В понедельник, 13 августа, Москва простилась с замечательным педагогом, актером и режиссером Дмитрием Брусникиным, который скоропостижно скончался 9 августа на 61-м году жизни. Как отметил на панихиде художественный руководитель ЦИМа Виктор Рыжаков, «этот невероятно красивый человек всегда всё делал красиво – работал красиво, преподавал красиво, читал стихи красиво – он насыщал наш мир красотой и смыслом. И теперь, когда его не стало, это чувствуется особенно остро».
В МХТ им. Чехова еще закрыт сезон. Первый спектакль здесь состоится только 2 сентября. Однако трагедия собрала, сплотила, кажется, весь коллектив. Артисты, режиссеры, сценографы, бесчисленные работники закулисья, студенты… Многие вернулись в Москву из санаториев, с дач и курортов, чтобы проститься с Дмитрием Владимировичем. Примечательно, кстати, что по имени-отчеству его мало кто называл. В основном говорили по-дружески ласково – Дима (даже не Дмитрий). Настолько удивительно дружелюбным, искренним было его отношение ко всем членам театрального сообщества.
Он ушел на взлете, в самый, наверное, счастливый момент своей биографии, когда после долгих мытарств и ожиданий стал руководителем театра «Практика». 7 августа Дмитрий Брусникин был официально назначен на эту должность, а всего через двое суток его не стало. Об этом нелепом, трагическом совпадении говорили многие. Но всё было ясно без слов. Многие студенты, молодые артисты не скрывали своих слез. В абсолютной растерянности встречали друг друга на пороге театра артисты старшего поколения. Сотни людей приехали в Москву, чтобы возложить цветы, сказать прощальные слова. Ирина Мирошниченко, Наталья Тенякова, Сергей Юрский, Сергей Женовач, Андрей Мягков, Станислав Любшин, Николай Чиндяйкин, Владимир Машков, Константин Эрнст, Олег Меньшиков, Александр Галибин, Николай Рощин, Александр Кибовский и многие-многие другие.
Ректор школы-студии МХАТ Игорь Золотовицкий открыл церемонию, не скрывая горечи и досады. Голос заметно дрожал:
– Я не знаю, как всё это объявлять. Люди в коридоре стоят, на сцене… Мы идем, прощаемся с Димой Брусникиным, очень красивым, очень талантливым человеком и очень смелым.
Я, как ректор, должен что-то говорить про него, как педагога, актера, режиссера… Мы все прочли и прочтем, и это будут правильные слова, очень правильные.
Надо перестать бояться. Я иногда боюсь, а он нет. Это даже не к таланту имеет отношение, а к такому редкому качеству настоящего человека.
Следующим к микрофону подошел художественный руководитель МХТ им. Чехова Сергей Женовач:
– В голове до сих пор не укладывается, как это вообще могло случиться. Я Диму знаю около тридцати лет, и более светлого, доброго, открытого человека трудно себе представить. И как бы тут всё не складывалось, но провести через всю жизнь верность, какую-то юношескую, мальчишескую любовь к театру, молодняку, – может не каждый. И вот сейчас, казалось бы, на взлете уже, шестой десяток, возникает свой театр, ребята, которые в него верят, и он их любит и верит, какой-то новый этап открывается и вдруг эта нелепость, эта беда, это страшно несправедливо и неправильно. Дима, конечно, из той породы людей, для которых порядочность и человечность не пустые слова. Мы сегодня прощаемся с частью нашей жизни.
Говорят, что Дмитрий Брусникин болел, но вполне справедливо старался не придавать это широкой огласке. Как бы то ни было, известие о его уходе прозвучало для коллег как гром среди ясного неба.
– Прекрасный Дима... Почему так рано?! Куда вы спешите?! Почему вы уходите?! – сказала Наталья Тенякова. – Дима очень много успел сделать, был прекрасным актером, мы помним его замечательные спектакли, очень-очень неплохие фильмы. В нем была мужская стать, мужество и в то же время что-то тонкое, какая-то была незащищенность. Он был сильный, но в его легкой насмешливости ощущался трепет.
Мы с ним очень долго, может тысячу раз играли «Нового американца», где он изумительно играл Сергея Довлатова. Они во многом совпадали. Помню, мы поехали на гастроли в Америку, нас повезли на кладбище, но не показали, где могила писателя. И мы идем по кладбищу, огромному, как лес, идем-идем, и вдруг Дима говорит: «Я знаю, где он», – и приводит нашу толпу на могилу Довлатова. Но он не мог знать, где могила. Что это? Это совпадение.
Дима, нельзя так рано. Прости за все и спасибо тебе за все. Ты изумительный человек. Мы будем тебя помнить всегда.
Дмитрий Брусникин был не только замечательным партнером, педагог по сцене и режиссером, он был и настоящим другом, о чем говорил Михаил Ширвиндт:
– Дима был моим другом сорок лет. Все эти годы мы общались с разной интенсивностью, потому что творчески никогда не пересекались. Только выпивали – много, хорошо, весело. Иногда мы не виделись по несколько месяцев, а затем встречались и начинали говорить с какой-то прерванной фразы. Это было как-то подкожно. Несколько лет назад нас с ним, как и многих, сильно подкосила смерть Ромы Козака. Никто до сих пор не оправился от столь тяжелого удара. Единственное, что может быть в этой ситуации обнадеживающего, так это то, что Дима, наконец-то, встретился с Ромой. Возможно, это мое личное мнение, но я всегда считал, что и Дима, и Рома были любимыми учениками Олега Николаевича Ефремова. И вот этот круг замкнулся. Теперь они вместе, а мы без них. Это очень печально.
Пронзительную речь произнес и Авангард Леонтьев, попытавшись описать, сформулировать значение Дмитрия Брусникина для театрального мира:
– Таким необходимым человеком-надеждой был Дима для нас всех. Он был человеком очень скромным, не любил первого ряда, первой строчки, потому что он был человек существа.
Я помню его спектакль со студентами по «Раковому корпусу» Солженицына. Это был совершенно замечательный спектакль, который остался в памяти на всю жизнь, хотя он игрался в учебной аудитории, игрался без декораций. Казалось бы, как можно в 19-20 лет соотнести себя с этим материалом. А вот это удалось студентам Димы.
Вообще Дима обладал умением, которое уходит. К нему как-то не очень стремятся, оно уже и не востребовано. Умение сделать артиста-роль, человека-роль, умение сделать из студента из артиста самое главное – чтобы этот артист прекрасно играл, прекрасно себя чувствовал, чтобы он выражал смысл произведения и чтобы это «прекрасное» могла бы оценить публика. И публика это ценит, она это знает, помнит и взыскует.
Дима был соавтором выдающегося телевизионного спектакля «Чехов и Ко». Компанией был Художественный театр в момент своего 100-летия. Играла масса артистов всех поколений. Какие там работы! Какие там актерские шедевры! В сопряжении с Чеховым это давало замечательный результат. Дима умел без ухищрений, без внешних постановочных решений сделать замечательные роли и спектакли.
Ах, какая утрата человека высоконравственного. Как этого не хватает, как важно знать, что такой человек есть рядом, что на него можно положиться, на него можно взглянуть в трудную минуту.
Дима обладал еще настоящей мужской смелостью. Он не был «выступальщиком», на собраниях сидел в последнем ряду, но иногда он важно и тихо говорил несколько слов, и людям становилось ясно, что он выражает твое мнение. И говорил Дима тогда, когда многие говорить опасались.
В последний путь Дмитрия Брусникина провожали длительными овациями. Похоронен на Троекуровском кладбище.
Подписывайтесь на официальный в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.
В МХТ им. Чехова еще закрыт сезон. Первый спектакль здесь состоится только 2 сентября. Однако трагедия собрала, сплотила, кажется, весь коллектив. Артисты, режиссеры, сценографы, бесчисленные работники закулисья, студенты… Многие вернулись в Москву из санаториев, с дач и курортов, чтобы проститься с Дмитрием Владимировичем. Примечательно, кстати, что по имени-отчеству его мало кто называл. В основном говорили по-дружески ласково – Дима (даже не Дмитрий). Настолько удивительно дружелюбным, искренним было его отношение ко всем членам театрального сообщества.
Он ушел на взлете, в самый, наверное, счастливый момент своей биографии, когда после долгих мытарств и ожиданий стал руководителем театра «Практика». 7 августа Дмитрий Брусникин был официально назначен на эту должность, а всего через двое суток его не стало. Об этом нелепом, трагическом совпадении говорили многие. Но всё было ясно без слов. Многие студенты, молодые артисты не скрывали своих слез. В абсолютной растерянности встречали друг друга на пороге театра артисты старшего поколения. Сотни людей приехали в Москву, чтобы возложить цветы, сказать прощальные слова. Ирина Мирошниченко, Наталья Тенякова, Сергей Юрский, Сергей Женовач, Андрей Мягков, Станислав Любшин, Николай Чиндяйкин, Владимир Машков, Константин Эрнст, Олег Меньшиков, Александр Галибин, Николай Рощин, Александр Кибовский и многие-многие другие. Ректор школы-студии МХАТ Игорь Золотовицкий открыл церемонию, не скрывая горечи и досады. Голос заметно дрожал:– Я не знаю, как всё это объявлять. Люди в коридоре стоят, на сцене… Мы идем, прощаемся с Димой Брусникиным, очень красивым, очень талантливым человеком и очень смелым.
Я, как ректор, должен что-то говорить про него, как педагога, актера, режиссера… Мы все прочли и прочтем, и это будут правильные слова, очень правильные.
Мы были знакомы больше сорока лет. Просто он был очень хорошим моим другом, очень близким, прекрасным… Вообще-то я умею красиво говорить, но с 9-го числа я думал и как-то ничего не придумал больше, чем сказать, что как мне надоело их хоронить. Да, конечно, они там встретятся, они там порепетируют… Нам здесь плохо.
Надо перестать бояться. Я иногда боюсь, а он нет. Это даже не к таланту имеет отношение, а к такому редкому качеству настоящего человека.
Следующим к микрофону подошел художественный руководитель МХТ им. Чехова Сергей Женовач:– В голове до сих пор не укладывается, как это вообще могло случиться. Я Диму знаю около тридцати лет, и более светлого, доброго, открытого человека трудно себе представить. И как бы тут всё не складывалось, но провести через всю жизнь верность, какую-то юношескую, мальчишескую любовь к театру, молодняку, – может не каждый. И вот сейчас, казалось бы, на взлете уже, шестой десяток, возникает свой театр, ребята, которые в него верят, и он их любит и верит, какой-то новый этап открывается и вдруг эта нелепость, эта беда, это страшно несправедливо и неправильно. Дима, конечно, из той породы людей, для которых порядочность и человечность не пустые слова. Мы сегодня прощаемся с частью нашей жизни.
Говорят, что Дмитрий Брусникин болел, но вполне справедливо старался не придавать это широкой огласке. Как бы то ни было, известие о его уходе прозвучало для коллег как гром среди ясного неба.– Прекрасный Дима... Почему так рано?! Куда вы спешите?! Почему вы уходите?! – сказала Наталья Тенякова. – Дима очень много успел сделать, был прекрасным актером, мы помним его замечательные спектакли, очень-очень неплохие фильмы. В нем была мужская стать, мужество и в то же время что-то тонкое, какая-то была незащищенность. Он был сильный, но в его легкой насмешливости ощущался трепет.
Мы с ним очень долго, может тысячу раз играли «Нового американца», где он изумительно играл Сергея Довлатова. Они во многом совпадали. Помню, мы поехали на гастроли в Америку, нас повезли на кладбище, но не показали, где могила писателя. И мы идем по кладбищу, огромному, как лес, идем-идем, и вдруг Дима говорит: «Я знаю, где он», – и приводит нашу толпу на могилу Довлатова. Но он не мог знать, где могила. Что это? Это совпадение.
Ему бы еще работать и работать. Он сделал театр, он сделал своих ребят артистами, он получил театр. Ну, что же? Почему так вдруг? Несправедливо. Ну, правда, они там с Ромочкой Козаком обсуждают, вспоминают, какими они были молодыми, талантливыми, прекрасными.
Дима, нельзя так рано. Прости за все и спасибо тебе за все. Ты изумительный человек. Мы будем тебя помнить всегда.
Дмитрий Брусникин был не только замечательным партнером, педагог по сцене и режиссером, он был и настоящим другом, о чем говорил Михаил Ширвиндт:– Дима был моим другом сорок лет. Все эти годы мы общались с разной интенсивностью, потому что творчески никогда не пересекались. Только выпивали – много, хорошо, весело. Иногда мы не виделись по несколько месяцев, а затем встречались и начинали говорить с какой-то прерванной фразы. Это было как-то подкожно. Несколько лет назад нас с ним, как и многих, сильно подкосила смерть Ромы Козака. Никто до сих пор не оправился от столь тяжелого удара. Единственное, что может быть в этой ситуации обнадеживающего, так это то, что Дима, наконец-то, встретился с Ромой. Возможно, это мое личное мнение, но я всегда считал, что и Дима, и Рома были любимыми учениками Олега Николаевича Ефремова. И вот этот круг замкнулся. Теперь они вместе, а мы без них. Это очень печально.
Пронзительную речь произнес и Авангард Леонтьев, попытавшись описать, сформулировать значение Дмитрия Брусникина для театрального мира:– Таким необходимым человеком-надеждой был Дима для нас всех. Он был человеком очень скромным, не любил первого ряда, первой строчки, потому что он был человек существа.
Я помню его спектакль со студентами по «Раковому корпусу» Солженицына. Это был совершенно замечательный спектакль, который остался в памяти на всю жизнь, хотя он игрался в учебной аудитории, игрался без декораций. Казалось бы, как можно в 19-20 лет соотнести себя с этим материалом. А вот это удалось студентам Димы.
Вообще Дима обладал умением, которое уходит. К нему как-то не очень стремятся, оно уже и не востребовано. Умение сделать артиста-роль, человека-роль, умение сделать из студента из артиста самое главное – чтобы этот артист прекрасно играл, прекрасно себя чувствовал, чтобы он выражал смысл произведения и чтобы это «прекрасное» могла бы оценить публика. И публика это ценит, она это знает, помнит и взыскует.
Дима был соавтором выдающегося телевизионного спектакля «Чехов и Ко». Компанией был Художественный театр в момент своего 100-летия. Играла масса артистов всех поколений. Какие там работы! Какие там актерские шедевры! В сопряжении с Чеховым это давало замечательный результат. Дима умел без ухищрений, без внешних постановочных решений сделать замечательные роли и спектакли.
Ах, какая утрата человека высоконравственного. Как этого не хватает, как важно знать, что такой человек есть рядом, что на него можно положиться, на него можно взглянуть в трудную минуту.
Дима обладал еще настоящей мужской смелостью. Он не был «выступальщиком», на собраниях сидел в последнем ряду, но иногда он важно и тихо говорил несколько слов, и людям становилось ясно, что он выражает твое мнение. И говорил Дима тогда, когда многие говорить опасались.
Димочка, спасибо тебе, что ты был таким замечательным собеседником даже без беседы, таким участником диалога, таким близким сотням людей, таким надежным. Спасибо тебе за то, что ты был ориентиром.
В последний путь Дмитрия Брусникина провожали длительными овациями. Похоронен на Троекуровском кладбище.
Подписывайтесь на официальный в Telegram (@teatralmedia), чтобы не пропускать наши главные материалы.
