают в России в 2022 году.
Проект «Журфак Театрала» организован нашей редакцией совместно с факультетом журналистики МГУ и проводится уже четвертый год. В его рамках студенты спецсеминара «Теория и практика театральной журналистики», которым руководит кандидат филологических наук, доцент Тамара Якова, посещают театральные постановки, встречаются с актерами, режиссерами и драматургами, обсуждают спектакли и проблемы театральной жизни, а результатом этих встреч становятся публикации в журнале и на сайте «Театрала».
